Мороженый картофель вместо конфеты

Ветеран труда о военном детстве и гордости за свой народ.

Александр Павлович Данилов – труженик тыла, ветеран труда, 37 лет отдал работе в сельском  хозяйстве, был директором Омского сельхозтехникума. В преддверии юбилея Великой Победы он решил поделиться с читателями «ОП» воспоминаниями о своем военном детстве.

– Я родился и вырос в деревне Малое Баженово Саргатского района. Девятилетним встретил известие о войне. Взрослые мужчины ушли на фронт. На женские и детские плечи легла вся тяжесть крестьянского труда. Мы, десятилетние, под внимательным оком наставников чуть старше нас работали не покладая рук. Трудовые будни тех лет – это косовица хлебов, заготовка кормов такими же малыми ребятами,  каким был я. В колхозе работало два отряда косарей на лобогрейках, в одном из них я был старшим. Косовица на лобогрейках – дело нелегкое. Надо сформировать сноп и сбросить его так, чтобы идущий за лобогрейкой мог быстро его завязать и поставить на «попа». Здесь надо было иметь силу, сноровку, выносливость. С утра, пока силы не иссякли, все шло хорошо. К полудню появлялась усталость, лошадей начинали донимать насекомые, пауты. О технике безопасности тогда никто не думал. Однажды во время остановки для смазки вала лошади рванули с места, и моя штанина попала на вращающийся вал. От смерти спасла, видно, судьба: на ноге от щиколотки до бедра содрало только кожу. Кровоточащую  рану присыпали свежей землей, перевязали остатками штанины и отправили в больницу.

Не легче приходилось и на заготовке кормов. По три-четыре стога сена  в день стоговала бригада из четырех подростков, одного физически нездорового мужчины и двух копновозов. Вместо 75 центнеров по норме бригада стоговала по 90 – 120. Каждому из нас, копновозов, приходилось подвозить к месту стогования (верхом на лошади, без седла) по 45 – 60 копен сена. Были и смех, и слезы, и усталость, и постоянное чувство голода. Война лишила нас хлеба.

Весной в одиночку и группами

мы ходили собирать оставшиеся в поле колоски, на картофельном поле – мороженый картофель. Испеченный дома на печке-голландке, он казался вкуснейшей конфетой, которую сейчас  никто и есть бы  не стал. Такое трудно забыть.

В колхозе была своя маслобойня. С утра там выстраивалась очередь из подростков, желающих стать коногоном, то есть погонщиком лошадей, которые приводили в движение жернова, расплющивающие семена рыжика, подсолнуха, редко – кунжута. То ли из-за моего послушания, то ли по другим обстоятельствам  мне чаще всего улыбалась фортуна. К вечеру я мог принести домой 150 – 200 граммов масла, что было неплохой добавкой к ужину.

Конечно, все мы не только работали, но и учились в школе, а после очередного учебного года вместе с учителями заготавливали дрова на долгую сибирскую зиму. И, конечно, жили ожиданием конца этой ненавистной войны, оставившей незаживающие раны на каждой советской семье.   Нашу семью беда тоже не обошла стороной. В 1943 году погиб мой старший брат Николай 1920 года рождения, в блокадном Ленинграде умерла моя тетя Прасковья.

Мое детство не было ярким и беззаботным, но память о нем живет во мне до сих пор, о чем я рассказываю внукам и правнуку. Так распорядилась судьба, что  58 лет я не живу в Баженово, многих ребят, с кем учился и работал во время войны, уже нет в живых, но в сердце моем живет глубокое чувство  – гордость от сознания того, что я вместе со всем народом ковал Победу. И народ победил.