Омские корни французского писателя
К 200-летию Омского кадетского корпуса.
К 200-летию Омского кадетского корпуса.
В 2003 году в нашем городе побывал известный французский писатель русского происхождения Владимир Волков. Автор 200 книг, лауреат Международной премии мира, литературных премий Французской академии, кавалер ордена Почетного легиона и ордена Искусств и Литературы был приглашен в Москву на вручение Пушкинской медали Российского фонда культуры. В качестве материального дополнения к награде Владимиру Волкову предложили поездку в любой город России. Можно было отправиться, например, в Санкт-Петербург, только что отпраздновавший 300-летний юбилей. Но Владимир Николаевич выбрал Омск.
На это у писателя были четыре причины – все, по его словам, чрезвычайно важные, личные. Первой он назвал то, что Омск – город Достоевского. «Почему-то русские всегда делятся: одни обожают Достоевского, другие – Толстого. Очень трудно равно любить того и другого. Я приверженец Достоевского. Все мое вдохновение идет от Федора Михайловича. Он мой литературный, духовный если не отец, то дядюшка. И уже тем Омск мне дорог, что Достоевский здесь был, страдал». Ну а другие причины писателя стремиться в Омск – семейные.
Волковы и Пороховщиковы
Его отец, Николай Владимирович Волков, был кадетом. Окончил корпус уже в эмиграции в 1924 году. Дед по отцу, генерал-майор Владимир Александрович Волков, при Колчаке был у нас начальником гарнизона и комендантом Омска. Есть свидетельства, что это он уговорил Колчака принять на себя бразды и ответственность Верховного правителя. Колчак сначала жил в его доме (ныне этот дом занимает Куйбышевский военкомат).
Дальнейшая судьба генерала неизвестна. По свидетельству барона Будберга, он эвакуировался в Харбин. Но подтверждения этому нет. Как и тому, что Владимир Волков был расстрелян или умер в плену у большевиков. Однажды в русской церкви Парижа к Владимиру Николаевичу подошел господин и поведал такую версию смерти деда: он застрелился, чтобы не попасть в плен к большевикам. Да, генерал всегда считал плен позором, однако было ли самоубийство – неизвестно. Внук-писатель говорил, что молится об упокоении души генерала.
С Омском была связана судьба и прадеда по матери генерал-майора Сергея Александровича Пороховщикова. С 1887-го и до своей кончины в 1888 году он возглавлял Сибирский кадетский корпус в Омске.
Сотрудники музея Кадетского корпуса помнят, как долго стоял гость из Парижа перед портретом своего предка. Сергей Александрович Пороховщиков родился в Московской губернии, окончил Орловский кадетский корпус. Служил штабс-капитаном лейб-гвардии Семеновского полка. На посту директора Сибирского кадетского корпуса Пороховщиков особо отметил юного кадета Лавра Корнилова. И в аттестации будущего главнокомандующего Русской армии указал: «Несмотря на пробелы в образовании (3 класса приходской школы), трудолюбивый и способный Корнилов очень скоро становится одним из лучших учеников корпуса, а по итогам первого года обучения уже выходит в число лучших учеников. Его оценки по всем предметам колеблются от 10 до 12 баллов из 12 максимально возможных».
Сергей Александрович был женат на Надежде Петровне Чайковской, дочери генерала и двоюродной сестре великого композитора. А ушедший год назад из жизни известный актер Александр Пороховщиков – четвероюродный брат писателя. В Интернете есть отзыв поклонницы актерского таланта Александра Пороховщикова на одну из его многочисленных ролей в фильме «Кадетство»: «Вы так убедительно играете роль генерала Матвеева, что я даже подумала, что вы и есть генерал». А выправка у актера в генах, от предков – полковников и генералов. И, глядя на портрет начальника Сибирского кадетского корпуса, можно уловить сходство генерала и артиста. Кстати, жена Александра Пороховщикова Ирина – в девичестве Жукова. Она родилась в семье потомственного военного, ее отец был племянником маршала Г. К. Жукова. Такая вот закономерность сочетания и чередования в роду высоких военных чинов и выдающихся деятелей искусства.
