«После спектакля я отправился в Дворянский клуб, где я обыкновенно играю в карты и где есть огромная комната Кругелей, Швохневых и других. Они все дожидались нетерпеливо "Игроков" и часто меня спрашивали, что это за пиеса? Там все без исключения говорили следующее: “Женитьба” — не то, что мы ожидали; гораздо ниже “Ревизора”; даже скучна, да и ненатуральна; а “Игроки” хороши, только это старинный анекдот, да и все рассказы игроков — известные происшествия».
Из письма С. Т. Аксакова Н. В. Гоголю, 7 февраля 1843 года
«Пора идти за билетами на “Игроков”, проверять первое впечатление», — такими словами завершился первый отзыв капризного зрителя, который, к моей некоторой даже гордости, прочитали несколько тысяч человек. Надеюсь, что многие из целевой аудитории — старшеклассники.
Сказано — сделано.
Самая важная информация на билете — спектакль дневной…
…а вот про курение все врут. Курят в театре, да еще и прямо на сцене. Фото Омского академического театра драмы
«Игроки» режиссера-постановщика Игоря Муравицкого в репертуаре Омского драматического уже без малого семь лет. Возраст его близок к критическому, большинство удачных постановок в театре редко переживают 5-6 сезонов (исключения вроде «Голодранцев-аристократов» с их 16-летней карьерой только подтверждают правило). Из этого можно сделать два диаметрально противоположных вывода: «нет смысла смотреть такой уставший спектакль» и «надо успеть, пока не сняли с репертуара». Лично я, признавая, что задор омские «Игроки» подрастеряли, считаю, что успевать надо.
При подготовке использованы данные театра о спектаклях, шедших с 1995 по 2015 год
Потому что в нем на камерную сцену выходят лучшие из лучших. Без всякого преувеличения, эти артисты — гордость Омска. Таких больше не делают.
Никаких женских ролей, просто праздник какой-то! В моем спектакле Гаврюшку играл Гончарук
Итак, по традиции напомню завязку пьесы. Опытный шулер Ихарев останавливается в трактире и узнает, что вот уже шестой день пестрая компания — полковник Кругель, Петр Петрович Швохнев и Степан Иванович Утешительный — играют. Играют по крупному и на днях выиграли 36 тысяч рублей. Ихарев, у которого в чемодане 80 выигранных тысяч, не может устоять перед соблазном, и решает обыграть Кругеля и К. Загвоздка в том, что и они — профессиональные шулеры. Ихарев мечет банк, Утешительный смекает, что к чему, и предлагает новому знакомому объединить усилия.
Михаил Окунев в роли Ихарева и Александр Гончарук в роли Гаврюшки. Заслуженно заслуженные артисты России. Фото Омского академического театра драмы
Постановка в целом прекрасна бережным отношением к авторскому тексту и за это ей многое можно простить. Например, слабую на мой капризный вкус сцену, в которой шулеры обыгрывают младшего Глова. Перед нами чудовищно быстро, в несколько минут спускают состояние отца. ДВЕСТИ ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ. Это, на минутку, жалование камер-юнкера, например Александра Сергеевича Пушкина, за сорок лет! Средней руки имение приносило помещику около трех тысяч годового дохода. Германн в финале «Пиковой дамы» ставит на кон 188 тысяч и все в зале бросают игру, потому что это невероятная ставка… Увы, но герой Егора Уланова слишком просто расстается с такими деньгами, а мошенники слишком хладнокровны для этих ставок. Не хватает азарта в этой сцене. Посмотрите для сравнения классический телеспектакль Романа Виктюка 1978 года, тот в котором Утешительного играет Валентин Гафт… Вот там азарт есть.
И между прочим, в том числе благодаря соответствующему музыкальному оформлению, которое в омском спектакле, мягко говоря, аскетично.
Реплика в сторону: побывал недавно в Казани на спектакле «Мышеловка» драматического театра имени Качалова. Наши актеры сильнее, но по части музыкального сопровождения казанцы на голову выше. Фото Русского драматического театра им. В. И. Качалова
Неважно реализована и отличная режиссерская задумка: во время игры вывести на монитор картинку стола сверху, на манер трансляции с чемпионата по покеру. Придумано, повторюсь, прекрасно. Но камера невысокого разрешения, экранчик маленький — не видно ни черта. Кто-то может возразить, что это так, фишка для поддержания атмосферы игры. Но я не соглашусь. Если вы задумываете в спектакле техническое решение, так и работать оно должно нормально, а не для галочки.
