Омский хор стал судьбой
Елена Калугина была создательницей и первым художественным руководителем Государственного Омского русского народного хора.
Собрать таланты
В 1950-м в Омск приехал на гастроли Уральский народный хор. И потряс слушателей. Как бывает, возникла ревность: а почему у нас такого нет? Во всей Сибири не было ни одного. А область возглавлял тогда большой любитель хорового пения Киселев. Воплотить прекрасную идею предложили Елене Владимировне Калугиной. Она была певицей радио, а кроме того, основательницей хоров: радио, музкомедии, академического филармонии, многочисленных любительских. Никогда она не занималась фольклором, только классикой. Но ей покорилась эта вершина. Хотя Калугиной на первых порах было очень трудно. Что, впрочем, окружающим было незаметно. Елена Владимировна умела сомнения держать при себе. Все видели ее кипучую деятельность, работу взахлеб.
Она ездила в экспедиции за песнями по глухим деревушкам, желательно таким, чтобы и радио не было, тогда можно перенять у старушек самобытную манеру истинно народного исполнительства.
Как Калугина выбирала артистов?
– Двоюродный брат уговорил пойти на прослушивание в театр музкомедии. Я спел, говорят: берем в труппу, – рассказал заслуженный артист России Владимир Мартынов. – Вышли, а брат говорит: «Давай еще сходим в Омский хор»… Шла репетиция, пели «Песню о Ермаке». Я услышал, как звучат мужские голоса, разволновался. «Что будем петь?» – спрашивает Елена Владимировна. Она была так спокойна, благожелательна, что у меня сразу прошла дрожь в коленках. Я спел «Вижу чудное приволье…». После совещания за закрытыми дверями говорят: «Пишите заявление. Репетиция завтра в 10». О музкомедии я уже и не думал. Хотелось только к Елене Владимировне.
В Омский хор были конкурсы: прослушивается 600 – 800 человек, счастливчиков, принятых в коллектив с испытательным сроком, – 7–8, остаются потом 2–3. Елена Владимировна умела находить таланты и после огранки превращать их в сверкающие бриллианты.
Триумф в Бухаресте
В 1953 году на IV Всемирном фестивале молодежи и студентов проводился конкурс народных хоров. Россию представлял единственный коллектив – Омский русский народный хор. Как могло случиться, что на всемирный конкурс послали самый молодой хор Сибири, при том что было немало маститых и прославленных?
Наш Омский хор свежим ветром ворвался в музыкальное искусство. Специалисты отмечали его необычайно красивое звучание, мягкость, полное отсутствие исполнительских штампов. Спустя годы дирижер Евгений Светланов вспоминал: «В начале 50-х годов я познакомился с коллективом Омского хора и пришел в восторг от того, что они делают».
30 тысяч участников фестиваля из 111 стран, 33 коллектива со всей планеты. Аплодировать не положено. Но после первого же номера омичей – удалой песни «Ковыль, ковылечек» – в зале с тремя тысячами зрителей поднялась буря восторга. Все не только хлопали в ладоши, но и вскочили на ноги, дружно скандируя «браво!» Шквал общей радости захватил и судей. Они встали. Дебют за границей был блестящим – первое место, золотая медаль. Признание словно подстегнуло вдохновение Елены Владимировны, она почувствовала, что выбрала правильный путь.
– Помню, однажды во время гастролей в Германии за кулисы пришли немки и объяснили через переводчика, что им очень понравилось звучание хора. Они сказали: «Поете, как ручей журчит». И просили научить их припеву из песни «Со двора, со дворика»: «Ой люрли-лир-лир…» Но, как ни ломали они язык, ничего у них не получилось, – вспоминала Мария Рожкова.
В чем народная самобытность? Вот в этом – невозможности повторения.
Все были ее «деточки»
Она никогда не повышала голоса, наоборот, когда хотела сделать замечание, переходила на шепот. Отчитать, унизить одного артиста перед другими было для Калугиной невозможно. А называла всех ласково: «Деточки!».
Всегда подтянутая, в строгом костюме или платье с кружевным воротничком, с аккуратной прической, она входила в репетиционный зал, как будто луч света появлялся из-за дверей. Заряжала всех хорошим настроением, а угрюмой артисты ее и не видели. Вся работа – на одном дыхании и творческом подъеме.