Быть русским в Париже
Младший сын директора Сибирского кадетского корпуса Георгий Пороховщиков окончил Николаевское инженерное училище. В Первую мировую попал в немецкий плен. В парижской эмиграции полковник царской армии был чернорабочим. При этом сотрудничал с журналом «Отечество», а в 1931-м ему довелось преподавать на Высших военно-технических курсах в Париже.
– Отец с кадетским образованием тоже был чернорабочим, – рассказывал в Омске Владимир Волков. – Мыл машины, работал ночным сторожем. Во время Второй мировой войны добровольцем вступил в Иностранный легион, и это было самое счастливое время в его жизни. Правда, был у немцев в плену. После войны начался великий период «возвращенцев». Отец тоже думал вернуться в Россию. Но у него был на руке вытатуирован трехцветный флаг, двуглавый орел и надпись: «Николай Второй». А Россия была советской. И он остался во Франции. Мать вязала, вышивала вещи на продажу. Бывало, мы голодали. Я часто вспоминаю такую картинку. Очень холодная зима 1938 года. Маленький застывший дом из одной комнаты, земляной пол. И в этой неуютной обстановке маленький мальчик зубрит русские склонения. Мальчик – это я. Мы могли бы лучше жить, но цель была не в этом. цель была в том, чтобы надеяться, жить будущим. Это было очень глупо с нашей стороны, но мы думали, что на Пасху мы будем в России. ах, на Пасху не вышло, ну на Рождество, ну на следующую Пасху. И так это годами, годами и годами. Конечно, многие эмигранты с самого начала были умнее нас: они старались приспособиться, принимали подданство. В моей семье это был позор. Принять подданство – это как отречься от присяги. Мой отец так и не принял подданства. Я французский подданный, но я никогда не просил этого подданства, мне его навязали силком. Были такие, кто переходил в католичество, старался раствориться во Франции, стать французом. Для моей семьи это тоже было немыслимо: изменить православной вере. Все жили с открытой раной в сердце – ностальгией. Мы, дети, с детства отличались от французских сверстников. В нашей жизни не могло быть самодовольного мещанства, мы росли с некоей миссией. Родители говорили: «Ты во Франции русский посол, по твоему поведению будут судить о русских». Мне было четыре года, когда мать мне сшила шубку и папаху. Французы называли меня «маленький мужичок» или «маленький боярин». Они не знали разницы, только чувствовали в этих словах что-то русское. И я с младенчества знал: я не как все, я – русский.
Соединились нити истории
Потомок омских генералов Владимир Волков служил не только литературе. Он был волонтером на Алжирской войне. В 1999-м, побывав в Югославии, вместе с группой французских офицеров выступил против операции войск НАТО в этой стране.
Утверждают, что Владимир Волков был не только офицером, но и разведчиком. Косвенно это подтверждают его романы из жизни разведки и серия книг, посвященных методам дезинформации. Но были и приключенческие романы для юношества, и биографии двоюродного дедушки Петра Ильича Чайковского и самого любимого святого – князя Владимира. Сегодня на русский переведены только две книги автора: «Владимир Красное Солнышко» и «Ангельские хроники» (их можно прочесть в Интернете). В Омске писатель был полон планов. А через два года скоропостижно скончался в возрасте 72 лет. Осталась память о встречах с ним в Кадетском корпусе, Обществе коренных омичей. Тогда подумалось: зря мы считали, что открытая в «перестройку» литература эмиграции нами прочитана и тема «русские в изгнании» исчерпана. Вот, например, мы еще ждем переводов книг Волкова (издатели пишут на французский лад – Волкофф). Критики пишут, что в каждой из них – след русской души.
Каждый новый человек из первой волны русский эмиграции в гости к нам – как посланец традиций старой России в нынешнюю. И неизменно нас покоряют и очаровывают соотечественники. С первых слов, как только слышим обращение «Милостивые государыни и милостивые государи!» вместо неграмотного «Дамы и господа!» (ведь слово «господа» подразумевает представителей обоих полов).
