— Алдона Брониславовна, что подвигло вас на поиски родословной?
— Я много занималась созданием музея банковского дела, встречалась с людьми, с ветеранами, которые помнили, как развивалась банковская система в Омской области, какой она была. И тогда подумала: пора заняться собственными предками. Но чтобы заниматься поиском, кроме желания необходимо еще время. Когда я работала, свободного времени у меня не было. Когда мои внуки пошли в школу и задали мне вопрос о предках, я поняла, что просто стыдно не передать детям историю своего рода. Лет пять назад начала поиски.
— У вас такое необычное имя, что сразу говорит о нерусском происхождении. Расскажите о своей семье.
— Моя мама сирота, бабушка умерла, когда маме было 9 лет. При моей жизни у меня не было ни бабушек, ни дедушек. О своей семье ничего не знала, признаться не очень-то интересовалась. Единственное, что помнила, это мамину фразу о том, что ее дед был священником. Даже не знала, как зовут бабушку.
Наше село Троицк Тесеевского района Красноярского края было основано в 1640 году, когда там нашли большие залежи соли. Нашли на монастырских землях. Затем земли передали в государственную казну, и поскольку в том краю было много ссыльных, было принято решение о строительстве небольшого соляного завода. В разные годы там жили участники двух польских восстаний, декабрист Петр Фоленберг. После Великой Отечественной войны в Троицк на поселение отправили отсидевших в лагерях репрессированных прибалтийцев, среди которых был и мой будущий отец.
Он встретился с мамой, они полюбили друг друга. Маму за связь с репрессированным исключили из партии, сняли с работы, но она от своей любви не отказалась. Родилась я, но в свидетельстве о рождении в графе «отец» у меня стоял прочерк: у отца не было никаких документов, они хранились в комендатуре. Отец очень тосковал по родине, потому и дал мне старинное литовское имя — Алдона. Таких как я — с прочерком в графе «отец» — было полдеревни. Например, в нашем классе дети носили фамилии Плеханов, Суриков, Гюнтер, Слезак, Беткаускас и Юргенсон.
— Для того, чтобы искать предков, надо писать письма в архивы, сидеть там с утра до вечера, Это рутинная работа, на которую уходят месяцы. С чего вы начали, и как хватило терпения?
— Я люблю все делать основательно, глубоко. Прежде всего¸ поехала на родину — в Красноярский край, в село Троицк. Очень люблю свою деревню. Начала обходить всех старых людей, и первый вопрос, который я задавала, был такой: помнит ли кто, как звали мою бабушку. Еще были живы две мамины одноклассницы, которые и сказали — Зинаида Шнырева. Тут на помощь пришел интернет. Я помнила, что мамин дед был священником. В интернете нашла описание падения Тунгусского метеорита, которое сделал заведующий метеостанцией села Троицк Шнырев С. П. Нутром чувствовала, что это родственник. Потом я написала около 300 писем в разные инстанции. Из Иркутска мне прислали копию журнала, издаваемого в Санкт-Петербурге, где были сведения о метеостанциях и о том, кто ведет на них наблюдения. В Троицке за погодой наблюдал священник Савва Порфирьевич Шнырев. Дальше помогли сотрудники Тасеевского районного архива. Они написали, что у Саввы Порфирьевича было 14 детей, в том числе и Зинаида — моя бабушка. Позже я сама поехала в архив, пересмотрела метрические книги вдоль и поперек. Нашла все родственные связи. Потихоньку одно цеплялось за другое. Разуваевы — это предки мамы по линии отца, Шныревы — по линии матери. Узнала много интересного: что метеостанция находилась в доме прадеда, наблюдения за погодой он вел 28 лет.
Кроме того, принимал участие в первой масштабной переписи населения, которую организовал Семенов-ТяньШанский, и даже получил за это медаль.
Отец мой до 1940 года жил в Литве, учился в летном училище, а брат его работал управляющим в банке. Сотрудники НКВД отца и его брата арестовали, репрессировали, сослали в лагеря. Восемь лет отец отсидел в ВоркутЛаге, затем его сослали в наш Троицк. Маму не раз вызывали в райком партии и говорили: «Не думаешь о себе, подумай о ребенке, как он будет жить с клеймом отца — врага народа?» Когда умер Сталин, отца реабилитировали, разрешили уехать на родину, и в 1955 году он вернулся в Литву. Мама туда ехать не хотела и боялась. С отцом я общалась всю жизнь до его кончины. Только в 60 лет я по суду установила отцовство. Мне многие знакомые говорили: зачем тебе это сейчас надо? А мне было надо. На всю жизнь осталась обида, что выросла без отца, которого очень любила. Его родословную тоже ищу, хотя это очень сложно: документы на литовском языке. Знаю, что во мне течет и польская кровь. Нашла много родственников, но не могу выстроить родственные связи. Отчеств у литовцев как таковых нет.
