Народная артистка России о духовных ценностях, народных традициях и патриотизме.
Народная артистка России Надежда Бабкина в эти дни проводит в Омской области Всероссийский фестиваль-марафон «Песни России». Он открылся грандиозным концертом в Музыкальном театре и проходит в Полтавском, Любинском, Русско-Полянском районах и городе Калачинске. Участники марафона – не только коллективы Московского государственного музыкального театра фольклора «Русская песня», но и омские профессиональные и самодеятельные артисты. Омская область – 47-й регион, где проходит самый массовый в России певческий праздник надежды Бабкиной.
«Этот фестиваль я выстрадала»
– Надежда Георгиевна, как родилась идея фестиваля-марафона?
– Не хлебом единым жив человек. Мы сейчас часто говорим об общих ценностях народа, которые надо сформировать. Но не все получается. Духовные ценности страны, в которой мы все жили, разрушили до основания. А затем ничего не происходит. Тот, кто разрушает прошлое, не сможет построить будущее. Сегодня говорят: нужно воспитывать патриотов. А как? Сказать: «Давайте все будем патриотами?» Ничего не получится. Эту идею надо душой прочувствовать, чтобы понять: я никогда не сдам свой край, свою Родину, свою семью, я встану за них рядом со своими дедами. Вырастить такие чувства можно только с помощью культуры. Это главный секрет нашей жизни. У нас на всех направлениях жизни, к сожалению, лошадь бежит сзади, а телега впереди. Вот когда все встанет на свои места, жизнь повернется к лучшему.
– От идеи до воплощения была длинная дистанция?
– Я этот фестиваль выстрадала. Восемь лет назад мне приходилось доказывать, что народные традиции объединяют, что нужно опереться на внутреннюю мощь страны. Я пошла по кабинетам и чего только не наслушалась. Мне говорили: этого не надо, потому что немодно, несовременно. Дошла до «Единой России». Я одной из первых вступила в эту партию, за что меня ругали по полной программе. А я так сформирована, что должна быть в организации. И подумала, что словосочетание «единая Россия» – это код многонациональной страны. Общалась с Шойгу, потом Грызловым. Они говорили, что мой проект замечательный. И Владимир Владимирович Путин сказал, что идея чудесная: «Надя, двигай ее!» Конечно, потом еще в колеса вставляли не палки даже, а бревна.
Три года ушло на пробивание идеи. И вот «Единая Россия», Министерство культуры поддержали, и мы поехали. Был год, когда побывали в 16 регионах России. А нынче нас принимают только четыре. А почему? Говорят: нам не надо, у нас свое. А нужен творческий и человеческий взаимообмен. Нас немного настороженно принимали на Чукотке и в Якутии, присматривались. Я говорю: «Давайте петь вместе, давайте друг другу подарим то, что можем. А потом было братание, и даже породнились коллективы, сыграв свадьбу. Все у нас в коллективе было, и судьбу свою находили в разных регионах.
Путин попросил: «Надя, создайте атмосферу»
– Надежда Георгиевна, вам не кажется, что на эстраде происходит подмена: лагерную и блатную песню выдают за исконно русскую, костюмы часто шьют в стиле «а ля рюс». Как вы к этому относитесь? Боретесь за чистоту жанра?
– Да, борюсь. Но если профессиональный композитор пытается что-то написать в народном стиле, это хорошо. Есть очень удачные песни, например, Александра Морозова. Там каждое слово содержательно и прекрасные мелодии, которые ложатся на душу. Сегодня тенденция такая: разрушить слово. В песнях на английском языке содержания, сути нет. Есть красивая английская речь, качественно сделанная музыка: обволакивающие звуки, профессиональный подход – это стоит больших денег. Нам бы их или те средства, что тратит наша попса, у которой на сцене все сверкает, двигается. Мы бы сделали такой продукт, который можно было бы продавать на международном уровне, и дорого. Но пока не очень-то приветствуется на телеканалах, когда мы поем «Да приехал, да мой миленький, да с поля». А вот «На теплоходе музыка играет» – это пожалуйста. И слушатель становится приплюснутым.
А насчет костюма – согласна. Народный костюм несет в себе энергетическую мощь традиций, и кощунствовать над ним нельзя. Я на протяжении 30 лет работаю только с профессиональными художниками, которые создают индивидуальные костюмы каждому исполнителю. Мне не нужен инкубатор, мне нужны личности. И костюм – это 60 процентов успеха.
