«В статьях вашей газеты сказано, что я большею частью списывал живые лица и передавал действительные истории. Кто бы ни был автор этих статей, он совершенно прав. У меня есть наблюдательность и, может быть, есть некоторая способность анализировать чувства и побуждения, но у меня мало фантазии. Я выдумываю тяжело и трудно, и потому я всегда нуждался в живых лицах, которые могли меня заинтересовать своим духовным содержанием».
Из письма Н. С. Лескова в редакцию газеты «Варшавский дневник», 1884 год.
На месте этого текста должен был быть отзыв о свежей постановке Омской драмы «Без ангела». Но «капризный зритель» забуксовал и сколько ни пытался выжать из себя что-то стоящее, но так и не смог. Декорации замечательные, да. Очень в духе питерской квартиры Зощенко на Малой Конюшенной. На этом занавес.
Ну что же, отыграюсь на «Леди Макбет Мценского уезда». Спектакль не новый, но не так давно произошла важная кадровая перестановка: главную роль Катерины Измайловой доверили молодой алтайской актрисе Юлии Пошелюжной. Стоит ли пересмотреть? Да.
Но сначала по традиции немного о литературной основе, благо это школьная программа (десятый класс). Обыкновенно «Леди Макбет Мценского уезда» преподносят старшеклассникам как повесть. Что, разумеется, неправильно, так как сам Лесков называл свое творение очерком. Разница есть. Очерк — это в той или иной степени документальность повествования, и автор, выбирая именно этот жанр, стремился уйти от обобщений, показать конкретную криминальную драму. То, что история Катерины есть история невыдуманная или, как нынче модно говорить, «основана на реальных событиях», — это важно. Другими словами, как бы ни стремились учителя вслед за критиками приткнуть Катерину Измайлову в галерею героинь пьес Островского, ничего из этого не выходит. Обобщать нечего. Измайлова не тип русской женщины, ее судьба — из ряда вон выходящее явление для России. Отсюда, собственно, и название очерка, отсылающее к ненашенским, шекспировским страстям (ну и плюс аллюзия на написанный Тургеневым пятнадцатью годами ранее рассказ «Гамлет Щигровского уезда»). Как известно, Лесков задумывал целый цикл очерков о характерах русских женщин, но так и не осуществил этот замысел. Может быть, как раз и по этой причине: подходящей истории не подвернулось, а фантазии не хватило.
Самый знаменитый портрет Николая Лескова написан Валентином Серовым за год до смерти писателя. Этой работе литературовед Владимир Гиппиус посвятил строки «Из черной рамы смотрит мне в глаза // Глазами жадными лицо Лескова // Как затаенная гроза // В изображенье умного Серова». Стихи слабые, замысел туманный. В лучших традициях семьи Гиппиус.
Теперь немного о шекспировских страстях. Так уж повелось в нашей школьной программе, что «Леди Макбет» там есть, а шекспировской трагедии «Макбет» — нет. Школьникам подсовывают текст, который прямо ссылается на другой текст. Который они не читали. Поэтому и воспринимают они (сужу по своим школьным воспоминаниям) очерк Лескова соответственно: «Скукотень про темное царство купцов». Очередная маленькая трагедия нашей школьной программы, в которой идеологические задачи всегда превалировали над задачей воспитания литературного вкуса. Это печально, потому что «Леди Макбет Мценского уезда» — это история не про купцов. Это, как и шекспировская трагедия, история про судьбу. От которой невозможно уйти, сколько бы попыток (в нашем случае) убийств ни совершить. Один из древнейших, вечных сюжетов. Почему важно и нужно перед Лесковым прочитать Шекспира (а по хорошему еще и Эсхила)? Потому что это освобождает от необходимости напряженно следить за внешней канвой очерка. На берегу понятно, что убивать будут много и нехотя. Что главный герой — это не Макбет или Катерина Измайлова, а «хромая судьба». И главное удовольствие читателя или зрителя — следить, смотреть за тем, какие ходы рок делает для того, чтобы не мытьем, так катаньем загнать героя в тупик.
Ну и, заканчивая введение, вечный вопрос про ударение. Как правильно: «Ма́кбет» или «Макбе́т»? Несмотря на то что у Шекспира ударение на второй слог, правильно — на первый. Потому что в шекспировских переводах XIX века ударение ставили на первый. Традиция иной раз бывает сильнее правил)).
Спектакль стартует фактически с финала — с допроса Катерины Измайловой (Юлия Пошелюжная) следователем (заслуженный артист РФ Михаил Окунев). Фото Омского академического театра драмы
Ну, наконец-то, подниму занавес. Режиссера-постановщика Анну Бабанову можно смело назвать режиссером монтажа (кстати, «Леди Макбет Мценского уезда», которую современники почти не заметили, в итоге стала едва ли не самым часто инсценируемым произведением Лескова, даже опера есть). Спектакль ловко, если не сказать лихо, «нарезан»: действие начинается сразу с последнего убийства и последующего допроса у следователя (заслуженный артист России Михаил Окунев).
