Василий Мельниченко: «После 20 лет я понял, что среди девушек есть дуры»

Белье на веревке, девушки из XIX века, веселые панковские курточки и кухонный нож в сумке — такими запомнились детство и юность известному омскому художнику Василию Мельниченко. Бунтарь, требующий у следователей доказать существование бога, уже в школе устраивал забастовки и выпускал антикоммунистические стенгазеты.

Василий Мельниченко, художник


Самое яркое детское воспоминание — как вспышка — развешанное в квартире белье. Веревки тянулись через все комнаты и кухню нашей двухкомнатной хрущевки. В  выходные после большой стирки на них сушились скатерти, простыни, пододеяльники... Утром открываешь глаза и видишь, как свет проходит сквозь белую ткань простыни, в комнате запах чистоты и свежести. И так хорошо и радостно становится на душе!

Гибель брата заложила основу серьезного отношения к жизни. Он погиб в автомобильной катастрофе, когда мне было семь лет, а ему 21. У мамы от горя парализовало половину лица. Меня отодвинули на задний план, но, пытаясь ей помочь, я научился состраданию.

Мама позволила мне сделать такое количество ошибок, которое было необходимо.

Я панковал. Были веселые курточки и кухонный нож в сумке. Я рос в Комсомольском городке, вокруг было много гопоты. У товарища моего был ирокез, и за это нас с ним однажды нещадно избили. Драться приходилось постоянно.


Только после 20 лет я понял, что среди девушек есть дуры. В детстве я идеализировал девочек, пропуская их через образ своей мамы. Они мне казались возвышенными созданиями из XIX века. Когда я хотел поговорить с ними о чем-то умном, их это, как правило, не интересовало. И я считал, что они еще умнее, чем я мог предположить.

Дома у нас была большая библиотека. Папа мой не расставался с книгами. Я тоже читал Жюля Верна, Александра Беляева, в 14 лет открыл Виктора Гюго и Федора Достоевского — не из школьной программы. Мне была интересна философская литература, а вот книги о животных терпеть не мог. Пришвина ненавижу.

Мы устраивали философские прогулки с товарищами, беседовали о боге, о культуре. Просто бегать во дворе с палкой мне было неинтересно. Энергию я тратил на занятиях по плаванию.

В старших классах я устроил первую школьную сидячую забастовку. Я протестовал против политики директора, который в стремлении контролировать все и вся доходил до того, что проверял личные вещи. Из комсомола меня исключили после того, как я выпустил стенгазету «Брызги». Руководство школы посчитало ее антикоммунистической.

Фотоаппарат попал мне в руки в семь лет. Это была «Смена». Его подарили моей соседке, когда она закончила школу с золотой медалью. Фотоаппарат был ей не нужен, и она отдала его мне. Если до этого я был влюблен в соседку, то теперь моя любовь перешла на фотоаппарат.

В 18 лет был период, когда я разочаровался в фотографии. Захотелось снимать кино. Я обменял свой фотоаппарат на две пачки сигарет, превратив прошлое в дым. Поехал поступать в Москву на кинорежиссера, но провалился. После этого только через полтора года взял в руки фотоаппарат. Но свою мечту я все же осуществил — в моей копилке есть несколько документальных фильмов. Например, «Обыкновенная история» была отмечена на фестивале документального кино.

©
URL: http://omskregion.info/news/14342-vasiliy_melnichenko_posle_20_let_ya_ponyal_chto_sr/
Дата публикации:22/08/2013 08:56
Автор:Ольга Данилова