Итак, вернемся к спектаклю. Пьеса называется «Игроки». Игра — ее соль. Современники Гоголя прекрасно понимали, что именно происходило на сцене, потому что азартные игры были распространены необычайно. И львиную долю своей бешеной популярности у зрителей николаевской России «Игроки» приобрели из-за того, что в высшем обществе поголовно играли в штосс (он же «фараон», он же «банк», «банчик»). Подозреваю, что большинство современных зрителей не знает правил этой игры. Что из этого следует? А то, что зритель не понимает того, что происходит на сцене в один из кульминационных моментов пьесы. Не понимает, в какую ловушку банкомет загоняет Глова, не понимает, зачем мальчишка постоянно поднимает ставки, и, самое главное, не понимает, в чем же в конце концов заключается шулерство наших шулеров?
Руслан Шапорин в роли Швохнева. На лице написано — шулер! Никогда, дорогие ребята, не садитесь играть на деньги с незнакомыми людьми. Фото Омского академического театра драмы
И от этого спектакль, безусловно, страдает. Как это поправить? Как вариант, можно в три абзаца пустить правила игры на программке, места хватает. Ну а для читателей попробую вкратце на эти вопросы ответить. Итак, во что играют в «Игроках» и как банкомет Утешительный обманывает Глова? Правила игры в штосс/фараон (два игрока / больше двух игроков) просты, штосс — это собственно название и игры, и колоды банкомета (игрока, который объявляет ставку и мечет карты). Каждый из остальных игроков (понтеров) имеет свою колоду, из которой перед началом игры он достает карту и, не открывая ее, кладет перед собой на стол. Делает на нее ставку. Затем понтер «подрезает» колоду банкомета, разделяет ее своей картой на две части. После этого, колоду переворачивают и банкомет сдвигает верхнюю карту вправо — так, чтобы было видно следующую. Эти первая и вторая карта называются «лоб» и «соник». Если «лоб» по достоинству (масть не учитывается) совпадает с картой понтера — выигрывает банкомет. Если совпадает «соник» — выигрывает понтер. Если не совпадает ни одна, карты сбрасываются и далее сравниваются с третьей и четвертой. И так далее. Если совпадают обе карты, то выигрывает банкомет.
Итак, штосс — очень простая игра и в высшей степени азартная, поскольку при честной игре от игроков не зависит ровным счетом ничего. Все решает его величество случай. Но только не тогда, когда вы садитесь за стол с шулерами, что и происходит в «Игроках». В игре против младшего Глова Утешительный использует крапленые колоды Ихарева и, таким образом, знает, какая карта идет «в лоб». Разгорячив Глова несколькими легкими победами, Утешительный крупно выигрывает, понимая, что остановиться «гусар» уже не сможет и будет поднимать ставки в надежде отыграться.
Здесь уместно процитировать Юрия Лотмана.
«Прибавлять по ходу прометки ставку — маз. Эпизод с недоговоренным словом “уби...” объясняется так: понтер (Глов) поставил на семерку, которая была убита, но проигравший загнул угол (“плие”) и этим увеличил ставку, переведя свой проигрыш в новый расчет. Желание отыграться втягивает понтера в необходимость все время увеличивать ставки. Этим пользуется нечестный банкомет — положение понтера делается безвыходным, потому что, находясь в проигрыше, он не может расплатиться и прервать игру, ставка которой уже превысила денежные возможности понтера, и ему остается только надеяться на отыгрыш. Гоголь рисует картину игры с заведомыми шулерами, заманивающими легковерного молодого человека».
Юрий Михайлович был глубочайшим знатоком быта русского дворянства, а эта его книга — must have для всех любителей классических русских пьес. Фото с сайта all-pix.com
Сцена карточной игры — фактически сольный концерт банкомета-Утешительного, его партнеры на время уходят в тень. И в это время Сергей Оленберг показывает себя во всей красе. Я не смотрел «Игроков» до возвращения Оленберга в Омск (это произошло в 2013 году), очень смутно помню актера по сцене омского ТЮЗа (а это было чертовски давно, еще в девяностые). Его Энрике в свежем спектакле «Метод Гренхольма», каюсь, оставил меня равнодушным (не мое, видимо).