Молодую купчиху Катерину Измайлову (Юлия Пошелюжная) и ее любовника, приказчика Сергея Калинина (заслуженный артист России Александр Гончарук) обвиняют в убийстве двенадцатилетнего Федора Лямина, племянника покойного купца Бориса Тимофеевича Измайлова, свекра Катерины. Недурно для завязки, да? Смелый монтаж и постоянные перебивки будут сопровождать зрителей на протяжении всего спектакля. И по мнению «капризного», этот тот редчайший случай, когда режиссер, пренебрегая хронологией, все сделал правильно. Потому что интрига, повторюсь, вовсе не в том, кто, когда и кого убьет. Главное показать, подсветить те моменты, в которые судьба ставит перед Катериной выбор. И тут же, словно издеваясь, дает понять, что выбора-то и нет.
Ну какой может быть выбор у молодой женщины, в постель которой после отъезда «бессильного» мужа лезет старый развратник-свекр? О «развратнике» стоит поподробнее. Когда в программке видишь «Борис Тимофеевич Измайлов — Николай Михалевский», ничего хорошего не ждешь. Нет, я нисколько не подвергаю сомнению большой талант Михалевского, который в Омской драме играет столько, сколько мне лет от роду (тридцать семь!). Но, позвольте, какой из него Измайлов? Какой из него жестокий, отвратительный, но внешне набожный злодей? Из этого добрейшего интеллигентного актера? Удивительно, но факт: Измайлов в его исполнении настолько жестокий и отвратительный злодей, что мурашки по коже! Если эта роль не лучшая роль Михалевского в Омске, то очень близка к ней. Зрительниц уж точно передернуло от «постельной сцены» и мысленно каждая из них одобрила поступок Катерины, подсыпавшей купцу крысиного яда. Сложно заставить зал полюбить себя, но, наверное, еще сложнее возбудить ненависть. А какой жути Измайлов наводит во сне Катерины — только ради этой сцены спектакль стоит пересмотреть не раз. Браво, Николай Михалевский!
Итак, минус один Измайлов. Не буду пересказывать сюжет, напротив, отмотаю назад. На самом деле, первый раз выбор перед Катериной встал в вопросе «Заводить или не заводить любовника?». И тут перед режиссером и исполнительницей главной роли стояла сложная задача. Ведь во всех убийствах за «команду судьбы» играл инстинкт самосохранения. Свекр покушался на честь Катерины, муж — на жизнь, мальчишка, пусть и невольно, на будущее ее ребенка. Путаться же с приказчиком Измайлову не заставлял никто. И надо было очень точно, очень естественно сыграть это женское, как тогда выражались, «томление». Это желание быть любимой, обрести ребенка, сексуально удовлетворенной, наконец. Жизнь в купеческом доме с мужем-импотентом и домогательствами свекра… бр-р-р. Поневоле на стенку полезешь.
Народный артист РФ Валерий Алексеев в роли Измайлова-младшего. В отчетном спектакле персонаж явно оказался в тени злодея-отца. Фото Омского академического театра драмы
Юлия Пошелюжная с этой задачей справилась. Надо сказать, что Омской драме повезло, что не повезло Молодежному театру Алтая. Ситуация с МТА, насколько я могу судить по общению с людьми, которые знали ее изнутри, — типичная совковая история. Про то, как чиновники, войдя в раж, сломали то, что работало хорошо. Твердого, независимого руководителя театра Татьяну Козицину (которая, между прочим, дала путевку в искусство Валерию Золотухину) загнобили и фактически выгнали из Барнаула. Потому что после смерти Золотухина защищать театр стало некому. С уходом Козициной труппа МТА разбилась на осколки, один из которых, Юлия Пошелюжная, в итоге попал в Омск.
«Труппа и главный режиссер, видя такое свинство, просто разъехалась по всей Сибири: Новосибирск, Омск, Томск, Красноярск и даже Магадан. Везде пригодились. А у нас осталось пепелище вместо труппы. Зато смирный и послушный новый директор», — рассказал мне по секрету один из известных культурных деятелей Барнаула.
Итак, возвращаясь к Измайловой-Пошелюжной. Во-первых, Катерина просто обязана быть привлекательной. Читаем у Лескова: «Катерина Львовна не родилась красавицей, но была по наружности женщина очень приятная. Ей от роду шел всего двадцать четвертый год; росту она была невысокого, но стройная, шея точно из мрамора выточенная, плечи круглые, грудь крепкая, носик прямой, тоненький, глаза черные, живые, белый высокий лоб и черные, аж досиня черные волосы». Пошелюжная этому описанию соответствует, как говорится, «с запасом». Она родилась красавицей. Это хорошо не только для спектакля, но и для всего омского театра — много красивых актрис не бывает)).
