Семейная реликвия

«Я и младшая сестра, как и мои родители, росли возле огромного книжного шкафа. Больше читали классику (иногда – лишь для уроков). А на самой верхней полке среди словарей и энциклопедий привычно белела толстая, изрядно потрепанная книга, которую старшие называли не иначе как «дедушкина книга». Однажды вечером мы взяли ее в руки. Открыли и зачитались, поняли, какое сокровище пряталось на пыльной полке.
Мой дед, Василий Ильич Мирошников, преподавал различные дисциплины в Омском машиностроительном техникуме, затем преобразованном в авиационный. Характер у деда был самый мирный, покладистый. Он обладал тонким юмором, прекрасным знанием искусства. Пройдя всю войну и «географически» и «биографически», побывав и танкистом, и артиллеристом, и минометчиком, будучи дважды ранен, он не был угрюм или озлоблен, умел радоваться жизни. И был талантливым читателем. Но в свой последний год, к немалому удивлению родни, за год написал книгу воспоминаний объемом в 535 страниц.

Захватывающе интересная книга раскрыла личность деда другими гранями. Хотя она была отпечатана на машинке, но основной экземпляр «дедушкиной книги» остался рукописным и сейчас готовится к изданию. Наша книга – семейная реликвия, путешественница, передаваемая из рук в руки, от одной семьи к другой, на поездах и самолетах, побывала в различных городах, где живут родные и знакомые.
 
Предлагаю перелистать несколько страничек о Великой Отечественной войне. Это отрывки из воспоминаний недавнего студента, только что окончившего машиностроительный институт.

«День первый, а также последующие: на дороге под бомбежкой.

22 июня 1941 года население Чкаловской области еще не знало о начавшейся войне с Германией. Рано утром я выехал на грузовой машине в город Чкалов за срочными грузами. В четыре часа дня нам уже сказали, что Германия ведет войну на западной границе СССР по осевой линии. Страшно неприятное и непонятное известие. Всем казалось, что, может быть, это разведка боем границы, что наши войска не отступят от занимаемых позиций и мы готовы встретить врага и дать настоящий отпор. Ведь мы жили теми лозунгами, которые были известны всем в стране. Формулировались они и звучали по радио так: «Если кто залезет в наш советский огород, то получит сокрушительный удар, чтобы неповадно было совать в него свой свиной нос». Так оно звучало. Ну кто мог тогда подумать, что не только гигантской нелепостью, но страшной катастрофой обернется война против наших людей?!

И мы ехали со смешанным чувством в душе. С одной стороны, было тревожно, ведь война – это смерть людей и разрушения, а с другой – что все это скоро кончится. На нашей памяти уже были события: война за КВЖД, Финская, озеро Хасан, озеро Халхин-Гол, военные действия в Польше. Особенно тяжкой была Финская война.

Не успел я сдать груз на склад, а мне уже приносят повестку, как военнообязанному, явиться в районный комиссариат. Пришел я в соответствующую часть, вручают нам документы и на словах дают приказ: за пять дней организовать автороту в 120 машин. Места сбора автомашин указаны в документах.

Так, уже на второй день войны я стал непосредственно причастен к воинской мобилизации, переброске материальных средств (вооружения) на фронт.

Вы спросите, справился ли я с этим заданием? Как хорошо, что я до окончания института работал самостоятельно на машинах. Не будь этой практики, вероятно, не справился бы с задачей. Автомашины я хорошо знал, самостоятельно их водил по гористой местности в любое время года. Поэтому по приезде в назначенное хозяйство я делал внешний осмотр машины, а затем садился за руль и на разных режимах испытывал ее в работе, на ходу. Практика, приобретенная мною, ни разу не подвела. Я знал, как проверить аккумулятор, двигатель, шины, передачу, задний мост.

Прошло пять дней, все сто двадцать машин в сборе в городе Чкаловске. Еще сутки на доукомплектовку и заправку, и вся рота двинулась на погрузку оружейного груза на открытые железнодорожные платформы. Кто же командир эшелона? Оказывается, по приказу назначен я, младший лейтенант. И больше никого. Сто двадцать человек водителей и один командир. Сколько же вопросов сразу свалилось на меня!.. Первое – это как обеспечить питание людей нашего эшелона. А далее – максимальное сохранение численного состава нашей роты. Главное – доставлять вооружение к западным границам родины.