Она сама давала музыкальное образование своим «деточкам». В Москве знакомила их с Лемешевым и водила в радиокомитет слушать записи ведущих хоров, а на гастролях в Риге обязательно посещали органные концерты. Преподавала сольфеджио и часто назначала индивидуальные репетиции дома: одному артисту в 10, другому – в 11, третьему – в 12 и так далее. В филармонии был тогда только один зал для репетиций. Да ведь и квартира Калугиной не хоромы. Сначала была однокомнатная на Красном Пути, где она жила с мужем и двумя дочерьми. И в этой-то тесноте принимала она своих подопечных!
– Дом ломился от людей, вспоминала внучка Калугиной Наталья Александровна. – Во время конкурсов у бабушки еще и жило по нескольку человек. Мы, дети, знали, что не должны мешать, если бабушка занимается. Тихо выходили из комнаты. И дедушка, и бабушка были совершенно лишены каких-либо меркантильно-накопительских принципов и при этом были счастливы.
Муж Елены Владимировны был ей под стать – играл на скрипке, пел тенором. Василий Васильевич происходил из семьи священника и окончил духовную семинарию, а работал юристом. Вспоминают: они казались идеальной парой.
Своих «деточек» Калугина учила не только петь, но и искусству жизни. Ее питомцы были юные, красивые, и, естественно, в хоре рождались не только новые номера, но и романы, и молодые семьи.
«Принесите меня на репетицию»
Она очень любила жизнь во всех ее проявлениях. В водовороте дел не забывала и о праздниках. Например, организовывала веселые капустники, где певцы танцевали, танцоры пели и она сама выступала на сцене то в образе журавушки, то лебедя. Пародии сочинялись и сценки разыгрывались не только смеха ради. Калугина тормошила фантазию артистов, смотрела, кто на что горазд.
И случались перевоплощения. Знаменитый «медведь» – танцовщик Алексей Стручалин – превратился в певца, одного из ведущих солистов хора. Василий Распутин, поступивший в хор как певец, потом вдруг заплясал.
И вот тяжкая болезнь гасит кипучую энергию сильной, жизнерадостной Елены Владимировны. Она стойко встречает беду. Предполагая исход, с помощью дочери Нонны записывает на «Мосфильме» песни в собственном исполнении, которое так восхищало всех, кто когда-либо слышал ее пение.
Когда не может ходить, просит: «Отнесите меня, я проведу репетицию».
Ее не стало в 1962-м. И пятьдесят с лишним лет спустя ее имя – как планка для каждого этапа развития Омского хора.
Заставляли петь про кукурузу
Была радость творчества, были и печали. В своей очень интересной книжке заслуженный артист России Леонид Шароха вспоминает о тяжком для хора и для Елены Владимировны хрущевском периоде:
«Все происходящее в стране немедленно отражалось и на работе нашего хора. Елена Владимировна уже не раз выходила из кабинета директора в слезах. От нее требовали, так сказать, крутой перемены курса. Дух времени, дескать, вот главное! Заговорили о кукурузе – подавай песню о кукурузе, да еще с танцем! Пошла мода на «маяки» – и мы тут как тут: появилась песня о Танюше-свинарке, выращивающей сразу три с половиной тысячи свиней! Даже сведущие люди скептически ухмылялись, но песню Омский хор распевал (только танец с поросятами не получился)…
Калугина везти программу в таком виде в Москву категорически отказалась. Ну что ж, незаменимых ведь у нас нет – пригласили из столицы режиссера, и дела Омского хора завертелись еще «шибче». Столичный режиссер перво-наперво произнес речь. Дескать, пора такая настала, что хоры теперь должны двигаться.
