Омский косторез привык быть «белой вороной».
Омский косторез привык быть «белой вороной».
На предстоящем в августе фестивале «Дни российской культуры» в Каннах в экспозиции нашего региона будут представлены и работы руководителя косторезной студии «Архаика» Сибирского культурного центра, заслуженного мастера народных художественных промыслов Омской области Николая Перистова.
Поиск и приключения
– Николай Васильевич, вы работаете с костью мамонта. Почему? Разве не проще, как многие мастера, создавать резные изделия из костей менее экзотических животных?
– Можно, конечно, заниматься резьбой по кости коров. Но студия не случайно называется «Архаика» – мы ищем останки мамонтов. Для этого каждое лето отправляемся в экспедиции на север области. Чаще всего обнаруживаем кости на берегах Иртыша и малых речек. Землю не нужно копать, все лежит под ногами. Ищем на осыпавшихся берегах, отмелях, а то и в воде по колено. Если кость большая, нужно силу приложить, чтобы доставить в Омск. И поторопиться законсервировать, иначе пропадет.
– Комары, мошки… А какие еще испытания стали привычными в экспедициях?
– Комары – это маленькая неприятность. Гадюки под ногами – надо быть внимательным. А самое опасное, конечно, встреча с медведем.
– Было?
– Было. Мишка в малиннике ягодами лакомился. Знаете, какая у человека реакция на такую встречу? Волосы на голове непроизвольно поднимаются. Главное, конечно, на медведицу не выйти. Однажды возвращались домой, решили сократить путь на сотню километров и поехали в дождь по грунтовой дороге. Увязли в кювете. Штурман говорит: «До села четыре километра». Двоих отправили за подмогой. И пришлось им пройти не четыре, а двадцать четыре километра. Ночью послышались шаги – лося, медведя? Спугнули выстрелами из охотничьего ружья в небо. Утром на пожарной машине подоспела помощь.
– Родители, отправляя в экспедицию подростков, знают о таком экстриме?
– Родители просят: «Возьмите моего!» И ребята рвутся в экспедиции не ради экзотики и экстрима. Тут поиск, исследовательский азарт.
Тигрольвы гуляли по Сибири
– В прошлом году все СМИ разместили сенсационное сообщение: вы нашли череп тигрольва. Как это случилось?
– Пять лет назад привез костный фрагмент. Исследовать его помогал капитан милиции и по совместительству аспирант ОмГПУ – палеонтолог Алексей Бондарев. В прошлом году он сам поехал на то же место и обнаружил вторую половину черепа ископаемого животного.
– Почему не раньше?
– В палеонтологии понятие «то же место» относительное. Реки меняют русла, происходят сдвиги земной коры, вода уносит доисторические останки. Пара километров в одном районе – нормальная площадка для поисков. Останки сложили как пазл, исследовали, и подтвердилось, что это череп одного льва. Кстати, пещерным его назвали не потому, что жил в пещере, а потому, что изображение льва находили на стенах пещер. От африканского он отличается большим размером и отсутствием гривы, его еще называют тигрольвом.
– Выходит, вы искали материал для работы, а оказалось, помогли ученым…
– И открыли в Сибирском культурном центре выставку «Река времени: этнография и палеонтология». Там есть чему удивиться. Представьте, мамонты в течение жизни шесть раз меняли зубы: одни выпадали – новые вырастали. А предшественниками мамонтов были мастодонты.
– Вы разрешаете все экспонаты трогать руками – на что в музеях обычно табу.
– А почему бы и нет? Хочется разбудить воображение взрослых и детей.
Неповторимый стиль «Архаики»
– Николай Васильевич, где вы учились кострорезному искусству?
– На худграфе пединститута я познакомился с известным в Омске мастером Виктором Степановичем Синицких. Прежде он был художественным руководителем Тобольской косторезной фабрики. Искусство это осваивал с 13 лет. Виктор Степанович меня многому научил, и я ему благодарен.
– Но ваши работы совсем не напоминают тобольскую школу.
– Со временем я задумался: зачем нам повторять чужое? В Омске промысла прежде не было. Стоит ли копировать всем известные тобольские оленьи упряжки? Надо идти своим путем. Вот, например, считается: нужно работать только с бивнем мамонта, кость – не поделочная. А у меня есть композиции из трубчатой кости, первая – «Славянский цикл». Конечно, мы вырезаем из кости то, что составило славу этого вида прикладного искусства: иконы и четки, шахматы и гребни, бусы и кулоны. Но это не главное. Мы делаем рельефные изображения на костяных плоскостях, образные панно. В прошлом году выставили свои работы в Константиновском дворце Петербурга. Там были еще витрины мастеров из Тобольска, Якутии. Наши работы отличались, к ним был большой интерес искусствоведов и зрителей.
