Андрей Кавун: «Каждый фильм меняет жизнь»

Режиссер «Кандагара», «Охоты на пиранью» и «Курсантов» о различиях между большим кино и сериалами.

В Омске впервые побывал известный российский режиссер Андрей Кавун. По приглашению директора центра творческой и методической работы ВГИКа Олега Шухера Кавун возглавил жюри шестого фестиваля «Любительское кино + Profi», в котором приняли участие более 20 молодых авторов из 12 регионов России.

В поисках идей

– Андрей Олегович, с какой целью вы приехали на фестиваль в Омск?

– Чтобы украсть пару идей (смеется). Когда ты постоянно варишься в сфере высокобюджетного эфирного кинематографа, в какой-то момент постоянные профессиональные требования вымывают из тебя искренность. И ее тебе не хватает. А в любительском кино, хоть порой оно может быть и корявенько сделано, искренности – хоть купайся. Вот за этим и едешь на региональные фестивали, чтобы увидеть что-то живое и настоящее.

– С 23 по 27 апреля в Омске пройдет кинофестиваль дебютов «Движение». Что вы о нем знаете?

– О фестивале «Движение» я слышал только то, что на закрытии в прошлом году там выступил мой друг Игорь Петренко. Дебют любого режиссера — это многострадальная картина, как нелюбимый ребенок: его видят только преподаватели и больше никто. Мой дебют — «Сколько стоит эта рыбка…» — не видел никто, кроме экзаменационной комиссии. И здорово, что Артем (Михалков, организатор фестиваля. — Прим. авт.) взял на себя такую роль – доносить наши первые робкие шаги до зрителя. Честь ему и хвала за это.

На кого похож Холмс?

– По поводу Игоря Петренко. Почему именно его вы выбрали на главную роль в сериале «Шерлок Холмс»?

– Вы знаете, меня замучили вопросом: на кого ты делал похожим своего Шерлока Холмса? На Джонни Ли Миллера,  Роберта Дауни,  Бенедикта Камбербэтча (актеры, исполнявшие роль Холмса в зарубежных фильмах. — Прим. авт.)? Честно скажу: никаких параллелей я не проводил. Я рассказывал про своего героя, которого увидел в детстве, когда читал книгу о Шерлоке Холмсе. Увидел странного, неуживчивого, замкнутого, находящегося вне общества человека.

– Кто еще пробовался на эту роль?

– Было много кандидатов. Но в пробах ты ищешь персонажа, а не актера, и каждый актер делает своего персонажа. Условно говоря, если бы это был Константин Хабенский, которого я тоже пробовал на эту роль, это был бы другой Холмс. Как и Женя Миронов, с которым я также разговаривал по поводу Холмса. Петренко — мой осознанный выбор, более того, продюсеры не хотели Игоря, они не видели в нем Холмса и считали, что он не справится.
А я настаивал на этом актере.

– Сериал прошел на телеканале «Россия» незамеченным. Как вы считаете, почему?

– Для меня самого это большая загадка и неожиданность. Но есть интересный парадокс. На телевидении сериал прошел с низкими рейтингами, но при этом он имел огромные рейтинги в Интернете — большинство смотрели его на сайте телеканала «Россия». Я думаю, это тот фильм, который трудно воспринимать, когда он постоянно перебивается рекламой. В этом нет ничего страшного. Телеэфир перестал быть единственным провод­ником кино. Я, например, предпочитаю дождаться выхода сериала целиком, потом его скачать в Сети и спокойно смотреть — в то время, в которое мне удобно, без рекламы, в хорошем качестве. И все большее количество людей делают именно так. Интернет — это новый способ доставки кино до зрителя.

Хлеб против зрелищ

– Западная киноиндустрия сейчас делает ставку не на кинофильмы, а на сериалы. Отечественный кинематограф ждет то же самое?