За хмурой «полицейской» физиономией Сергея Оленберга скрывается удивительно пластичный актер. Фото Омского академического театра драмы
Но в роли Утешительного он прекрасен. Играя умного человека, который притворяется дураком, который, в свою очередь, притворяется хитрецом, очень сложно не сфальшивить. Уж больно тонка грань. И Оленбергу все удается, почти уверен, что именно его появление в «Игроках» взбодрило спектакль, внесло в него тот необходимый минимум азарта. Фактически, на взгляд капризного зрителя, Утешительный Сергея Оленберга отодвигает на второй план Ихарева Михаила Окунева. Не то чтобы Ихарев плох, дело в том, что это скорее не гоголевский Ихарев, а булгаковский. Окунев играет фигуру трагическую, играет мощно, но проблема в том, что герой Гоголя — не трагический герой.
«Ихарев (в ярости). Черт побери Аделаиду Ивановну! (Схватывает Аделаиду Ивановну и швыряет ею в дверь. Дамы и двойки летят на пол.) Ведь существуют же к стыду и поношенью человеков эдакие мошенники! Но только я просто готов сойти с ума — как это все было чертовски разыграно! как тонко! И отец, и сын, и чиновник Замухрышкин! И концы все спрятаны! И жаловаться даже не могу! (Схватывается со стула и в волнении ходит по комнате.) Хитри после этого! Употребляй тонкость ума! Изощряй, изыскивай средства!..»
Чувствуете? Про тонкость ума? Это же родной брат Чичикову! Окончательно «Игроки» были отделаны Гоголем в 1842 году, в этом же году был издан первый том «Мертвых душ», и Ихарев, на мой взгляд, имеет те же гены, что и Павлуша Чичиков. Ихарев какой угодно: плутоватый, жадноватый, подловатый, но не трагический. Вернее, так: его трагедия невеликого, мещанского масштаба, его потолок — обустроить быт, обзавестись семьей и пить чай с калачами. А Ихарев Михаила Окунева всю пьесу борется с внутренними демонами, он не радуется, его лихорадит. Он впадает не в ярость, а в злобу. Другими словами, надень на него шинель — и получится Хлудов из «Бега» (лучшая, по мнению капризного зрителя, постановка нынешней Драмы). Это ни в коем случае не портит спектакль, скорее придает дополнительную глубину. Но у Гоголя этого второго дна нет, его история — это анекдот, солянка из игроцких баек, а не трагедия мятущейся души.
Моисей Василиади в роли Псоя Стахича, чиновника-взяточника. Пьесе почти 175 лет, ничего не меняется в нашей стране… Фото Омского академического театра драмы
Сильнее всего этот разлад чувствуется в диалоге Ихарева и старшего Глова (Иван Маленьких). Старик Глов — квинтэссенция мягкого гоголевского юмора, его роль крохотная, но она задает (вернее должна задавать) неспешный, тягучий ритм первой половины пьесы. Герой Маленьких благодушно, но очень четко формулирует мировоззрение, которое в свое время станет родным и для Ихарева:
«Так, всё так; но, поверьте, в жизни нашей есть столько удовольствий, столько обязанностей, так сказать, священных. Эх, господа, послушайте старика! Нет для человека лучшего назначения, как семейная жизнь в домашнем кругу. Все это, что вас окружает, — ведь это все волнение, ей-Богу-с волнение, а прямого-то блага вы не вкусили еще. Ведь вот я, поверите ли, минуты не дождусь, чтобы увидать своих, ей-Богу! Как воображу: дочь кинется на шею: “Папаш ты мой, милый папаш!” Сын опять приехал из гимназии... полгода не видал... Просто слов недостает, ей-Богу так. Да после этого на карты смотреть не захочешь».
А герой Окунева отвечает ему почти в бешенстве: «Но зачем же отеческие чувства мешать с картами!?»
Подобью баланс. Во-первых, «Игроки» — сильный камерный спектакль, который обязательно стоит посмотреть, пока его не вывели из репертуара. Стоит посмотреть и тем, кто видел спектакль, но без Оленберга. Его Утешительный — первоклассный. Во-вторых, это довольно жесткий спектакль, сильно жестче, чем задумывал Гоголь. И главный герой в исполнении Михаила Окунева родом, скорее, из литературы начала XX века. И наконец, по составу актеров «Игроки», наверное, не имеют себе равных в Омске: в нем заняты только сильнейшие (Олегу Теплоухову, конечно, тесно в мундире Кругеля, но что поделать — не самая благодарная у немца роль).
P. S. Для полноты эффекта настоятельно рекомендую перед просмотром спектакля сыграть в банчик, поставив на кон миллионов двести…
