На очередном заседании регионального Заксобрания 10 апреля с докладом выступит уполномоченный по правам человека в Омской области Василий Пронников. Накануне омбудсмен дал интервью корреспондентам «ОМСКРЕГИОНА» и «12 канала».
— Василий Васильевич, вы готовите ежегодный доклад по соблюдению прав человека в Омской области для депутатов. А вот из простых граждан не многие представляют, чем занимается омбудсмен. Кого и от кого вы защищаете?
— В настоящее время уполномоченные по правам человека есть более чем в ста странах мира. Капиталисты умеют считать деньги. Значит, этот институт себя оправдывает: иметь кроме ведомственного контроля контроль независимого человека. В России уже четвертый уполномоченный приступил к работе. Я приступил к исполнению своих обязанностей шесть с лишним лет назад. Начинали мы с небольшого аппарата. У нас сейчас 16 представителей на местах в районах Омской области. В основном это бывшие председатели судов, судьи, прокуроры районов в отставке. Если в двух словах, уполномоченный — это посредник между властью и обществом. Независимый посредник. Он ни перед кем не отчитывается. Он только смотрит на происходящее глазами гражданина и доводит до сведения власти, где власть недорабатывает, где у нее замылен глаз, чего она не видит. Этот дополнительный государственный контроль. Мы свои функции выполняем в меру своих полномочий, которые нам предоставлены законом.
— Есть инструментарий, с помощью которого вы решаете проблемы жителей Омской области?
— Этот вопрос нам часто задают граждане — об эффективности нашей работы. Эффективность дают рычаги, а рычаги устанавливаются законом. Закон принят Законодательным собранием. Мы используем его по полной. Ходим во власть, требуем от власти, если она что-то не исполняет. С властью не воюем, потому что война ни к чему хорошему не приводит. Но мы постепенно добиваемся, чтобы там, где были нарушено право гражданина, оно осуществлялось.
— С какими вопросами идут граждане?
— Обычно это три вопроса: где жить, как жить и на что жить. Все остальное укладывается в эти три момента. Жилье, заработная плата, здравоохранение, социальное обслуживание престарелых, пенсии. По каждому из этих вопросов есть очень больные точки. Если с рабочими местами проблема как-то разрешилась, то вопрос заработной платы непростой. За последние месяцы он усложнился у «Мостовика». У нас большие долги по зарплате у «Полимера», у тех предприятий, которые находятся в стадии банкротства. Если говорить о жилье, сложно идет работа по переселению граждан из ветхого жилья. Она движется, но медленно. В свое время людям надавали обещаний, они приходят к нам с письмами, что их вопрос должен был решиться еще в 2011 году. Людям надо объяснять, что есть объективные причины, по которым их проблема пока не может быть решена. Есть проблемы у нас в здравоохранении, много жалоб. То есть около 70 процентов обращений к нам — это социально-экономические вопросы. Ежегодно к нам обращается около трех тысяч человек. По логике количество обращений должно снижаться: есть уполномоченный по правам ребенка, есть общественная палата, есть приемная президента, у каждой партии есть свои приемные. Тем не менее люди находят к нам дорогу, несмотря на то что мы себя не пиарим.
— Скольким людям вы конкретно помогли?
— Если я вам назову цифру, вы не поверите: тысяча одному человеку. Это значит, что мы удовлетворили человека, который к нам пришел. Мы дали человеку серьезную юридическую или бытовую консультацию, мы пробили вопрос, который чиновники не хотели решать в силу своего правового нигилизма или просто нежелания. Мы не можем купить человеку квартиру, повысить зарплату, но мы находим те варианты, на которые он может претендовать.
— У нас появилось много общественных правозащитников. В каких отношениях вы с этим корпусом уполномоченных?
— Правозащитников много не бывает. Это железный тезис, его нужно вырубить на мраморе крупными буквами. У каждого свои функции, но достаточно часто они пересекаются. Это достаточно дружный сегмент правозащиты, где каждому находится свое место. Очень необходим уполномоченный по правам предпринимателей. Важнейшая фигура, которая должна реально помогать малому и среднему бизнесу не с точки зрения чиновника, а имея взгляды и мозги бизнесмена. Это совершенно иной взгляд, чем у чиновника. И сразу появятся ниточки, связывающие власть с малым бизнесом. У нас много общественных правозащитников. Я за то, чтобы их было как можно больше. Некоторых мы терпим, как терпит их и власть. Но ко всем относимся уважительно. То есть поле работы безмерно. Те два миллиона человек, которые проживают в Омской области, — это все те люди, которые нуждаются в нашей помощи.