Почему мы с Мартыновым должны были вылазить из оркестровой ямы – это мне до сих пор непонятно. Какое в этом «новое направление»? В Зале имени Чайковского нет оркестровой ямы, так мы, наоборот, спускаемся из-под потолка и поем: «Мы уехали с Кубани, до свиданья, до свиданья…»
И это выпало пережить Елене Владимировне – из песни слова не выкинешь. Но кто помнит сегодня эти смехо-творные эксперименты? А ее шедевры в памяти, на слуху и навсегда останутся в истории Омского хора»
В 1950-м в Омск приехал на гастроли Уральский народный хор. И потряс слушателей. Как бывает, возникла ревность: а почему у нас такого нет? Во всей Сибири не было ни одного. А область возглавлял тогда большой любитель хорового пения Киселев. Воплотить прекрасную идею предложили Елене Владимировне Калугиной. Она была певицей радио, а кроме того, основательницей хоров: радио, музкомедии, академического филармонии, многочисленных любительских. Никогда она не занималась фольклором, только классикой. Но ей покорилась эта вершина. Хотя Калугиной на первых порах было очень трудно. Что, впрочем, окружающим было незаметно. Елена Владимировна умела сомнения держать при себе. Все видели ее кипучую деятельность, работу взахлеб.
Она ездила в экспедиции за песнями по глухим деревушкам, желательно таким, чтобы и радио не было, тогда можно перенять у старушек самобытную манеру истинно народного исполнительства.
Как Калугина выбирала артистов?
– Двоюродный брат уговорил пойти на прослушивание в театр музкомедии. Я спел, говорят: берем в труппу, – рассказал заслуженный артист России Владимир Мартынов. – Вышли, а брат говорит: «Давай еще сходим в Омский хор»… Шла репетиция, пели «Песню о Ермаке». Я услышал, как звучат мужские голоса, разволновался. «Что будем петь?» – спрашивает Елена Владимировна. Она была так спокойна, благожелательна, что у меня сразу прошла дрожь в коленках. Я спел «Вижу чудное приволье…». После совещания за закрытыми дверями говорят: «Пишите заявление. Репетиция завтра в 10». О музкомедии я уже и не думал. Хотелось только к Елене Владимировне.
В Омский хор были конкурсы: прослушивается 600 – 800 человек, счастливчиков, принятых в коллектив с испытательным сроком, – 7–8, остаются потом 2–3. Елена Владимировна умела находить таланты и после огранки превращать их в сверкающие бриллианты.
Триумф в Бухаресте
В 1953 году на IV Всемирном фестивале молодежи и студентов проводился конкурс народных хоров. Россию представлял единственный коллектив – Омский русский народный хор. Как могло случиться, что на всемирный конкурс послали самый молодой хор Сибири, при том что было немало маститых и прославленных?
Наш Омский хор свежим ветром ворвался в музыкальное искусство. Специалисты отмечали его необычайно красивое звучание, мягкость, полное отсутствие исполнительских штампов. Спустя годы дирижер Евгений Светланов вспоминал: «В начале 50-х годов я познакомился с коллективом Омского хора и пришел в восторг от того, что они делают».
30 тысяч участников фестиваля из 111 стран, 33 коллектива со всей планеты. Аплодировать не положено. Но после первого же номера омичей – удалой песни «Ковыль, ковылечек» – в зале с тремя тысячами зрителей поднялась буря восторга. Все не только хлопали в ладоши, но и вскочили на ноги, дружно скандируя «браво!» Шквал общей радости захватил и судей. Они встали. Дебют за границей был блестящим – первое место, золотая медаль. Признание словно подстегнуло вдохновение Елены Владимировны, она почувствовала, что выбрала правильный путь.
– Помню, однажды во время гастролей в Германии за кулисы пришли немки и объяснили через переводчика, что им очень понравилось звучание хора. Они сказали: «Поете, как ручей журчит». И просили научить их припеву из песни «Со двора, со дворика»: «Ой люрли-лир-лир…» Но, как ни ломали они язык, ничего у них не получилось, – вспоминала Мария Рожкова.
В чем народная самобытность? Вот в этом – невозможности повторения.
Все были ее «деточки»
Она никогда не повышала голоса, наоборот, когда хотела сделать замечание, переходила на шепот. Отчитать, унизить одного артиста перед другими было для Калугиной невозможно. А называла всех ласково: «Деточки!».
Всегда подтянутая, в строгом костюме или платье с кружевным воротничком, с аккуратной прической, она входила в репетиционный зал, как будто луч света появлялся из-за дверей. Заряжала всех хорошим настроением, а угрюмой артисты ее и не видели. Вся работа – на одном дыхании и творческом подъеме.