Хранитель древностей
– Кроме того, что косторез, вы еще и известный в Омске коллекционер старины. С чего все началось?
– Я называю себя не коллекционером, а собирателем. Интерес к старине был с детства. Однажды мама показала мне подсвечник и сказала, что, когда она родилась, свеча горела в этом подсвечнике. Это произвело на меня большое впечатление. Мне очень нравилось рассматривать боевые награды отца – два ордена Славы – и авиационный шлем и рацию, привезенные с фронта мамой. Она летала на ночных бомбардировщиках. А собирать старинные вещи стал, когда вернулся из армии. Мне 55 лет – давно это было…
– Вашим сверстникам не казалось это увлечение странным? В то время от старинных вещей, наоборот, массово избавлялись: дубовую мебель заменяли клееной полированной, вышивки и кружева объявили мещанством.
– Может, кому-то и казалось странным. Но я привык быть «белой вороной». Например, очень стремился служить в армии. И пошел сразу после школы. И диплом на худграфе я писал по церковному зодчеству области. А тогда, в советское время, мало кто интересовался храмами.
– Что же вы открыли-разыскали?
– Описал 27 церквей и мечетей, многие были почти утрачены. С двумя фотоаппаратами «Зенит» прошел пешком много километров.
– Это правда, что вас с юности называют по имени-отчеству?
– Правда. Наверное, потому что увлечения всегда были взрослые, серьезные.
– Наверное, кто-то считает вас чудаком?
– Ну и что? Все, что делаю, мне по душе. Разве не в этом счастье?
Справка
Николай Васильевич Перистов – косторез, член творческого Союза художников России. Лауреат премии администрации Омской области за заслуги в развитии культуры и искусства. Студии «Архаика», которой он руководит 15 лет, присвоено звание лауреата премии губернатора Омской области «За заслуги в развитии народного творчества» в номинации «Лучший творческий коллектив» (2008 год).
Работы Николая Перистова хранятся в музеях Омска, в государственных и частных коллекциях в России и за рубежом.
Материал о мастере вошел в энциклопедию «Лучшие люди России».
На предстоящем в августе фестивале «Дни российской культуры» в Каннах в экспозиции нашего региона будут представлены и работы руководителя косторезной студии «Архаика» Сибирского культурного центра, заслуженного мастера народных художественных промыслов Омской области Николая Перистова.
Поиск и приключения
– Николай Васильевич, вы работаете с костью мамонта. Почему? Разве не проще, как многие мастера, создавать резные изделия из костей менее экзотических животных?
– Можно, конечно, заниматься резьбой по кости коров. Но студия не случайно называется «Архаика» – мы ищем останки мамонтов. Для этого каждое лето отправляемся в экспедиции на север области. Чаще всего обнаруживаем кости на берегах Иртыша и малых речек. Землю не нужно копать, все лежит под ногами. Ищем на осыпавшихся берегах, отмелях, а то и в воде по колено. Если кость большая, нужно силу приложить, чтобы доставить в Омск. И поторопиться законсервировать, иначе пропадет.
– Комары, мошки… А какие еще испытания стали привычными в экспедициях?
– Комары – это маленькая неприятность. Гадюки под ногами – надо быть внимательным. А самое опасное, конечно, встреча с медведем.
– Было?
– Было. Мишка в малиннике ягодами лакомился. Знаете, какая у человека реакция на такую встречу? Волосы на голове непроизвольно поднимаются. Главное, конечно, на медведицу не выйти. Однажды возвращались домой, решили сократить путь на сотню километров и поехали в дождь по грунтовой дороге. Увязли в кювете. Штурман говорит: «До села четыре километра». Двоих отправили за подмогой. И пришлось им пройти не четыре, а двадцать четыре километра. Ночью послышались шаги – лося, медведя? Спугнули выстрелами из охотничьего ружья в небо. Утром на пожарной машине подоспела помощь.
– Родители, отправляя в экспедицию подростков, знают о таком экстриме?
– Родители просят: «Возьмите моего!» И ребята рвутся в экспедиции не ради экзотики и экстрима. Тут поиск, исследовательский азарт.
Тигрольвы гуляли по Сибири
– В прошлом году все СМИ разместили сенсационное сообщение: вы нашли череп тигрольва. Как это случилось?