— Каковы перспективы регионального уполномоченного на фоне того, что некоторые депутаты ратуют за сокращение прав?
— Есть конституция, там права человека вырублены топором. Там 40 с лишним прав. Их уполномоченный всегда будет отстаивать. Чиновнику очень хочется в чем-то ограничить человека, потому что так ему удобнее. Но конституция ему этого сделать не даст. У нас хорошая конституция, она удачная получилась, дай бог ее сохранить от покушений.
— Не могу не задать вопрос о скандале, когда в нескольких интернет-изданиях появилось видео, где человек, похожий на председателя областного суда, находится в неприличном виде в бане с женщинами легкого поведения. Не может быть, чтобы федеральный судья отправился развлекаться таким образом. Что вы об этом думаете?
— Я не поверю, чтобы Владимир Алексеевич Ярковой позволил себе такое отступление от этики судьи. Это в принципе невозможно. Есть грань, через которую судья с опытом никогда не переступит. Кто-то использовал эту пленку, где человек якобы похож на Яркового. Это игра. Неприятно, что испачканы и другие люди: заместитель Яркового Виктор Лохичев, очень порядочный человек, которого обвиняют в том, что он претендовал на должность председателя облсуда. Испачкали губернатора, который якобы звонил Лебедеву.
— Вообще, такое возможно, чтобы губернатор пытался выдавить назначенного Президентом председателя суда?
— Теоретически представить все можно, а практически невозможно. Шесть лет у Яркового прошли безупречно, он прекрасно справился со своими обязанностями. Ничего компрометирующего его не было за это время. Для того чтобы снять председателя суда, нужна конкретная серьезная фактура. Если будет фактура, через два дня приедет проверка из столицы. Зачем это видео было использовано, непонятно. Мне жаль Владимира Алексеевича, я ему глубоко сочувствую. Но любого из нас могут также использовать. Все судьи всегда подвергались угрозам. Я сам был в такой ситуации. В лихих девяностых мою семью охраняли ребята из госбезопасности. Все мы через это проходим и относимся к этим вещам спокойно. То, что совершено против Яркового, — преступление. Я уверен, что виновных найдут, привлекут к ответственности и накажут.
— В настоящее время уполномоченные по правам человека есть более чем в ста странах мира. Капиталисты умеют считать деньги. Значит, этот институт себя оправдывает: иметь кроме ведомственного контроля контроль независимого человека. В России уже четвертый уполномоченный приступил к работе. Я приступил к исполнению своих обязанностей шесть с лишним лет назад. Начинали мы с небольшого аппарата. У нас сейчас 16 представителей на местах в районах Омской области. В основном это бывшие председатели судов, судьи, прокуроры районов в отставке. Если в двух словах, уполномоченный — это посредник между властью и обществом. Независимый посредник. Он ни перед кем не отчитывается. Он только смотрит на происходящее глазами гражданина и доводит до сведения власти, где власть недорабатывает, где у нее замылен глаз, чего она не видит. Этот дополнительный государственный контроль. Мы свои функции выполняем в меру своих полномочий, которые нам предоставлены законом.
— Есть инструментарий, с помощью которого вы решаете проблемы жителей Омской области?
— Этот вопрос нам часто задают граждане — об эффективности нашей работы. Эффективность дают рычаги, а рычаги устанавливаются законом. Закон принят Законодательным собранием. Мы используем его по полной. Ходим во власть, требуем от власти, если она что-то не исполняет. С властью не воюем, потому что война ни к чему хорошему не приводит. Но мы постепенно добиваемся, чтобы там, где были нарушено право гражданина, оно осуществлялось.
— С какими вопросами идут граждане?