– Скажу больше, на Западе сейчас прорывов в сериалах гораздо больше, чем в кинематографе. Кинематограф становится все более развлекательным, склоняясь от искусства к аттракциону. Огромное количество профессиональных режиссеров, сценаристов предпочитают уходить на телевидение — Стивен Спилберг, Мартин Скорсезе, Дэвид Финчер, Роберт Земекис, Джеймс Кэмерон. Сериалы позволяют им делать то, что кино уже не дает. Голливудское кино становится просчитанным, на первое место выходит касса. О чем-то серьезном разговаривать в кино удается все реже, а режиссеру иногда хочется поговорить со зрителем о вечном. Как ни странно, телеформат это позволяет. И оте­чественная киноиндустрия тоже к этому идет.

– Какие фильмы из тех, что вы смотрели в последнее время, вам понравились?

– Если говорить о сериалах, то зарубежные: «Карточный домик», «Черное зеркало», «Во все тяжкие». Из отечественных — сериал «Оттепель» Валерия Тодоровского. Я считаю, это прорыв. «Оттепель» Тодоровский запускал на свой страх и риск, он вне формата. Пан или пропал. И режиссер выиграл. Сейчас, я думаю, появится огромное количество сериалов – подражаний «Оттепели». Но он первый. И в этом кайф.

– Вам больше нравится снимать сериалы или полнометражные фильмы?

– Есть истории, которые удобнее рассказывать на большом экране в формате двух часов. Есть истории, которые хочется рассказывать более подробно, длительно, обстоятельно. Но с точки зрения производства я для себя стараюсь разделения не делать.

– Недавно звучала инициатива о вводе ограничений на показ в нашей стране зарубежного кино. Как вы считаете, такой запрет сделает отечественный кинематограф популярней?

– Когда говорят, что нужно довести количество отечественных лент в прокате до 50 процентов, то не понимают, что русский кинематограф, к сожалению, не способен сейчас заполнить эту нишу. Скажу больше: никакой другой кинематограф не способен ее заполнить. Сейчас в плачевном состоянии находятся все киноиндустрии, кроме американской. Где великое итальянское кино? А великое французское? Все национальные кинематографии выживают с трудом.
Не думаю, что запретительные меры поспособствуют развитию нашего кино. Вот если бы налоги, которые берутся с проката иностранных лент, шли на российские… Или хотя бы реклама русского кино была бесплатной. Причем независимо от того, масштабный ли это «Сталинград», или менее бюджетный проект. Наше кино нужно пропагандировать. Тем более что средний уровень наших картин мало чем отличается от среднего уровня тех же американских. Я не говорю о высокобюджетных блокбастерах: там Голливуд любого деньгами задавит. Просто зритель вбил себе в голову, что русское – значит, плохое. И это очень трудно преодолеть.

Найти достойный материал

– Вы в Омске впервые. Какие ваши впечатления о городе?

– Сейчас спрашивать меня о том, понравился ли мне город, – бессмысленно. Мы ездили по Омску, видели его из окна автомобиля. Посетили те достопримечательности, которые у вас есть. Но для меня это не означает — узнать город. Чтобы узнать город, нужно пожить в нем какое-то время. Почувствовать его изнутри, а не как турист. Постоять в магазинах в очередях, попитаться в местных кафе. Когда мы жили в Маракеше во время съемок «Кандагара», в какой-то момент я начал ощущать себя на другой планете. Увидеть традиции, людей, жизнь города изнутри – на это нужно длительное время.
– Именно по фильму «Кандагар» вы, в первую очередь, знакомы зрителю. Как этот фильм изменил вашу жизнь?

– Каждый фильм меняет жизнь. Я даже одно время хотел делать себе татуировки с названиями фильмов – как звездочки на фюзеляже самолета. Потому что каждый фильм оставляет на тебе неизгладимый отпечаток. Это опыт, а он не бывает хорошим или плохим. А если говорить про «Кандагар»… В двух словах рассказать жизнь невозможно. Мне на это нужно минимум два часа.

– Над чем сейчас работаете?

– Сейчас ни над чем. У меня есть несколько задумок, есть какие-то предложения, которые мне поступили. Пока с ними не разберусь —
ни во что другое не нырну. Самая большая проблема для режиссера – найти достойный материал. Крайне редко попадаются качественные сценарии. Но когда есть тема, есть материал, есть продюсер, который готов пуститься в это плавание,  то почему бы и нет. Не важно, в какое — кино или на телевидение.