Александр Гончарук в роли приказчика Калинина и Юлия Пошелюжная в роли Катерины Измайловой. Молодая алтайская актриса производит сильное впечатление. Фото Омского академического театра драмы
Во-вторых, это сильная актриса, которой без видимого труда даются частые перевоплощения. Они, напомним, благодаря активной работе режиссера с ножницами и клеем, происходят постоянно. В какие-то полчаса Пошелюжной приходится играть пяток разных Катерин. Забитую купцами несчастную женщину, ласковую любовницу, подозреваемую на допросе у следователя, барыню, счастливую будущую мать, каторжанку… У актрисы нет «развития характера», ей приходится играть сразу всех вероятных Катерин. Я в сотый раз повторюсь, что не театральный критик, но, по-моему, сыграно в высшей степени профессионально. Каждая из этих Катерин в исполнении Пошелюжной убедительна, каждая не похожа на другую, но все равно остается Катериной.
Чего на мой субъективный взгляд, нельзя сказать о Сергее Калинине в исполнении Александра Гончарука. Ключевые сцены первого действия, в которых ярко проявляется твердый характер героя — сцены наказания плетьми и признания в убийствах — не лучшим образом сочетаются с фирменными смешинками Гончарука. Актер любит и умеет веселить зал, но вот именно в этой постановке это излишне.
Сцены из жизни каторжанок — очень жесткие и откровенные, с некоторой даже «обнаженкой». Это редко когда уместно, но в этом спектакле глаз не режет. Фото Омского академического театра драмы
Отдельного внимания заслуживает сквозная тема тюрьмы и женской каторги. Режиссер рискнула, введя в спектакль несколько жестких и откровенных сцен, не всем зрителям, особенно пожилым, это понравится. Грязные, отчаявшиеся, истомленные ведьмы. Но на мой взгляд, это оправданный ход — показать не только преступление, но и наказание. Тема каторги особенно важна для нас, омичей. Потому что именно такие вот каторжанки в исполнении актрис Омской драмы — это и есть первые омички.
«Омская крепость была формированием военным, а потому служивые люди здесь преобладали более ста лет. Женщин не хватало катастрофически, поэтому и было принято решение кроме колодников, то есть преступников, которых сюда ссылали на работы, стали завозить и колодниц, угодивших в изгнание за небольшие провинности. Они и стали невестами для местных мужиков, крестьян и отставных военных. Их определяли на поселение с “дозволением” выходить замуж только за оседлых крестьян и разночинцев. Военнослужащим жениться на колодницах запрещалось, “дабы колодницы не могли выехать с мужьями из мест высылки”», — пишет мой коллега Игорь Буторин в своем блоге «Вы чьи, омичи?».
Раскрытием темы каторги сам Лесков без преувеличения гордился. «Мир, который вы описываете (жизнь каторжников), мне неизвестен, хотя я его слегка касался в рассказе “Леди Макбет Мценского уезда”. Я писал, что называется, “из головы”, не наблюдая этой среды в натуре, но покойный Достоевский находил, что я воспроизвел действительность довольно верно», — заметил он в одном из своих писем. Поэтому акценты, которые ставит Анна Бабанова в омской постановке, безусловно, оправданны.
Резюмирую. На взгляд «капризного зрителя» спектакль сильный, хотя и очень женский. Главная заслуга режиссера в том, что она избежала соблазна завернуть трагическую историю в детективную или мелодраматическую обертку. Хорош и Окунев в роли следователя, и Валерий Алексеев в роли Измайлова-сына. Но особенно запомнились Юлия Пошелюжная и Николай Михалевский. Даже не знаю, кто удивил больше: молодая алтайская актриса или ветеран омской сцены. Наверное, ничья. И там, и там — стопроцентное попадание в роль.
P. S. Зацепившись за одну из фраз Калинина («Думаю, сколь эти Ливны дивны»), решил немного подтянуть географию, тем более географический диктант скоро. Итак, что за Ливны? Оказалось, что второй по величине город Орловской области (48 тысяч населения). Несколько раз признавался одним из самых благоустроенных городов России. В отличие от соседнего Мценска, где происходит действие очерка. Во времена, описываемые Лесковым, Мценск динамично развивался благодаря торговле хлебом (в городе была даже специализированная хлебная пристань). И наши купцы Измайловы богатели именно этим (см. в тексте: «Торговали они крупчаткою, держали в уезде большую мельницу в аренде, имели доходный сад под городом и в городе дом хороший»). Еще лучше дела у Мценска пошли в советские времена, когда там открылись спиртзавод и мебельная фабрика. Но сегодня в Мценске все скверно. Население тает на глазах (за двадцать лет оно уменьшилось с 50 до 38 тысяч человек). До Москвы 300 километров, все понятно… Пару лет назад Мценск внесли в список моногородов с риском ухудшения социально-экономического положения.
Вот такой примерно дом купцы Измайловы имели в Мценске. Плюс еще один сдавали в аренду. Плюс бойко торговали зерном. Отдать половину двенадцатилетнему племеннику покойного мужа? Ну уж нет. Фото улицы Мценска с сайта Panoramio.com
Главное фото: sibmincult.ru