— Второй архив, представленный на конкурс, касается родных— участников войны. Сколько родственников удалось найти?
— 39 человек. Считаю свои долгом о них рассказать. Нашла все документы- похоронки, извещения о пропавших без вести, о наградах, о местах захоронения и подвигах. Родные воевали на всех фронтах. Двое погибли перед самой победой. Треть погибла, треть вернулась живыми, треть пропала без вести. В Тасеево в прошлом году создавали новый мемориал в честь погибших. Я передала туда список из 12 человек. Всех занесли на мемориальные доски, один родственник не попал, но к 70-летию Победы мне обещали его имя на мемориал занести. Держу на контроле.
— Вы написали историю банковского дела. Я полистала ее и хочу сказать, что читается на одном дыхании, в некоторых местах почти как детектив.
— Когда я приехала в Омск на работу по распределению, окончив Иркутский институт народного хозяйства, я была поражена, как тепло меня встретили. Мне дали заряд доброты, говоря современным языком, в банке была очень высокая корпоративная культура. И наставничество было, и молодым помогали, ветеранов не забывали. Наши ветераны вспоминали, что Новый год они зачастую встречали на работе. Проработав много лет, я подумала — хорошо бы создать музей. Нашлись энтузиасты, создали совет музея. Музей получился хороший. Приходят студенты, школьники, есть что показать. Экспонатов много. Решила написать и историю банковского дела.
Что касается детектива, там есть интересная история, которая произошла в апреле 1997 года. Мне домой рано утром позвонил губернатор Леонид Константинович Полежаев. Сказал, что террористы захватили рейсовый автобус с заложниками и требуют выкуп 2 млрд рублей, причем в банковской упаковке и крупных купюрах. Я не могла отказать, вызвала руководителя отдела, написала от руки: «выдать». Это было незаконно. Чтобы как-то узаконить наши действия, чуть позже мы напечатали распоряжение о выдаче средств, которое хранится теперь в нашем музее. Террористов задержали. К счастью, никто не пострадал. Деньги нам вернули в целости и сохранности.
— Люди, которые занимаются созданием генеалогического древа, обычно говорят, что параллельно вновь изучают историю страны. Что вам в вашем поиске интересно?
— Занимаясь это работой, узнала много нового. Например, когда делали запись о рождении ребенка в метрические книги, туда же заносили сведения о родителях, их вероисповедании, о крестных. Знаю, кто был крестным у моего прадеда. Или взять венчание. Составлялся брачный обыск, где писали, могут ли молодые заключать брак или нет. Целое досье по невесте и жениху. Есть чему поучиться. Или, например, когда искала сведения о метеостанции прадеда, узнала, какими были метеостанции в 19 веке. А также кто такой псаломщик, что такое скуфья, которую прадеду разрешили носить, кто такие государственные крестьяне. Познавательное увлечение.
А еще поиск восстанавливает давно утраченные родственные связи. Я нашла много троюродных и четвероюродных братьев и сестер. Общаемся через «Одноклассники», скайп, пишем электронные письма, встречались в Абакане, Минусинске, Москве.
Родные мое увлечение поощряют, муж — он историк по первому образованию — всегда помогает разобраться в исторических событиях. Сын очень рад, что мама за родословную взялась, и оставит ему и его детям этот труд. И все ждут книгу. Нашлось много информации, которую сейчас привожу в порядок.
— Вы пишете книгу? Когда она будет готова?
— Надеюсь, что в этом году. В феврале вновь поеду на родину. Буду «копать» дальше, пока я нашла предков до 1780 года.
— Вы много времени провели в архивах, участвовали в конкурсе, на который свои материалы подали десятки людей. Поиск родословной — это мода?
— Люди все больше интересуются историей своего рода, растет уважение к своим корням, к сохранению семейных ценностей. Теперь и я считаю, что неприлично не знать свою родословную. Например, у мусульман стыдно не знать своих родственников до седьмого колена.
Что касается моего участия в областном конкурсе на лучший семейный архив, мне было важно признание вне работы. И на пенсии можно жить интересной, насыщенной жизнью и открывать для себя и других что-то новое. Многие, пообщавшись со мной, тоже начинают искать своих предков.