Олег Меньшиков сыграет в Омске в футбол

Известный российский актер Олег Меньшиков привез в Омск «Медь». Обозначить жанр этой программы не может даже сам артист. Почему Меньшиков не хочет, чтобы про него снимали фильм, и что за «бархатная революция» произошла в его жизни, актер рассказал корреспонденту ИА «Твой Омск».

Олег Меньшиков в общении с прессой позитивен и откровенен, хотя мы ждали серьезного, держащегося на дистанции актера с громким именем. Он спустился в лобби-бар гостиницы «Маяк» в спортивном костюме синего цвета и начал говорить.

– Олег Евгеньевич, расскажите о спектакле «Медь», который вы привезли в Омск.

– Мы до сих пор не можем определить его жанр. Это смесь. Вы видели шоу духовых оркестров, которые сейчас популярны на западе? Это примерно то же самое, и мы первыми это делаем в России. Все ошибки и негатив мы будем тоже грести первыми, но это нормально для искусства, театра. Родился этот спектакль усилиями ребят, которые работают в оркестре. У них была группа, они играли по каким-то подвалам. Их кларнетист Андрей Парничев участвует в моей постановке «Игроки». И вот они пришли ко мне с идеей сделать совместный спектакль. Я отнесся к ней довольно скептически. Ну что общего у меня и у духового оркестра? Ребята приходили через каждые полгода. И в конце концов все же смогли меня увлечь. Я решил рискнуть и попробовать. В программе нет одного музыкального жанрово-стилевого направления. Здесь вам и Верди, и Штраус, и песни Утесова, и Вертинский, и Римский-Корсаков, и черт в ступе. Музыку я подбирал очень хитро – из того, что сам знаю и люблю.

– С недавних пор вы стали художественным руководителем Московского драматического театра им. М. Н. Ермоловой. Как новый статус изменит вашу жизнь и жизнь театра?

– Как он изменит жизнь театра, мы посмотрим года через два как минимум. Что касается меня, еще четыре года назад я бы не пошел, если бы мне предложили. А сейчас это достаточно естественно происходит, что мне даже немножко страшно от того, что я не волнуюсь по этому поводу. Настолько это было органично. Вообще это неординарный случай в истории российского театра. Во всяком случае, я не видел, чтобы худрук при жизни отдавал свою власть другому человеку и оставался при этом в этом театре, что собственно и сделал Владимир Алексеевич Андреев. Московские журналисты назвали этот феномен «бархатной революцией». Она действительно произошла. Я знаю, что театр находится в несколько нервном состоянии. Он не является ведущим московским театром, скажу, положа руку на сердце, но я ни с кем не собираюсь соревноваться и никому ничего доказывать тоже не собираюсь. Я буду его строить на тех человеческих и творческих принципах, которые поддерживал на протяжении всей своей жизни. Я руковожу «Театральными товариществом», оркестром, у меня есть ресторан. Опыт руководства у меня есть.

– В кинематографе пошла такая тенденция, что стали много снимать об актерах, политических деятелях. Если придет время и снимут о вас…

– И сыграет меня Сергей Безруков? (смеется). Это неблагодарное дело. Это все вранье. Анна Андреевна Ахматова сказала, что прямая речь в воспоминаниях и мемуарах всегда ложь. И я с ней абсолютно согласен. Поэты, артисты, я вас уверяю, зачастую не самую блистательную жизнь проживают в нравственном и в философском смысле. И не надо их трогать. Если вам нравится то, что они делают, пусть это и остается, а все остальное не всегда делает им честь.

– Как публика встречает «Медь»?

– Получится нескромно, но, скажи я по-другому, это будет неправдой. Встречают замечательно. К концу спектакля с меня льется пот, рубашка мокрая, и когда хлопают, кричат, долго не отпускают, я понимаю, что, в принципе, это заслужил. Потому что я на сцене полтора часа, у меня горло болит, я весь мокрый. Похудел, правда, хорошо (смеется). Я горжусь, что локомотивом являюсь я. Без звонкого, громкого имени ребята не состоялись бы как музыкальный коллектив. И понятно, что идут в первую очередь на Меньшикова. Но меня больше всего восхищает, что через 10-15 минут начинают слушать их – а играют они хорошо.

– В одном интервью вы сказали, что вам надело произносить чужой текст. Не думали сами начать писать?

– Не думал, потому что я просто не умею этого делать. Я никогда не писал стихов, прозы. Я даже не понимаю, как это делается. Что касается чужих текстов, тут дело в другом. Когда заканчивается эйфория узнавания, красивой жизни, премий, а она обязательно заканчивается, иначе можно обращаться к врачу, в этот момент начинаешь думать о сути профессии, которая, в общем-то, странная. Ты все время должен нравиться. Мне стало тесно в рамках одной профессии. Я театральный деятель.

– Как вы подходите к выбору ролей?

– Я достаточно тщательно выбираю сценарии, мало снимаюсь при достаточно большой известности. Не имею еще и 30 фильмов за всю свою карьеру. Есть драматурги, которых я просто не понимаю и не работаю по ним. Мольер – это моя беда. Я совершенно не понимаю его. Видимо, просто не дорос. Островский – многие говорят, что он великий. Прекрасно! Я подписываюсь под этим, только я ничего не понимаю в Островском! (смеется)

– Фильм «Легенда № 17», в котором вы снялись и который скоро выйдет в прокат, о хоккее. Вы сами следите за спортивными событиями в футболе и хоккее?

– Конечно! Я скорее всего поеду на финал Чемпионата Европы по футболу. Совершенно точно поеду на Олимпиаду в Лондон на весь срок. Что касается самого фильма, роль мне безумно понравилась, сценарий потрясающий, отличный режиссер Николай Лебедев. В нем я сыграл великого хоккеиста Анатолия Тарасова. Его дочь, Татьяна Тарасова сказала: «Ты вылитый молодой отец!». Я же никакой схожести не нахожу. Я люблю хоккей и футбол тоже. 27-28 мая в Лужниках пройдет третий чемпионат московских театров по футболу. И завтра в Омске, если будет возможность, мы с ребятами обязательно сыграем.

Выражаем благодарность за помощь в создании материала телеканалу «Домашний».

Фото М. Кармаева