Наш корреспондент по заданию редакции отправилась «менять профессию» на Омскую гидрометеостанцию.
Особый статус
Находится ОГМС в городской черте. Однако отыскать ее редакционному водителю удалось не сразу. От раскиданных вокруг высоток станция надежно укрыта двухсотметровой зеленой охранной зоной, где запрещено любое строительство. Этакий оазис тишины посреди мегаполиса.
На этом месте она стоит уже 85 лет (юбилейная дата отмечалась 11 июня). И, по словам руководителя Татьяны Бондаревой, «будет стоять вечно». Потому что является одной из опорных станций Росгидромета. И в рамках международного обмена снабжает своей информацией климатические центры других стран. А такие учреждения в соответствии с законодательством ни закрытию, ни переносу не подлежат.
Других дивидендов этот особый статус омским метеорологам не дает. Здание 1963 года постройки выглядит весьма скромно. только недавно сюда был подведен газ, до этого станция отапливалась дровами и углем.
Уровень зарплаты сотрудников тоже совсем не статусный. В среднем техник-метеоролог зарабатывает 8 тысяч рублей в месяц. Бывают надбавки – в том случае, если приходится отрабатывать хозрасчетные договоры, заключенные головной организацией – Обь-Иртышским УГМС. Но увеличение получается небольшое, пояснила Татьяна Бондарева.
При этом, как ни удивительно, работники станции на жизнь не жалуются. Наоборот, говорят, что у них самая интересная в мире профессия. И отмечают такую закономерность: отсюда или сразу уходят, или остаются здесь навсегда. Поэтому случайных людей в коллективе нет. Работают те, для кого метеорология – образ жизни.
Сама Татьяна Бондарева пришла сюда в 1971 году, сразу после школы, профессиональное образование получала заочно. А рекорд долгожительства на станции принадлежит ветерану Галине Сидоровой, проработавшей здесь 56 лет и ушедшей на пенсию в 74 года.
Женское дело
Подавляющее большинство сотрудников станции – женщины. Лишь недавно в коллективе появились двое парней, один – выпускник агроуниверситета, второй – беженец из Украины. Ответ на вопрос, почему востребованная профессия непривлекательна для сильного пола, лежит на поверхности. Какой взрослый семейный мужчина согласится работать за 8 тысяч?
А ведь труд метеорологов – отнюдь не сидение за столом с бумажками. Работать им приходится в самых непростых погодных условиях. И даже если сверху падает град размером с куриное яйцо, или из-за снега вокруг не видно ни зги, или небеса мечут на землю пучки молний, это не может служить поводом не выйти «на сроки» – так на станции называют время снятия показаний с приборов наблюдения. Делается это восемь раз в сутки, строго в 0 часов, 3, 6, 9, 12, 15, 18, 21. Передвинуть сроки нельзя. Дело в том, что на всех станциях РФ снятие данных метеонаблюдений должно производиться абсолютно синхронно. Дальше полученные сведения нужно как можно быстрее зашифровать, используя определенные коды, и отправить «телеграммой» по назначению. На все про все отводится не более 16 минут. Если в этот короткий временной диапазон послать «телеграмму» не удалось, считается, наблюдатели проспали срок. Поэтому даже во сне метеорологи часто видят, как опаздывают к своим приборам.
Космос на земле
На очередной срок (к 9 утра) мы отправились вместе с инженером-метеорологом Татьяной Суровикиной. Она, не сбавляя шага, объясняла правила поведения на метеоплощадке – отдельно выгороженной территории, где размещены все основные приборы для метеонаблюдений. Рассказала: передвигаться здесь можно только по тропинке. Заходить на газоны категорически запрещено, чтобы не нарушать естественный покров.
– Зимой по снегу мы тоже не ходим. И тропинки не чистим, а натаптываем. Иначе может исказиться картина и не получится точно замерить толщину снежного покрова, – пояснила мой наставник.