Она сама давала музыкальное образование своим «деточкам». В Москве знакомила их с Лемешевым и водила в радиокомитет слушать записи ведущих хоров, а на гастролях в Риге обязательно посещали органные концерты. Преподавала сольфеджио и часто назначала индивидуальные репетиции дома: одному артисту в 10, другому – в 11, третьему – в 12 и так далее. В филармонии был тогда только один зал для репетиций. Да ведь и квартира Калугиной не хоромы. Сначала была однокомнатная на Красном Пути, где она жила с мужем и двумя дочерьми. И в этой-то тесноте принимала она своих подопечных!
– Дом ломился от людей, вспоминала внучка Калугиной Наталья Александровна. – Во время конкурсов у бабушки еще и жило по нескольку человек. Мы, дети, знали, что не должны мешать, если бабушка занимается. Тихо выходили из комнаты. И дедушка, и бабушка были совершенно лишены каких-либо меркантильно-накопительских принципов и при этом были счастливы.
Муж Елены Владимировны был ей под стать – играл на скрипке, пел тенором. Василий Васильевич происходил из семьи священника и окончил духовную семинарию, а работал юристом. Вспоминают: они казались идеальной парой.
Своих «деточек» Калугина учила не только петь, но и искусству жизни. Ее питомцы были юные, красивые, и, естественно, в хоре рождались не только новые номера, но и романы, и молодые семьи.
«Принесите меня на репетицию»
Она очень любила жизнь во всех ее проявлениях. В водовороте дел не забывала и о праздниках. Например, организовывала веселые капустники, где певцы танцевали, танцоры пели и она сама выступала на сцене то в образе журавушки, то лебедя. Пародии сочинялись и сценки разыгрывались не только смеха ради. Калугина тормошила фантазию артистов, смотрела, кто на что горазд.
И случались перевоплощения. Знаменитый «медведь» – танцовщик Алексей Стручалин – превратился в певца, одного из ведущих солистов хора. Василий Распутин, поступивший в хор как певец, потом вдруг заплясал.
И вот тяжкая болезнь гасит кипучую энергию сильной, жизнерадостной Елены Владимировны. Она стойко встречает беду. Предполагая исход, с помощью дочери Нонны записывает на «Мосфильме» песни в собственном исполнении, которое так восхищало всех, кто когда-либо слышал ее пение.
Когда не может ходить, просит: «Отнесите меня, я проведу репетицию».
Ее не стало в 1962-м. И пятьдесят с лишним лет спустя ее имя – как планка для каждого этапа развития Омского хора.
Заставляли петь про кукурузу
Была радость творчества, были и печали. В своей очень интересной книжке заслуженный артист России Леонид Шароха вспоминает о тяжком для хора и для Елены Владимировны хрущевском периоде:
«Все происходящее в стране немедленно отражалось и на работе нашего хора. Елена Владимировна уже не раз выходила из кабинета директора в слезах. От нее требовали, так сказать, крутой перемены курса. Дух времени, дескать, вот главное! Заговорили о кукурузе – подавай песню о кукурузе, да еще с танцем! Пошла мода на «маяки» – и мы тут как тут: появилась песня о Танюше-свинарке, выращивающей сразу три с половиной тысячи свиней! Даже сведущие люди скептически ухмылялись, но песню Омский хор распевал (только танец с поросятами не получился)…
Калугина везти программу в таком виде в Москву категорически отказалась. Ну что ж, незаменимых ведь у нас нет – пригласили из столицы режиссера, и дела Омского хора завертелись еще «шибче». Столичный режиссер перво-наперво произнес речь. Дескать, пора такая настала, что хоры теперь должны двигаться.
Почему мы с Мартыновым должны были вылазить из оркестровой ямы – это мне до сих пор непонятно. Какое в этом «новое направление»? В Зале имени Чайковского нет оркестровой ямы, так мы, наоборот, спускаемся из-под потолка и поем: «Мы уехали с Кубани, до свиданья, до свиданья…»
И это выпало пережить Елене Владимировне – из песни слова не выкинешь. Но кто помнит сегодня эти смехо-творные эксперименты? А ее шедевры в памяти, на слуху и навсегда останутся в истории Омского хора»
©
| URL: | http://omskregion.info/news/27337-omskiy_xor_stal_sudboy/ |
| Дата публикации: | 29/10/2014 08:05 |
| Автор: | Светлана Васильева |
| Фото: | Евгений Кармаев |