Дальше неизменно мы отмечаем редкостное сочетание простоты и светскости, блестящее образование, привлекательность несколько старомодных манер и чистый русский язык. Таким и был Владимир Николаевич Волков. Нет, не только 300 цыганских песен сохранила эмиграция. видимо, ее миссия была много выше. Это был музей России, сохранивший ее для потомков в нетронутой законсервированной чистоте. Свою миссию знаменитая первая волна эмиграции выполнила и тем нам бесконечно интересна. А Владимир Волков был близок и причастностью через предков к военной истории Омска – Кадетского корпуса и событий колчаковского времени.
Генерал-майор Сергей Александрович Пороховщиков. С 1887-го и до своей кончины в 1888 году он возглавлял
Сибирский кадетский корпус в Омске.
Французский писатель русского происхождения Владимир Волков. Автор 200 книг, лауреат Международной
премии мира, литературных премий Французской академии, кавалер ордена Почетного легиона и ордена
Искусств и Литературы.
Зачем нужна была эмиграция
- Я с 1991 года езжу в Россию и в конце концов понял, может быть, зачем нужна была эмиграция, – рассказывал в Омске Владимир Волков. – Мне кажется, что мы стали памятью России. Я вспоминаю смешную вещь. Был русский ресторан в Париже, и туда после девяносто первого года стали приезжать выступать русские цыгане. Они знали, может быть, двадцать цыганских песен. А мы помнили триста. И они от нас начали учиться цыганским песням. Может быть, это не самая важная вещь, есть поважнее. Но вот мы сохранили триста цыганских песен. Для кого? Для русских цыган. Русские почему-то всегда грызутся между собой. Так было и в Париже. Правые выпускали газету «Возрождение», левые называли ее «Вырождение». Левые издавали «Последние новости», которые недруги именовали «Последними пакостями». Впрочем, все недоброжелательство друг к другу заканчивалось… в церкви. Правые и левые, друзья и враги чинно выстаивали литургию, водили детей в воскресные школы. Пятое поколение первой волны эмигрантов, а маленькие дети в их семьях по-прежнему говорят по-русски.
Фото с сайта pda.sxnarod.com
В 2003 году в нашем городе побывал известный французский писатель русского происхождения Владимир Волков. Автор 200 книг, лауреат Международной премии мира, литературных премий Французской академии, кавалер ордена Почетного легиона и ордена Искусств и Литературы был приглашен в Москву на вручение Пушкинской медали Российского фонда культуры. В качестве материального дополнения к награде Владимиру Волкову предложили поездку в любой город России. Можно было отправиться, например, в Санкт-Петербург, только что отпраздновавший 300-летний юбилей. Но Владимир Николаевич выбрал Омск.
На это у писателя были четыре причины – все, по его словам, чрезвычайно важные, личные. Первой он назвал то, что Омск – город Достоевского. «Почему-то русские всегда делятся: одни обожают Достоевского, другие – Толстого. Очень трудно равно любить того и другого. Я приверженец Достоевского. Все мое вдохновение идет от Федора Михайловича. Он мой литературный, духовный если не отец, то дядюшка. И уже тем Омск мне дорог, что Достоевский здесь был, страдал». Ну а другие причины писателя стремиться в Омск – семейные.
Волковы и Пороховщиковы
Его отец, Николай Владимирович Волков, был кадетом. Окончил корпус уже в эмиграции в 1924 году. Дед по отцу, генерал-майор Владимир Александрович Волков, при Колчаке был у нас начальником гарнизона и комендантом Омска. Есть свидетельства, что это он уговорил Колчака принять на себя бразды и ответственность Верховного правителя. Колчак сначала жил в его доме (ныне этот дом занимает Куйбышевский военкомат).
Дальнейшая судьба генерала неизвестна. По свидетельству барона Будберга, он эвакуировался в Харбин. Но подтверждения этому нет. Как и тому, что Владимир Волков был расстрелян или умер в плену у большевиков. Однажды в русской церкви Парижа к Владимиру Николаевичу подошел господин и поведал такую версию смерти деда: он застрелился, чтобы не попасть в плен к большевикам. Да, генерал всегда считал плен позором, однако было ли самоубийство – неизвестно. Внук-писатель говорил, что молится об упокоении души генерала.
