На диком бреге Иртыша: с чего начиналось освоение омского Левобережья

Поселение древних

В 1918 г. омским врачом и любителем древностей С.А. Ковлером при помощи местных мальчишек было открыто древнее поселение людей, получившее название «Омская стоянка». Находилась она в районе современного профилактория «Восход» и Ленинградского моста. В ходе археологических раскопок здесь были обнаружены несколько поселений древнего человека эпохи камня, бронзы и железа, а также городище и даже могильник. Погребенных в нём людей (мужчину и женщину 20-30 лет) учёные относят к смешанному (европеоидно-монголоидному) расовому типу, а время захоронения датируют III тысячелетием до н.э. По мнению известного омского археолога и исследователя «Омской стоянки» Б.А. Коникова, впервые люди поселились здесь в VI -V тысячелетии до н.э. Древние обитатели стоянки разных эпох, проживая здесь, активно занимались рыболовством, охотой и собирательством. Вели хозяйство и осваивали ремесла.

Археологические раскопки Омской стоянки. 2015 г. Источник фото: http://branibor.blogspot.com

Елизаветинский торжок

Практически с самого начала основания омской крепости у её гарнизона стал развиваться пограничный торг с калмыками и казахами. В 1753 г. в Омске была утверждена таможенная застава для взимания пошлины с привозных товаров. А по прошествии 11 лет на левом берегу Иртыша, напротив Омской крепости, для торга с кочевниками и персидскими купцами был сооружен Елизаветинский маяк. Ежегодно, с конца августа либо с начала сентября здесь начинался торг. Сюда, из самых далёких мест киргизской степи, съезжались кочевники. Они пригоняли с собой огромные стада рогатого скота и лошадей. Привозили весьма яркой раскраски ташкентские и китайские ткани. Среди выставленных товаров можно было также встретить овчинные шубы и войлоки, кирпичный чай и табак. Шла здесь и торговля пленниками-рабами.

Покупка пленных у степняков была разрешена русским офицерам сибирским начальством, которые использовали их в качестве домашней прислуги. Более того, сибирский губернатор Мятлёв в 1756 г. выхлопотал у правительства разрешение выменивать пленных и обращать их в христианство. Только в 1825 г. торговля пленными людьми была окончательно запрещена. Но напоминание об этом сохранилось даже в топонимах. Ведь неподалёку отсюда, на Иртыше, находился остров, который в то время именовался «Островом пленников».

Предметами мены с нашей стороны являлись: бархат, бумажные и шерстяные материи, железные и чугунные изделия, медь, мягкая рухлядь, готовое платье (зипуны), сукно и деревянная посуда. Заметим, что торговля в те годы носила преимущественно бартерный характер. Однако торг этот за неимением купечества не приносил никаких таможенных сборов. С 1777 г. здесь возникает более или менее правильная торговля. Любопытны некоторые бытовые детали её организации. Приезжавших с товарами казахов обычно встречали прибывшие сюда раньше русские купцы, уже объявившие свои товары в таможне и разместившиеся в отведенных им лавках.

Фото из фондов БУК «ОГОНБ имени А. С. Пушкина»

Прибывая верхом на лошадях, казахи при этом везли свои товары на верблюдах. Пригнанный на обмен скот во время торга кормился тут же, на заливных лугах. При впуске в ворота маяка таможенники вели счет приезжих казахов в особом журнале. Русские купцы старались привлечь казахов к своим товарам разными способами. Многие с помощью толмачей заманивали их мелкими подарками или заранее приготовленным бешбармаком, а затем начинали знакомить со своими товарами.

Меновая торговля начиналась с семи часов утра и продолжалась до двух часов дня. О перерыве ее возвещал отбой барабана, стоявшего в карауле офицера, после чего казахи должны были покинуть место торга до следующего дня. Распродав товары, купцы записывали в «ярлык» количество выменянного у казахов скота и вместе с пошлинными деньгами посылали этот документ в таможню со своим доверенным приказчиком. Последний вручал его контролеру, который по записи пересчитывал загнанных в «пригоны» баранов. Если записи в ярлыке были правильными, купцам разрешался выезд. Утаенный и не внесенный в «ярлык» скот подвергался конфискации. После такой проверки купцы, заарканив баранов, поджидали скупщиков.