В дороге мы находились и день и ночь, иногда остановки на запасном пути. Пропускались первоочередные военные части. Наш эшелон двигался в промежутках, когда проходили главные грузы и поезда.

И вот мы проехали город Харьков, ночью прибыли на Северный вокзал города Полтавы. Сигналить, включать фары для освещения здесь запрещалось, значит, это уже город прифронтовой полосы. Освободив железнодорожные платформы, мы по указанию сопровождающего от облвоенкомата  Полтавы сконцентрировались в лесу, за городом, где некогда шли бои русских со шведами.

Совинформбюро с каждым днем приносило неутешительные вести. Бои шли на подступах к реке Днепр. Город Черкассы был уже фронтовым городом. Город Полтаву начали эвакуировать, главным образом семьи военных, отчасти штатских. Бомбежки города еще не было, но разведчики-самолеты наведывались часто. На трехкилометровой высоте пролетала фашистская «рама» – самолет для дальней разведки. Следующей ночью, после разгрузки, наша авторота частями машин по 10 – 15 с военным грузом выезжала на прифронтовую полосу. Возили главным образом гранаты, снаряды, бутылки с горючей смесью и др. С таким грузом можно было ехать только ночью, без звуковых сигналов, без включения ламп и фар. Ночи темные, фашистский самолет не видит машин, да и прицельного огня не может сделать.

Как же трудно и опасно было ехать по разбитой дороге без освещения. Можно с ходу врезаться в подбитую машину или в воронку от бомбежки. И тогда все, конец! С таким грузом в автомашине езда очень опасная. А фронт ждет наш груз, там ведь бойцы бьются насмерть с фашистами.

Однажды случайно остановились перед разбитым мостом: подсказало чутье, а то бы «грохнулись» с 10-метровой высоты. Настелили бревен, проехали по мосту в темноте чуть ли не ощупью.

День и ночь надо было ехать, везти то грузы, то раненых и без конца увертываться от бомбежек с немецких самолетов. И вот к концу сентября у меня осталось от автороты в 120 машин всего 12 штук. Вскоре приехал представитель от С. М. Буденного, бывшего тогда командующим Юго-Западным фронтом. Он забрал оставшиеся машины, а меня отправил в военкомат. Там мне сказали, что я сделал больше, чем требовалось. А я даже одежду не успел сменить на военную. Кто не ездил за рулем ночью по бездорожью, да еще и со взрывоопасным грузом, тому трудно все это представить. Не припомню, когда нам удавалось поспать хоть три часа подряд, но длилось какое-то бесконечное судорожное бодрствование.

В сентябре я был направлен в город Уфу на курсы «Выстрел» – высшие стрелковые курсы.

Время шло. Война казалась бесконечной. И все же ей пришел конец: последний месяц, последний день…»

* * *
В кратком пересказе это выглядело так. Студенты радовались в первый день мира, вернее – в первый вечер. Василий Ильич к тому времени был направлен в Омский машиностроительный техникум (позже – авиационный) на преподавательскую работу: поскольку не зажила рана на правой руке, он не мог воевать. Студенты любили его за миролюбивый характер, мягкий юмор, глубокие знания, внешнюю привлекательность. А сколько он читал! Простота в общении со студентами не отменяла строгости на экзаменах. И вот как-то к вечеру в калитку дома, где жил Василий Ильич (сейчас это район Зеленого острова), стали проникать странные звуки и странные люди: были молоды, пели военные песни и что-то несли большое, время от времени подкидывая в воздух. Скоро все прояснилось. Это студенты, сдавшие Василию Ильичу «страшный» экзамен по металловедению, услышали о победе в Великой Отечественной войне! И они внесли в аллею сада любимого преподавателя на руках, качали и подкидывали, так что светлый чубчик его развевался на ветру. Радуясь наступившему миру, кричали «ура».

Евгений Мирошников».
©
URL: http://omskregion.info/news/31679-semeynaya_relikviya/
Дата публикации:16/04/2015 11:23