С Омском была связана судьба и прадеда по матери генерал-майора Сергея Александровича Пороховщикова. С 1887-го и до своей кончины в 1888 году он возглавлял Сибирский кадетский корпус в Омске.
Сотрудники музея Кадетского корпуса помнят, как долго стоял гость из Парижа перед портретом своего предка. Сергей Александрович Пороховщиков родился в Московской губернии, окончил Орловский кадетский корпус. Служил штабс-капитаном лейб-гвардии Семеновского полка. На посту директора Сибирского кадетского корпуса Пороховщиков особо отметил юного кадета Лавра Корнилова. И в аттестации будущего главнокомандующего Русской армии указал: «Несмотря на пробелы в образовании (3 класса приходской школы), трудолюбивый и способный Корнилов очень скоро становится одним из лучших учеников корпуса, а по итогам первого года обучения уже выходит в число лучших учеников. Его оценки по всем предметам колеблются от 10 до 12 баллов из 12 максимально возможных».
Сергей Александрович был женат на Надежде Петровне Чайковской, дочери генерала и двоюродной сестре великого композитора. А ушедший год назад из жизни известный актер Александр Пороховщиков – четвероюродный брат писателя. В Интернете есть отзыв поклонницы актерского таланта Александра Пороховщикова на одну из его многочисленных ролей в фильме «Кадетство»: «Вы так убедительно играете роль генерала Матвеева, что я даже подумала, что вы и есть генерал». А выправка у актера в генах, от предков – полковников и генералов. И, глядя на портрет начальника Сибирского кадетского корпуса, можно уловить сходство генерала и артиста. Кстати, жена Александра Пороховщикова Ирина – в девичестве Жукова. Она родилась в семье потомственного военного, ее отец был племянником маршала Г. К. Жукова. Такая вот закономерность сочетания и чередования в роду высоких военных чинов и выдающихся деятелей искусства.
Быть русским в Париже
Младший сын директора Сибирского кадетского корпуса Георгий Пороховщиков окончил Николаевское инженерное училище. В Первую мировую попал в немецкий плен. В парижской эмиграции полковник царской армии был чернорабочим. При этом сотрудничал с журналом «Отечество», а в 1931-м ему довелось преподавать на Высших военно-технических курсах в Париже.
– Отец с кадетским образованием тоже был чернорабочим, – рассказывал в Омске Владимир Волков. – Мыл машины, работал ночным сторожем. Во время Второй мировой войны добровольцем вступил в Иностранный легион, и это было самое счастливое время в его жизни. Правда, был у немцев в плену. После войны начался великий период «возвращенцев». Отец тоже думал вернуться в Россию. Но у него был на руке вытатуирован трехцветный флаг, двуглавый орел и надпись: «Николай Второй». А Россия была советской. И он остался во Франции. Мать вязала, вышивала вещи на продажу. Бывало, мы голодали. Я часто вспоминаю такую картинку. Очень холодная зима 1938 года. Маленький застывший дом из одной комнаты, земляной пол. И в этой неуютной обстановке маленький мальчик зубрит русские склонения. Мальчик – это я. Мы могли бы лучше жить, но цель была не в этом. цель была в том, чтобы надеяться, жить будущим. Это было очень глупо с нашей стороны, но мы думали, что на Пасху мы будем в России. ах, на Пасху не вышло, ну на Рождество, ну на следующую Пасху. И так это годами, годами и годами. Конечно, многие эмигранты с самого начала были умнее нас: они старались приспособиться, принимали подданство. В моей семье это был позор. Принять подданство – это как отречься от присяги. Мой отец так и не принял подданства. Я французский подданный, но я никогда не просил этого подданства, мне его навязали силком. Были такие, кто переходил в католичество, старался раствориться во Франции, стать французом. Для моей семьи это тоже было немыслимо: изменить православной вере. Все жили с открытой раной в сердце – ностальгией. Мы, дети, с детства отличались от французских сверстников. В нашей жизни не могло быть самодовольного мещанства, мы росли с некоей миссией. Родители говорили: «Ты во Франции русский посол, по твоему поведению будут судить о русских». Мне было четыре года, когда мать мне сшила шубку и папаху. Французы называли меня «маленький мужичок» или «маленький боярин». Они не знали разницы, только чувствовали в этих словах что-то русское. И я с младенчества знал: я не как все, я – русский.