Естественно, что при бартерной торговле стоимость промышленных товаров была выше, чем продуктов домашнего хозяйства скотоводов. Так, аршин миткаля, который при покупке в другом месте обходился купцу в 5 коп., выменивался на стоимость в 30 коп.; аршин плиса продавался-обменивался на 1 руб.; простое деревянное блюдо ценой в 1 руб. променивалось на одного барана. Не обходилось и без контрабанды. И это несмотря на то, что уличённые в ней подвергались битью кнутом, вырыванию ноздрей и клеймению.

В то время, когда русские служилые люди облюбовали правобережье реки Оми для закладки второй Омской крепости, на левом берегу Иртыша, против «омского устья» для перевоза русских купцов к стенам Елизаветинской защиты калмыки держали переправу. К ней, по пойме, поросшей кустарником и густой высокой травой, между раскинувшимися озёрами шли узкие тропы. Время от времени на них показывались на своих быстроходных конях степняки, которые держали свой путь к переправе. Тогда обычную тишину нарушали голоса кочевников, раздавались оклики калмыков-перевозчиков, да слышался всплеск вёсел на широком плесе Иртыша.

Довольно любопытное описание Елизаветинского маяка и существовавшей в её районе переправы дал проезжавший здесь и направлявшийся в Омскую крепость в мае 1771 г. руководитель III академической экспедиции в Сибирь, путешественник и энциклопедист Петр Симон Паллас. В научном плане этого учёного интересовало абсолютно всё: флора, фауна, овраги, ручьи, острова, палеонтологические находки, могильники, а также расположенные по пути следования путешественника крепости, станицы, форпосты. Собранная за время поездки информация вошла в его книгу «Путешествия по разным провинциям Российского государства».

Титульный лист труда П.С. Палласа. Фото из фондов БУК «ОГОНБ имени А. С. Пушкина»

В ней, в частности, читаем:

«…А приближаясь опять к Иртышу, приедешь к находящемуся повыше Омской крепости перевозу, где на левом берегу ради сообщения и торговли построен деревянной редут (так автор ошибочно именует Елизаветинский маяк - А.Л.), в коем находится один порутчик, шесть драгунов и 25 башкирцев. Иртыш в сём месте шириною около трёх сажень, и теперь в ней отлив. Но в июне месяце вода в ней опять прибудет, ибо тогда наполняет её стекающая с гор вода. Для перевозу поделаны здесь изрядно большие паромы, а переехав реку, до крепости остаётся не более полуверсты. Судами пристают здесь у кирпичных заводов, там ради строения новой крепости заведенных, которые по введённой покойным г[осподином] Генерал-порутчиком Шпрингером похвальной економии достойны примечания, а именно, что в оных для обжигания кирпича, щадя лес, употребляют сухой тростник, привозимой с многочисленных на соседственных степях находящихся озёр…».

Так выглядело левобережье Иртыша в XVIII в. Но вследствие часто возникающих таможенных неурядиц, устраиваемой здесь торговле не суждено было принять крупные размеры. В 1857 г. находившаяся на левом берегу Иртыша таможенная застава была переведена на правый берег и устроена на Семипалатинском тракте при въезде в Омск.

Переправа, переправа…

Так уж исторически сложилось, что вплоть до ХХ в. наш город 250 лет рос и развивался на правом берегу Иртыша. На противоположный берег жители переправлялись в случае путешествия, а также для отдыха. Последнему, как правило, сопутствовали охота и рыбалка.

На протяжении всех XVIII-ХХ вв. самым распространенным типом судов для переправы были лодки. Район действия абсолютного их большинства ограничивался окрестностями Омска. Принадлежали лодки местным жителям Омской округи. При помощи лодок и осуществлялась транспортировка жителей с правого берега Иртыша на левый, и наоборот. В первой половине XVIII столетия эти плавсредства имелись лишь в гарнизоне.

«...Токомо в Омской крепости при салдацкой роте и казаках для перевозу через Иртыш на двух ботах паромы да две большие лотки, а более того не имеетца», — указывалось в одном из «Рапортов» того времени.

