Семейная реликвия

«В ноябре 1942 года 17-летним пареньком мой отец, Равилов Сивгатулла Таипович, был призван в армию из глухой деревушки Тюменской области. Так он оказался в Солнечногорске под Москвой в военном училище. Отец рассказывал, что курсанты сильно голодали и мечтали попасть в госпиталь, чтобы вдоволь поесть. Для этого устраивали самострел, ломали себе руки-ноги. Голод был настолько сильным, что и мой отец по ночам прыгал вниз с верхних ярусов нар, но судьба сберегла его и от голода, и от ранений.

Сложившаяся тяжелая ситуация на фронте летом 1943-го вынудила из курсантов сформировать военную часть. Приехавший принимать пополнение будущий командир, увидев исхудавших, едва стоящих на ногах курсантов, потребовал от начальника училища, чтобы тот за месяц откормил курсантов и сделал их такими же «толстыми», как он сам. И начальник откормил.

На фронте отец повстречался с хорошими, верными товарищами. Благодарная память отца хранила их всегда. Особенно он ценил дружбу с фронтовым другом Петром Крусем, с которым прошел военными дорогами от Днепра до Порт-Артура. Свое боевое крещение отец получил при форсировании Днепра и в схватке за Белохатку. С болью он вспоминал большие людские потери при переправе через реку, когда тонули юные, необученные новобранцы и река была покрыта телами погибших. Себя он считал опытным, обстрелянным бойцом.

Не любил отец вспоминать войну. Но некоторые подробности знаю из его скупых рассказов. Один из орденов он получил за сбитый вражеский самолет. Другой – за венгерский город Секешфехервар.

63-я мехбригада 7-го механизированного корпуса под командованием Андрея Васильевича Жукова часто находилась за линией фронта, совершала рейды по немецким тылам. Ходили в разведку боем. Однажды на трех машинах ворвались в город и были расстреляны замаскировавшимися между домов немецкими танками. Уцелел только отец. Рассказывал и переживал заново и эту историю, и то, как по ночам искал дорогу из окружения, а днем прятался в оврагах и скирдах сена. И как потом искал дорогу к месту, где в окружении были его раненые товарищи и орудия.

Слово «коммунист» для отца было свято. Это он вынес из тех жестоких боев и пронес через всю жизнь. Примером для него стал командир Андрей Васильевич Жуков. Отец был благодарен ему за его человечность по отношению к солдатам, отвагу и благородство души. Уважал за то, что никогда, в какие бы переплеты фронтовых будней ни попадали они, он не бросал своих бойцов и всегда был с ними. Вместе громили врага и вместе выходили из окружений. Был случай, когда только Жукову предложили выйти из окружения, но он отказался, и с боем вырвалась вся бригада.

63-я мехбригада участвовала в жесточайших боях за венгерский город Секешфехервар и озеро Балатон. Это было похоже на ад, когда земля вздыбилась от взрывов и ночью было светло, как днем.

Много лет прошло, а боль от огромных потерь, когда убитые солдаты лежали на всех дорогах и на полях, была жива в глазах отца, в скупых словах и в глубоких морщинах на лице. Со слезами на глазах вспоминал, как после жесточайших боев под Балатоном 63-я мехбригада совершила стремительный марш на помощь восставшей Праге. Мчались по дорогам, прямо по телам убитых солдат. Ни свернуть, ни остановиться нельзя было даже тогда, когда кто-то выпадал под колеса своих же машин. Таков был приказ. В Прагу прибыли 9 мая. Город был уже освобожден. Выбивали фашистов из леса, куда они отступили.

После Праги была дорога на Порт-Артур через всю страну и горы Большой Хинган. Изнурительный переход через горные перевалы, когда машины и орудия несли на руках. В Маньчжурии вели бои с японскими войсками. До 1950 года отец служил в Порт-Артуре.

Умер он в 1985 году, в год 40-летия Победы. Память о нем жива до сих пор. Совсем недавно мне сказали: «Какой хороший был человек. Другого не будет». И это правда. Все, что связано с моим отцом, мне очень дорого. Поэтому бережно храню его вещи и архив, в котором его награды, документы, пригласительные билеты на встречу ветеранов в Москву, Ташкент и другие города, фотографии его фронтовых друзей.
Альбина Равилова, г. Омск».