Соединились нити истории
Потомок омских генералов Владимир Волков служил не только литературе. Он был волонтером на Алжирской войне. В 1999-м, побывав в Югославии, вместе с группой французских офицеров выступил против операции войск НАТО в этой стране.
Утверждают, что Владимир Волков был не только офицером, но и разведчиком. Косвенно это подтверждают его романы из жизни разведки и серия книг, посвященных методам дезинформации. Но были и приключенческие романы для юношества, и биографии двоюродного дедушки Петра Ильича Чайковского и самого любимого святого – князя Владимира. Сегодня на русский переведены только две книги автора: «Владимир Красное Солнышко» и «Ангельские хроники» (их можно прочесть в Интернете). В Омске писатель был полон планов. А через два года скоропостижно скончался в возрасте 72 лет. Осталась память о встречах с ним в Кадетском корпусе, Обществе коренных омичей. Тогда подумалось: зря мы считали, что открытая в «перестройку» литература эмиграции нами прочитана и тема «русские в изгнании» исчерпана. Вот, например, мы еще ждем переводов книг Волкова (издатели пишут на французский лад – Волкофф). Критики пишут, что в каждой из них – след русской души.
Каждый новый человек из первой волны русский эмиграции в гости к нам – как посланец традиций старой России в нынешнюю. И неизменно нас покоряют и очаровывают соотечественники. С первых слов, как только слышим обращение «Милостивые государыни и милостивые государи!» вместо неграмотного «Дамы и господа!» (ведь слово «господа» подразумевает представителей обоих полов).
Дальше неизменно мы отмечаем редкостное сочетание простоты и светскости, блестящее образование, привлекательность несколько старомодных манер и чистый русский язык. Таким и был Владимир Николаевич Волков. Нет, не только 300 цыганских песен сохранила эмиграция. видимо, ее миссия была много выше. Это был музей России, сохранивший ее для потомков в нетронутой законсервированной чистоте. Свою миссию знаменитая первая волна эмиграции выполнила и тем нам бесконечно интересна. А Владимир Волков был близок и причастностью через предков к военной истории Омска – Кадетского корпуса и событий колчаковского времени.
Генерал-майор Сергей Александрович Пороховщиков. С 1887-го и до своей кончины в 1888 году он возглавлял
Сибирский кадетский корпус в Омске.
Французский писатель русского происхождения Владимир Волков. Автор 200 книг, лауреат Международной
премии мира, литературных премий Французской академии, кавалер ордена Почетного легиона и ордена
Искусств и Литературы.
Зачем нужна была эмиграция
- Я с 1991 года езжу в Россию и в конце концов понял, может быть, зачем нужна была эмиграция, – рассказывал в Омске Владимир Волков. – Мне кажется, что мы стали памятью России. Я вспоминаю смешную вещь. Был русский ресторан в Париже, и туда после девяносто первого года стали приезжать выступать русские цыгане. Они знали, может быть, двадцать цыганских песен. А мы помнили триста. И они от нас начали учиться цыганским песням. Может быть, это не самая важная вещь, есть поважнее. Но вот мы сохранили триста цыганских песен. Для кого? Для русских цыган. Русские почему-то всегда грызутся между собой. Так было и в Париже. Правые выпускали газету «Возрождение», левые называли ее «Вырождение». Левые издавали «Последние новости», которые недруги именовали «Последними пакостями». Впрочем, все недоброжелательство друг к другу заканчивалось… в церкви. Правые и левые, друзья и враги чинно выстаивали литургию, водили детей в воскресные школы. Пятое поколение первой волны эмигрантов, а маленькие дети в их семьях по-прежнему говорят по-русски.
Фото с сайта pda.sxnarod.com
©
| URL: | http://omskregion.info/news/12002-omskie_korni_frantsuzskogo_pisatelya/ |
| Дата публикации: | 01/05/2013 08:38 |
| Автор: | Светлана Васильева |