Открывшийся на площадке пейзаж заворожил. Появилось ощущение, будто нахожусь на съемках фильма о неком космическом объекте. Вокруг – загадочные белые будочки, заглянуть в которые можно, только поднявшись по «трапу», высокие белые мачты, разнокалиберные термометры, разложенные по поверхности почвы или воткнутые в землю. А какие необычные названия у приборов: гегрограф, психрометр, плювиограф. Мне особенно понравился гелиограф (от слова «гелиос» – солнце). Этот прибор, состоящий из стеклянного шара и автоматического самописца, регистрирует продолжительность солнечного сияния в течение дня. Солнце светит, и его лучи, проходя сквозь стекло, делают прожог на ленте самописца. По количеству прожогов и высчитывается, сколько времени солнце светило, а сколько было за облаками.
Татьяна рассказала, что ОГМС Омск – самая большая метеостанция в своем управлении. Другие специализируются на каком-то определенном виде наблюдений. Например, ОГМС Тара в основном ведет гидрологические наблюдения. Омские же метеорологи осуществляют самый полный спектр исследований: помимо метеонаблюдений, которые ложатся в основу погодных прогнозов, ведут агро-, озоно- (исследуется содержание озона и ультрафиолета в атмосфере) и актинометрические (измеряется баланс радиации) наблюдения. И вся эта глыба работы лежит на плечах 16 человек.
На автоматику надейся, но сам не плошай
В последнее время на помощь метеорологам приходит современная техника. Татьяна Суровикина показала автоматический датчик жидких осадков, который сам собирает данные и сам передает их на компьютер. Актинометрические (меряющие радиацию) приборы уже все подключены к компьютеру, поэтому теперь их обслуживает один человек, да и того собираются сократить.
Но это не значит, что метеоролог – профессия вымирающая. По словам руководителя ОГМС Татьяны Бондаревой, некоторые маленькие станции, занимающиеся одним видом наблюдений, действительно уже полностью переведены на автоматику. Но для таких , как омская, это невозможно. По крайней мере, пока. Дело в том, что автоматика выполняет далеко не все виды исследований. Например, она не может определить высоту облаков и уровень облачности или запасы влаги в снеге, высоту снежного покрова. Кроме того, при отсутствии света (а это, как я поняла, бывает нередко) она просто останавливается. А однажды на станции все важнейшие приборы покрылись изморозью, и к ним сутки нельзя было прикоснуться. Поэтому все исследования велись инструментально. Вот и получается, что надежнее рук и глаз метеоролога прибора сегодня нет.
Чем отличается метеоролог от синоптика
Как уже, наверное, понял читатель, метеоролог и синоптик – разные профессии. Первый наблюдает за погодой здесь и сейчас. Второй на основе этих наблюдений делает те самые погодные прогнозы, которые мы так сильно ругаем. Так кто же из них виноват, если вместо предсказанной солнечной погоды идет дождь?
На самом деле сложно кого-то винить, потому что прогноз – это все-таки не точный расчет и не гарантия. Сбылся он или нет, зависит от очень многих факторов. Омские метеорологи утверждают: нередко причиной отклонений от прогнозируемых показателей становится… озон в атмосфере. Они вывели для себя такую закономерность: если содержание озона ниже нормы, следует ждать повышения температуры, и наоборот.
– Поэтому мы уже лет десять отправляем синоптикам показатели озона, – рассказала Татьяна Бондарева.
И отметила, что, по ее мнению, суточные прогнозы у нас делаются прекрасно, на 99 процентов они сбываются.
Следует сказать, что кроме синоптиков данными метеорологов активно пользуются и другие службы. Например, строительные организации, для которых важно знать силу и направление ветра, чтобы не подвергать опасности людей, работающих на строительных кранах. Или полиция, которая при расследовании дорожных аварий всегда интересуется уровнем видимости во время происшествия. А однажды работники ОГМС Омск помогли предотвратить практически экологическую катастрофу. По их утверждению, уровень радиации в Омске обычно некритичный, не превышает 15 микрорентген в час. Но тут наблюдательные приборы выдали ужасающую цифру: 100 микрорентген. Этими данными заинтересовались химики, потом МЧС. Они и выяснили: в строящийся неподалеку дачный поселок завезли загрязненный щебень. Сразу были приняты меры, чтобы очистить площадку. И все показатели вновь пришли в норму. Вот такая это важная и нужная профессия – метеоролог.
