Выберешься осенью в Гонконг по делам, а там — баррикады и «цветная революция», весной в километрах пятидесяти от чайных полей — гражданская война в Бирме, летом дорога заведет в тибетскую глухомань, где путешествие становится почти этнографической экспедицией.
К концу мая, оказавшись практически без работы и, соответственно, денег, решил отправиться, как пилигрим, в Восточный Тибет. С прошлых благополучных лет знал, что в Тибетских горах сохранилась еще кочевая культура: у путников есть множество благоприятных условий — их охотно подвозят, кормят и позовут в гости переночевать.
При этом стоит отметить, что с момента вхождения Тибета в состав КНР, которое официальная китайская история называет мирным освобождением, а тибетское правительство в изгнании — оккупацией, территория, являющаяся Тибетом в культурном и географическом отношениях, оказалась разделена между Тибетским автономным районом, а также провинциями Цинхай, Ганьсу, Сычуань и Юньнань.
Для въезда на территорию автономного района требуется специальное разрешение, для его получения необходимо купить тур, включающий аренду машины с водителем и гидом. Таким образом, возможность свободного перемещения там существенно ограничена. С другой стороны, по сопредельным территориям, находящимся ныне в составе китайских провинций, буквально через реку можно передвигаться и жить как и где угодно. Так, через несколько дней пути довелось оказаться в семье тибетских скотоводов и понаблюдать за их жизнью фактически изнутри.
Поездка по разрешенным для вольного посещения районам дала возможность не только ознакомиться с разнообразными природными ландшафтами, но и с людьми: электромонтерами, дальнобойщиками, ламами, самогонщиками… Да кого только в дороге не встретишь! В подобном режиме очень здорово развенчиваются стереотипы, например, о высокодуховных тибетцах и меркантильных китайцах-«оккупантах».
Обивающие пороги автовокзалов таксисты, пусть и с буддийскими четками в руках, лишь внешне отличаются от своих российских коллег: у них, кажется, нет ни национальности, ни религии, ни совести. Есть только желание отвезти подороже, да заполучить денег побольше, сделав желательно не более рейса в день. В то же время попадались и совершенно бескорыстные китайские рабочие, от всей души помогавшие бородатому белому путнику.
Или вот, взять китайских полицейских. Блокпостов там в изобилии, но их работники отнюдь не похожи на злобных захватчиков. Они исправно сфотографируют паспорт и визу, попытаются также записать данные в тетрадочку (хотя чаще всего, не найдя в заморских документах иероглифов, плюют на это дело). Но с другой стороны, во время оформления бюрократических формальностей они всегда отсыплют семечек или даже оторвут от сердца упаковочку лапши быстрого приготовления. А то, что посты стоят на тибетской земле... Ну стоят, работа у них такая. И у нас в Горном Алтае стоят, например, притом что иные его районы граничат только с дружественным Казахстаном, и ничего похожего на войну там не было со времен Гражданской, то есть почти сто лет. И проехать через них без документов будет крайне затруднительно, если вообще возможно.
Многие полицейские, кстати, этнические тибетцы, так что межэтническая вражда в чистом виде если и была, то исчезла со временем. Руководство КНР уделяет большое внимание интеграции нацменьшинств в современное китайское общество. Причем это не общество времен недоброй памяти «культурной революции» или «большого скачка», когда китайцы варили сталь в самодельных печах и истребляли воробьёв, а тибетцам навязывались абсурдные новшества в сельском хозяйстве. После их внедрения урожай в суровых условиях нагорья погибал, что предсказуемо влекло за собой множество голодных смертей.
Ныне в Китае крупнейшая экономика мира, он добился впечатляющего роста уровня жизни населения. При этом в развитие западных районов вкладываются огромные средства. Если рост ВВП в среднем по стране за последний год составил 6–7%, то в Тибете — 12%. Однако правдой является и то, что бедным регионам показывать относительный рост проще, чем развитым. В общем, Тибет сейчас вполне можно назвать страной древних храмов и новых туннелей, масштабы инфраструктурного строительства здесь весьма впечатляют.
И это сочетание стремительной модернизации и оправляющегося после маоистского лихолетья традиционного общества будет встречаться на протяжении моего пути.