– Как откликаются люди на выступления коллективов театра «Русская песня»?
– Нам через год 40 лет, и всегда я вижу, что молодые и взрослые объединены на концерте. Когда спрашивают, какая у меня аудитория, я говорю: да все. Наши песни будят генетический код в народе. А на фестивале-марафоне особая степень доверительности с участниками. Со мной все просто: ко мне народ тянется. Я люблю эту деятельность, ни на что другое не способна, не распыляюсь. И людям это понятно, мы быстро находим общий язык. Народная песня и иностранцев завораживает. Вот приехали лидеры государств. Владимир Владимирович Путин попросил: «Надя, создайте атмосферу». Они сели за стол и чувствуют себя неуютно, скованно. Мы начали петь, тихо-тихо, нежно, вводя в такое состояние русскости. Потом громче. Смотрю, гости растаяли, задвигались, улыбаются. Живое общение пошло.
– Зачем вы пошли в депутаты Мосгордумы?
– Чтобы все проблемы, которые я решала и раньше, поднимать в другом статусе. Действительно, депутатство помогает, но не в той степени, как я думала.
– Чего хотите добиться в статусе депутата?
– Сейчас принимаю активное участие в работе над законом о культуре. Он сухой, ничего не расписано. Внесла свои поправки. Я добиваюсь, чтобы обратили внимание на нематериальное духовное наследие народов России. Это очень важно. Песенная культура России не входит ни в какие списки ЮНЕСКО. Там зафиксирован только якутский героический эпос «Олонхо» и «Семейские» традиции старообрядцев Забайкалья. А вот в законе Белоруссии записано: «Сохранять нематериальное и духовное наследие». И нам нужна такая строка. Я понимаю, почему об этом не заботятся американцы, им тогда надо признать, что в основе их новоиспеченного государства лежит культура индейцев. А они сегодня диктуют всему миру, как надо жить. А у нас это отметить естественно и необходимо.
«Мода – это в первую очередь культура»
– Мы видим вас на экране в передаче «Модный приговор». А могла бы быть передача про русскую песню?
– Сколько я предлагала таких проектов! Говорят: рекламу под это никто не даст. Я предлагаю: сделаем красиво, оформим студию, будем приглашать с песнями и на интересный разговор артистов из регионов. Нет. Хозяева телеканалов живут за границей, а здесь исполнительные директора, которые делают то, что им диктуют. Даже та передача, в которой я участвую, – не наш, а зарубежный продукт, адаптированный к нашей аудитории. И если я случайно вырву какое-то эфирное время, чтобы пропеть что-то народное или сказать о регионах, – это удача. У нас народ замечательный – гостеприимный, благодарный – дайте же ему информацию о традициях. Но нет этой заинтересованности в объединении людей.
– А что вам дает участие в передаче «Модный приговор?
– Во-первых, для меня важно поддержать женщин, я же в этой передаче защитник. У наших женщин столько проблем, надо помочь решить хоть какие-то. Кому-то удается помочь. Второе: это для меня тоже школа жизни и школа стиля. Передача дает возможность привлечь внимание модельеров к созданию одежды для корпулентных женщин. Мода для меня – это, в первую очередь, культура и эстетика.
– Как все успеваете: руководить театром «Русская песня», поднимать такие масштабные проекты, работать на телевидении, чтобы пять раз в неделю выходили эфиры?
– Правильно организую труд. У меня все четко расписано, есть надежная команда: есть директор театра, управляющий, режиссер, который работает со мной в паре. В театре 500 человек. И я знаю, с кого за что спросить.
– У ведущих авторских передач Первого канала сейчас отпуска. Вы в свой отпуск проводите фестиваль в Омске?
– У меня было восемь дней очень хорошего, фирменного отдыха. Мы с компанией ездили в Монако, где живет моя подруга.
– Восемь дней отдыха в году – это так мало…
– А я так отдохнула, как никогда в жизни. Море, солнце, туризм – мне и восьми дней достаточно.
– Вы счастливы в семье?
– У меня все замечательно. Я бабушка троих внуков. Старший – прогрессивный мальчишка, просит научить игре на гитаре. Младшая, Марфа, просто красотка. Вчера моя сноха Татьяна, с которой у нас роскошные отношения, написала: «Наша Марфа – шесть килограммов чистого золота». У меня семья с юмором, это очень важно. И все меня поддерживают.