— Обычно это три вопроса: где жить, как жить и на что жить. Все остальное укладывается в эти три момента. Жилье, заработная плата, здравоохранение, социальное обслуживание престарелых, пенсии. По каждому из этих вопросов есть очень больные точки. Если с рабочими местами проблема как-то разрешилась, то вопрос заработной платы непростой. За последние месяцы он усложнился у «Мостовика». У нас большие долги по зарплате у «Полимера», у тех предприятий, которые находятся в стадии банкротства. Если говорить о жилье, сложно идет работа по переселению граждан из ветхого жилья. Она движется, но медленно. В свое время людям надавали обещаний, они приходят к нам с письмами, что их вопрос должен был решиться еще в 2011 году. Людям надо объяснять, что есть объективные причины, по которым их проблема пока не может быть решена. Есть проблемы у нас в здравоохранении, много жалоб. То есть около 70 процентов обращений к нам — это социально-экономические вопросы. Ежегодно к нам обращается около трех тысяч человек. По логике количество обращений должно снижаться: есть уполномоченный по правам ребенка, есть общественная палата, есть приемная президента, у каждой партии есть свои приемные. Тем не менее люди находят к нам дорогу, несмотря на то что мы себя не пиарим.
— Скольким людям вы конкретно помогли?
— Если я вам назову цифру, вы не поверите: тысяча одному человеку. Это значит, что мы удовлетворили человека, который к нам пришел. Мы дали человеку серьезную юридическую или бытовую консультацию, мы пробили вопрос, который чиновники не хотели решать в силу своего правового нигилизма или просто нежелания. Мы не можем купить человеку квартиру, повысить зарплату, но мы находим те варианты, на которые он может претендовать.
— У нас появилось много общественных правозащитников. В каких отношениях вы с этим корпусом уполномоченных?
— Правозащитников много не бывает. Это железный тезис, его нужно вырубить на мраморе крупными буквами. У каждого свои функции, но достаточно часто они пересекаются. Это достаточно дружный сегмент правозащиты, где каждому находится свое место. Очень необходим уполномоченный по правам предпринимателей. Важнейшая фигура, которая должна реально помогать малому и среднему бизнесу не с точки зрения чиновника, а имея взгляды и мозги бизнесмена. Это совершенно иной взгляд, чем у чиновника. И сразу появятся ниточки, связывающие власть с малым бизнесом. У нас много общественных правозащитников. Я за то, чтобы их было как можно больше. Некоторых мы терпим, как терпит их и власть. Но ко всем относимся уважительно. То есть поле работы безмерно. Те два миллиона человек, которые проживают в Омской области, — это все те люди, которые нуждаются в нашей помощи.
— Каковы перспективы регионального уполномоченного на фоне того, что некоторые депутаты ратуют за сокращение прав?
— Есть конституция, там права человека вырублены топором. Там 40 с лишним прав. Их уполномоченный всегда будет отстаивать. Чиновнику очень хочется в чем-то ограничить человека, потому что так ему удобнее. Но конституция ему этого сделать не даст. У нас хорошая конституция, она удачная получилась, дай бог ее сохранить от покушений.
— Не могу не задать вопрос о скандале, когда в нескольких интернет-изданиях появилось видео, где человек, похожий на председателя областного суда, находится в неприличном виде в бане с женщинами легкого поведения. Не может быть, чтобы федеральный судья отправился развлекаться таким образом. Что вы об этом думаете?
— Я не поверю, чтобы Владимир Алексеевич Ярковой позволил себе такое отступление от этики судьи. Это в принципе невозможно. Есть грань, через которую судья с опытом никогда не переступит. Кто-то использовал эту пленку, где человек якобы похож на Яркового. Это игра. Неприятно, что испачканы и другие люди: заместитель Яркового Виктор Лохичев, очень порядочный человек, которого обвиняют в том, что он претендовал на должность председателя облсуда. Испачкали губернатора, который якобы звонил Лебедеву.
— Вообще, такое возможно, чтобы губернатор пытался выдавить назначенного Президентом председателя суда?
— Теоретически представить все можно, а практически невозможно. Шесть лет у Яркового прошли безупречно, он прекрасно справился со своими обязанностями. Ничего компрометирующего его не было за это время. Для того чтобы снять председателя суда, нужна конкретная серьезная фактура. Если будет фактура, через два дня приедет проверка из столицы. Зачем это видео было использовано, непонятно. Мне жаль Владимира Алексеевича, я ему глубоко сочувствую. Но любого из нас могут также использовать. Все судьи всегда подвергались угрозам. Я сам был в такой ситуации. В лихих девяностых мою семью охраняли ребята из госбезопасности. Все мы через это проходим и относимся к этим вещам спокойно. То, что совершено против Яркового, — преступление. Я уверен, что виновных найдут, привлекут к ответственности и накажут.
©
