«ОМСКРЕГИОН» представляет отчет о пресс-конференции Евгения Евтушенко, которую мэтр отечественной поэзии дал омским СМИ перед своим авторским поэтическим концертом «Поэт в России больше, чем поэт».
— Почему возникла идея провести такой поэтический тур? Такую манифестацию Евтушенко?
— Просто напомнить о том, о чем стали забывать. Я недавно прочитал антологию постевтушенковской поэзии. Я безумно обрадовался, тем более что совсем недавно я закончил составление семисотстраничной антологии, посвященной Великой Отечественной войне, в которой все было разложено буквально по полочкам. И военные классики наши, такие как Симонов, Твардовский, Луконин, Межиров и многие другие поэты, воспитанные той войной. Но для меня было важно увидеть войны и глазами тех, кто начинался как поэт в послевоенное время. Нашего поколения. Так вот, в той постевтушенковской антологии молодых поэтов я не увидел не одной строки о Великой Отечественной войне! Да, все эти ребята родились после войны, но это не имеет никакого значения! Я родился после войны 1812-го года, но это тоже мое личное переживание! Через книги, через Толстого! Это мое событие! Я был просто поражен, я листал, листал эту антологию — и ни одной строки! Я в этой антологии вообще не наткнулся ни на одно историческое событие, на какое-то гражданское обобщение. Стихи такой комнатной температуры, лирика без всяких страстей, сексик такой без любви.
— Было что-то хоть отдаленно напоминающее ваши произведения «Братская ГЭС», «Голубь в Сантьяго», «Я на пароходе Фридрих Энгельс»?
— Да ничего похожего! Я даже не мог понять, как такое могло случиться. Хотя, с другой стороны, мне не хотелось бы превращаться в сварливого старикашку и поучать кого-то. Ну если не понимаю, что невозможно быть поэтом, особенно такой страны, как Россия, не увязывая свою поэзию с историей!
— Какие политические события дня сегодняшнего вас особенно тронули и как поэта, и как гражданина?
— Я был один из немногих, кто написал, хоть немного отозвался на события Майдана в Киеве. Я откликнулся на украинские события не только стихами, но и публицистикой. Моя статья была опубликована в России и на Украине с подзаголовком «Никакие политические интриги не стоят жертв, которые несут российский и украинский народы». Эти семена раздора, которые сегодня посеяны, прорастут в следующих поколения. Это особенно страшно! Взаимоненависть трудно выкорчевывать из сердец. Обидно считать всех украинцев бандеровцами! В Великую Отечественную все народы СССР проливали свою кровь за освобождение и русские, и украинцы в том числе! Я ведь был в свое время, при Горбачеве депутатом Верховного Совета от Украины. И могу сказать, что уже тогда некоторые украинские политики проявили себя, как ярые националисты — таскали друг друга за чубы. За мишурой слов вдруг проступила ненависть, фашистская ненависть! Я почувствовал, тогда срежет разрушающейся Вавилонской башни. Я тогда написал стихи, которые стали песней, — «Дай Бог!»
Но этих настроений совершенно не было среди простых людей! Мне, русскому поэту и кандидату в депутаты в Харькове на веревочке с пятого этажа спускали термос с теплым молоком, чтобы я не сорвал голос на выступлении на площади перед людьми, после того как отключили микрофон. И после моей победы мы вместе с моими конкурентами отмечали это событие. Правда, уже не молоком! Кстати, могу сказать, что те выборы были, пожалуй, самыми чистыми. Это уже потом научились лить грязь!
— Можно ли считать Омск городом поэтов, ведь именно с Омском связанны имена Анненского, Кутилова, Мартынова?
— Безусловно! Мой отец, большой любитель поэзии, читал наизусть стихи омских поэтов. Тот же Леонид Мартынов. У него прекрасные ранние стихи, до того пока он странным образом не предал Пастернака. Это был один из самых страшных ударов для меня. Видимо, Мартынову всегда мерещились решетки. Его тоже стравили, я помню статью Веры Инбер «Нам с вами не по пути, Леонид Мартынов». Он был несчастным человеком. Кутилов — замечательный поэт!
— Сегодня не осталось никого, кого можно было бы сравнить с Евтушенко или с кем можно было бы сравнивать Евтушенко. Нет ни Рождественского, ни Юрия Кузнецова, ни Вознесенского, ни Бродского, ни Владимира Соколова. Нет ли у вас такого ощущения поэтического одиночества?
— Ну, с Бродским у меня никогда не было ничего общего. И это страшное слово — «последний поэт». Ведь есть же Вера Полозкова. Не все сегодня графомания. Вот побывайте на Грушинском фестивале — это русское чудо! Сорок три года фестивалю, а до 80 тысяч человек собирает. Такого поэтического фестиваля нет нигде в мире. Похожий творческий взрыв сегодня можно наблюдать разве что в Латинской Америке. Нет, поэзия остается и в России тоже, и в Омске.
Кстати, после моего общения с вашим губернатором у меня осталось очень приятное впечатление — очень интеллигентный человек! И мы договорились, что в Омске начиная с декабря будут проходить семинары поэзии, поэтические конкурсы. И я буду не только участником жюри, но буду давать мастер-классы, тесно общаться с омскими молодыми поэтами. Это замечательное начинание Виктора Назарова. Это то, что создает культурный фон, атмосферу. И этому, пожалуй, есть для меня объяснение: Виктор Назаров — выходец из «Газпрома», а именно благодаря «Газпрому» были изданы лучшие мои книги. Надеюсь, мне предстоит еще множество творческих встреч в Омске.
Фото: Евгений Кармаев, Сергей Мельников