Это уже затем ими стали обзаводиться практически все жители, чьи дома располагались на берегу Оми и Иртыша. К началу ХХ в. у омских перевозчиков и крупных пароходовладельцев появляются моторные лодки. Они приводились в движение двигателями внутреннего сгорания, работающими на нефти, керосине или бензине. Наибольшее применение на речных судах (включая лодки) они получили при перевозке пассажиров и в рыболовном промысле. Вот что сообщали омские газеты об этих новинках судовой техники и её эксплуатации:

«Моторные лодки. Технические неурядицы на моторных лодках приняли хронический характер. Вдруг на быстром течении середины Иртыша мотор не действует, и безпомощной лодкой руководит само течение. Такие случаи были 1-го и 2-го мая. После продолжительных криков публики и нечеловеческих усилий со стороны управляющих лодкой, её едва удалось причалить к берегу около кадетского корпуса и высадить публику на берег. Нет сомнения, что подобные случаи подрывают доверие к лодкам, и можно думать, что при таковом их состоянии публика не станет на них ездить».

Но наряду с «моторами» большую часть ХХ в. продолжали существовать обычные вёсельные лодки.

Паромная переправа через Иртыш в районе Омской крепости. Дореволюционная открытка

Первые сведения об устройстве паромной переправы русскими в пределах города Омска относятся к 1790 г. Именно тогда Городская Дума устроила торги на сдачу в аренду перевоза через Иртыш. Договор был заключён с капитаном Сибирского казачьего войска К.Г. Бардиным, который взял подряд на три года. За это в городской доход он обязывался платить 330 руб. Дума предоставила ему паромы, а людей для работы на них арендатор нанимал «на свой кошт». Этот договор, скрепленный подписью городского головы Луки Матушкина, содержит обязательные правила перевоза через Иртыш. Согласно им, Дума обязывала арендатора воинских людей и их снаряжение, а также почту провозить бесплатно, а со всех остальных брать по копейке. С лошадей и другой скотины — по 5 копеек. Словом, «перевозить всех, кроме беглых и беспаспортных». Место для перевоза было оставлено прежнее — напротив Елизаветинского маяка.

Точную дату появления в нашем городе паромной переправы в районе современного Ленинградского моста нам, к сожалению, установить не удалось. Наиболее известное свидетельство относится к 16 июля в 1891 г. В этот день, в 5 часов вечера, наш город после трёхдневного визита покидал наследник российского престола, цесаревич Николай Александрович. Провожать его вышло из Пророко-Ильинской церкви всё градо-омское духовенство. Ввиду отсутствия тогда моста через Иртыш, пароход должен был перевезти наследника престола и сопровождающих его лиц на левый берег Иртыша, откуда они по тракту, на лошадях, продолжили путь в столицу. Лишь только экипаж цесаревича двинулся от генерал-губернаторского дворца к пароходной пристани, раздался колокольный звон, который не прекращался до тех пор, пока великий князь Николай Александрович не вступил на другой берег.

А в 1892 г. городской голова, отставной генерал-майор Алексей Васильевич Старков поставил в Думе вопрос об устройстве нового парома-парохода с платформами. 15-сильное судно заказали за 13 тысяч рублей на Жабинском механическом заводе товарищества «Курбатов и Игнатов». А две платформы длиною в 14 саженей поручили построить купцу П. С. Бородину в Тарском уезде. Пароход назвали «Николай», его котлы работали на дровах. Маршрут для переправы сделали точно таким же, каким переправлялся в своё время Цесаревич. Начинался он на правом берегу Иртыша, а заканчивался на иртышском левобережье.

Один паром ходил в районе Омской крепости, а другой в районе современного Ленинградского моста. Отсюда неслучайно современная улица Масленникова до революции носила название Перевозной.

Паромная переправа в районе современной улицы Масленникова. Дореволюционная почтовая открытка из частной коллекции

Как известно, паромы применяются для поддержания постоянной переправы через реку при отсутствии моста. Перевозили они как пеших путников, так и повозки и экипажи, следовавшие по Тюкалинскому тракту. От обыкновенного судна паром отличался своим назначением и специальной конструкцией, наличие которой преследовало правильность и спокойствие хода. В данном случае на второй план отходили быстрота и поворотливость судна.

В качестве тягача, как видно из дошедших до нас фотографий и открыток, выступал небольшой пароходик. С буксируемой им баржой его связывала пара цепей либо прочных канатов. Подрядчиком городской переправы стал Николай Гущин, который нанял двух штурвальных и 12 рабочих. Со временем появилось и второе судно под названием «Федор». Стоимость переправы составляла с человека 2 копейки, с лошади — 6, с пролетки — 10, с тарантаса — 20, с сеялок, веялок — 10 копеек. Со временем оплата возрастала. Так, например, к 1910 г. провоз на пароме жатвенной машины составлял уже 3 руб. На 1909 г. валовая доходность паромной переправы составляла 15 000 руб. Из них 9 000 руб. арендатор отдавал в городской бюджет. Кстати, в эту сумму также входила амортизация парохода и двух деревянных паромов. Продолжал ходить паром и в советское время.