– Пять лет назад привез костный фрагмент. Исследовать его помогал капитан милиции и по совместительству аспирант ОмГПУ – палеонтолог Алексей Бондарев. В прошлом году он сам поехал на то же место и обнаружил вторую половину черепа ископаемого животного.
– Почему не раньше?
– В палеонтологии понятие «то же место» относительное. Реки меняют русла, происходят сдвиги земной коры, вода уносит доисторические останки. Пара километров в одном районе – нормальная площадка для поисков. Останки сложили как пазл, исследовали, и подтвердилось, что это череп одного льва. Кстати, пещерным его назвали не потому, что жил в пещере, а потому, что изображение льва находили на стенах пещер. От африканского он отличается большим размером и отсутствием гривы, его еще называют тигрольвом.
– Выходит, вы искали материал для работы, а оказалось, помогли ученым…
– И открыли в Сибирском культурном центре выставку «Река времени: этнография и палеонтология». Там есть чему удивиться. Представьте, мамонты в течение жизни шесть раз меняли зубы: одни выпадали – новые вырастали. А предшественниками мамонтов были мастодонты.
– Вы разрешаете все экспонаты трогать руками – на что в музеях обычно табу.
– А почему бы и нет? Хочется разбудить воображение взрослых и детей.
Неповторимый стиль «Архаики»
– Николай Васильевич, где вы учились кострорезному искусству?
– На худграфе пединститута я познакомился с известным в Омске мастером Виктором Степановичем Синицких. Прежде он был художественным руководителем Тобольской косторезной фабрики. Искусство это осваивал с 13 лет. Виктор Степанович меня многому научил, и я ему благодарен.
– Но ваши работы совсем не напоминают тобольскую школу.
– Со временем я задумался: зачем нам повторять чужое? В Омске промысла прежде не было. Стоит ли копировать всем известные тобольские оленьи упряжки? Надо идти своим путем. Вот, например, считается: нужно работать только с бивнем мамонта, кость – не поделочная. А у меня есть композиции из трубчатой кости, первая – «Славянский цикл». Конечно, мы вырезаем из кости то, что составило славу этого вида прикладного искусства: иконы и четки, шахматы и гребни, бусы и кулоны. Но это не главное. Мы делаем рельефные изображения на костяных плоскостях, образные панно. В прошлом году выставили свои работы в Константиновском дворце Петербурга. Там были еще витрины мастеров из Тобольска, Якутии. Наши работы отличались, к ним был большой интерес искусствоведов и зрителей.
Хранитель древностей
– Кроме того, что косторез, вы еще и известный в Омске коллекционер старины. С чего все началось?
– Я называю себя не коллекционером, а собирателем. Интерес к старине был с детства. Однажды мама показала мне подсвечник и сказала, что, когда она родилась, свеча горела в этом подсвечнике. Это произвело на меня большое впечатление. Мне очень нравилось рассматривать боевые награды отца – два ордена Славы – и авиационный шлем и рацию, привезенные с фронта мамой. Она летала на ночных бомбардировщиках. А собирать старинные вещи стал, когда вернулся из армии. Мне 55 лет – давно это было…
– Вашим сверстникам не казалось это увлечение странным? В то время от старинных вещей, наоборот, массово избавлялись: дубовую мебель заменяли клееной полированной, вышивки и кружева объявили мещанством.
– Может, кому-то и казалось странным. Но я привык быть «белой вороной». Например, очень стремился служить в армии. И пошел сразу после школы. И диплом на худграфе я писал по церковному зодчеству области. А тогда, в советское время, мало кто интересовался храмами.
– Что же вы открыли-разыскали?
– Описал 27 церквей и мечетей, многие были почти утрачены. С двумя фотоаппаратами «Зенит» прошел пешком много километров.
– Это правда, что вас с юности называют по имени-отчеству?
– Правда. Наверное, потому что увлечения всегда были взрослые, серьезные.
– Наверное, кто-то считает вас чудаком?
– Ну и что? Все, что делаю, мне по душе. Разве не в этом счастье?
Справка
Николай Васильевич Перистов – косторез, член творческого Союза художников России. Лауреат премии администрации Омской области за заслуги в развитии культуры и искусства. Студии «Архаика», которой он руководит 15 лет, присвоено звание лауреата премии губернатора Омской области «За заслуги в развитии народного творчества» в номинации «Лучший творческий коллектив» (2008 год).
Работы Николая Перистова хранятся в музеях Омска, в государственных и частных коллекциях в России и за рубежом.
Материал о мастере вошел в энциклопедию «Лучшие люди России».
©
