Анастасия Светлова: «Я за энергию любви

Лауреат премии «Золотая маска» 2011 года актриса Анастасия Светлова рассказывает о свой актерской судьбе.

Лауреат премии «Золотая маска» 2011 года актриса Анастасия Светлова рассказывает о свой актерской судьбе.

Она шесть лет работала в Омском академическом театре драмы. Ее сравнивали с молодой Татьяной Ожиговой – за умение «брать зал» пронзительностью существования на сцене в образах героинь. В Омске Анастасия стала лауреатом областной премии имени Татьяны Ожиговой. А недавно зрители увидели ее в спектакле Ярославского академического театра драмы им. Ф. Волкова «Без названия» на фестивале «Золотая маска» в Омске».

Актриса в пятом поколении

– Анастасия, вы актриса в пятом поколении. А Светлова – это случайно не псевдоним театральных предков?

– Точно не знаю, но думаю, вы правы: псевдоним, который взял еще мой прадед.

– Вы хорошо знаете свои корни?

– Бабушка по отцу – чистокровная молдаванка. А с маминой стороны – еврейская кровь и немного польской. Ну и русские, конечно, есть в роду. Гремучая смесь!

– Вы выросли в театре?

– Конечно. Я сидела в зале, а на сцене – мама, папа, бабушка и дедушка. Все хорошие актеры, а бабушка так просто звезда в моем родном Краснодаре. И я с детства выходила на сцену и на гастроли с краевым, ныне академическим, театром драмы ездила.

– Судьба была предрешена?

– Нет, я видела актерскую профессию изнутри, знала, какая она изнуряющая, особенно когда что-то не получается. И после восьмого класса я забрала документы из школы, чтобы поступать в педучилище. Мне доверяли детей, я очень любила с ними во­зиться, и мне показалось, что это мое призвание. Но родители вернули меня в школу, и правильно сделали. В театр я по-прежнему не собиралась. 

Все решилось на гастролях в Киеве. Здесь же работал Саратовский театр. Мы жили в одной гостинице, ходили друг к другу на спектакли, подружились. Я всем говорила, что окончила школу, хотелось казаться старше. А на самом деле мне еще год нужно было учиться. И вот однажды саратовцы мне говорят: «Поступай к нам в училище. Отличный педагог набирает курс». Я отнекивалась: «Подумаю». И вот пример, что ничего случайного не бывает, все предопределено: через год приехала и поступила к другому мастеру, замечательной Валентине Алексеевне Ермаковой, народной артистке СССР. 

Она сыграла необыкновенную роль в моей судьбе. У нас такие дерзкие были спектакли! И, главное, она научила меня не только профессиональным навыкам. Она привила мне фанатичную любовь к театру и уверенность, что нет ничего такого, что бы ты не мог сделать на сцене.

Испытание красотой

– Настя, быть красавицей – это дар Божий, счастье или бремя?

– На самом деле я к себе так не отношусь. Смотрю утром в зеркало и не вижу той сумасшедшей красоты, о которой мне все время говорят. Наверное, красота дается как испытание, бывают ситуации, когда ты должен за нее отвечать. Просто красивая оболочка неинтересна, нужно, чтобы было наполнение.

– После Омска вы работали в театрах Самары, Челябинска, Петербурга, сейчас в Ярославле. Приезжаете, там свои первые актрисы, а главные роли дают вам. Сложно бывает войти в коллектив?

– Я стараюсь делать это по-человечески деликатно. Кто мы есть в профессии - доказываем на сцене. А с людьми… Важно прийти и постараться жить по правилам того, устоявшегося коллектива. Ничего не разрушать, с уважением ко всем относиться. 

Я не могу сказать, что мне всегда было легко. Но всегда радостно входить в новый театр. Сразу получала роли, увлекалась работой, и отношения выстраивались нормально. А когда получается – это же хорошо.

– Как вспоминаете омский театр?