Строительство моста

Но всё чаще и чаще вставал вопрос о строительстве моста через Иртыш. Впервые он обсуждался еще на заседании омской Городской Думы 8 ноября 1910 г. Группа омских предпринимателей в лице Ф.Ф. Штумпфа, И.М. Познера и С.А. Хобеца вышла с предложением о строительстве моста через реку Иртыш. С этой целью они намеревались даже образовать акционерное общество на следующих условиях: 1) после ввода моста в эксплуатацию размер таксы за проезд будущие акционеры предлагали оставить такую же, как и на пароме; 2) Предполагалось, что затраченные на возведение моста 15 000 — 20 000 руб. полностью окупят себя через 66 лет и 2 месяца. После чего мост должен был перейти в полную собственность владельцев занятой под ним земли.

Необходимость в возведении моста диктовалась тем, что в период весеннего и осеннего времени г. Омск оставался отрезанным от русских и казахских селений, расположенных на левом берегу Иртыша, а это, в свою очередь, сказывалось на городских ценах. Так, например, если воз сена до рекостава стоил на омских рынках 3 руб. 50 коп., то в его период он уже оценивался в 6 руб., а воз дров, продававшийся в период работы парома за 2руб., после прекращения его деятельности повышался на 1 руб.

Но начавшаяся мировая война и революция надолго отодвинули реализацию этого проекта.

Строительство через Иртыш Ленинградского моста. 1958-1959 гг. Фото К.А. Савиной. Из фондов ОГИК музея

Идея эта была воплощена в жизнь только через полвека, с возведением в 1959 г. Ленинградского моста. Правда, с 1936 по 1959 гг. через Иртыш функционировал наплавной понтонный мост.

На протяжении всего ХХ в. Замарайка была излюбленным местом отдыха омичей, которые здесь охотились и рыбачили. Известный писатель и друг Леонида Мартынова, Виктор Утков вспоминал о1920-х гг., проведённых им в Омске так:

«…Заречье, где сейчас растут кварталы города, славилось речкой Замарайкой, полной разной летающей, плавающей и ползающей живностью. Для нас, мальчишек, Иртыш и его берега были местами, где мы проводили всё своё свободное время…».

С.И. Веремей в редакции газеты «Омская правда». 1980 г. Фото А.А.Билиевского. Источник: https://vk.com/id210686857

Интересные воспоминания об этом месте оставил старожил и омский журналист с большим стажем С.И. Веремей (1903-1991). В 1983 г. он писал:

«…Первый раз на левый берег Иртыша в черте города Омска я переправился 53 года назад. И с тех пор сердцем прирос к этому замечательному уголку природы. Летом сюда ходил деревянный колесный паром с тонким визгливым гудком. Левобережье представляло собой заливной луг площадью более 350 гектаров. Вдоль луга, сквозь тростниковые заросли пробивала себе путь речка Замарайка, образуя небольшие озерки. Каждый год вешние воды заливали луг, и большая вода часто задерживалась здесь подолгу. В ту пору флора и фауна поймы были скудны: ни деревца, ни кустика, в озерках, правда, жили водоплавающие птицы, да на редких сухих буграх обитали тарантулы. Однажды в глубокую трясину Замарайки провалился заплутавшийся лось. Его при помощи верёвок вытащили из болота и выпроводили в пригородные колки. В воскресные дни на левом берегу Иртыша горожане устраивали семейные вылазки на лоно природы. Однако с наступлением ночи эта часть левобережья погружалась в густой мрак. Лишь кое-где у Иртыша светились костры рыбаков. Такой была панорама Замарайки до 1956 г. Затем здесь появились строители Ленинградского моста через Иртыш. Через три года мост был сдан в эксплуатацию, и с тех пор Замарайка начала превращаться в крупный зелёный массив…».

Отсутствие постоянного сообщения между правым и левым берегом Иртыша в пределах Омска не только более чем на полвека приостановило здесь массовую интенсивную жилищную застройку, но и сохранило для нас практически в первозданном виде природный ландшафт.

Александр Лосунов, историк-краевед, председатель ОРОО «Достояние Сибири»