– Как альма-матер. Лучший, любимый, первый. Нас, молодых, в 1994 году приняли очень тепло. Мы были горячими, со светящимися взорами. В Омске было холодно, слезы лились от мороза – я же южанка. А в театре душа отдыхала. Я с нежностью вспоминаю каждого, и сейчас мы встречаемся очень тепло. Нет той дистанции, которая вырабатывается с годами после расставания. Омский театр – навсегда мой первый дом. 

– Кто был у вас в Омске любимым партнером?

– Ну, конечно, Валерий Алексеев. Он был основным партнером. Все, что мы с ним играли, было про любовь. 

О личном

– Если все было так хорошо в Омске, почему в 2000 году вы уехали?

– По семейным обстоятельствам. У мужа Дмитрия Лебедева не складывалась здесь история. И я, как жена, поехала за ним. Это был мой самый тяжелый уход. Я вспоминаю его, как страшный сон. Помню, мы играли последний спектакль «Свидание с Бонапартом», и я разрыдалась на поклоне.

– Не из-за этого ли появилась трещина в отношениях?

– Сейчас анализирую и допус­каю: да. Хотя мы еще 12 лет были вместе.

– Где сейчас работает Дмит­рий Лебедев?

– В Петербурге, у него все чудесно: женился, снимается в кино. Не знаю, начал ли писать пьесы, но переводит очень качественно, он одаренный переводчик.

– Как вы попали в Ярославль?

– Меня впервые в жизни пригласили на роль, это было лестно, интересно. Я приехала, сыграла и поняла, что остаюсь. Это было молниеносно. Я не собиралась не возвращаться домой. Но встретила Евгения Марчелли, насмерть влюбилась в него, как в режиссера и человека.

– Как удивительно соединяются линии судеб омичей в других городах!

– На самом деле удивительно. Меня в Омске принимал на работу главный режиссер Лев Стукалов. И в Петербургском «Нашем театре» – тоже он. Если бы мы не уехали, я бы в Омске работала с Евгением Марчелли. А сегодня мы вместе, и все в моей жизни гармонично. У нас абсолютно совпадает понимание театра. Он режиссер, я – актриса и могу на сцене воплотить его мысли. Когда оба – актеры, неизбежна ревность к успеху. А тут я – исполнитель, он – рассказчик, это самое сложное – придумать целое. Женя и дома худрук. А я «восточная женщина», принимаю руководство мужчины, правда, когда его уважаю, ценю и люблю. 

О кино не мечтаю

– Вы как-то сказали: «Я воспринимаю свой творческий путь как приключенческий». Каких еще событий, приключений вы ждете?

– Интересно было бы сыграть в совместном проекте двух театров. Интересно то, что еще никогда не пробовала. Например, сыграть мужчину. Не переодетую женщину, а мужчину, может быть, очень старого. 

– Вы когда-нибудь мечтали о столичной сцене?

– Нет, никогда.

– А о кино?

– В кино я снималась. Например, сыграла нехорошую женщину в фильме «Жить сначала, или История зэчки». Снялась в семи сериях из 16. Были еще опыты. Но кино меня не увлекает. В театре всегда процесс, мы играем текст, который уже у нас в порах, и спектакль растет, приобретает новые грани. А в кино текст учишь, не запоминая, назавтра уже не расскажешь. И съемки могут начаться с финала. А главное: ничего нельзя исправить.

– Есть ли сегодня понятие актерских амплуа?

– Мне кажется, амплуа не нужны. Чем разнообразнее роли, тем лучше. Играла страдающих героинь, комедийные роли. А сейчас вышла премьера «Цианистый калий с молоком или без», в котором я играю древнюю, страшную старуху в инвалидном кресле. Никто меня не узнает, и это мне нравится безумно.

– Вам присудили «Золотую маску» «За предельность и полноту актерского существования»…

– Да, удивительная формулировка. Знаете, выбор претендентов на премии за лучшую женскую и мужскую роли – это в какой-то степени рулетка. А тут – оценка именно моей работы, признание, что очень важно для актрисы.