Дочь создателя популярной программы «Играй, гармонь любимая» предпочитает дружить с гармошкой, а не со спонсорами.
В Омской области в третий раз прошла запись программы Первого канала «Играй, гармонь любимая». С 2001 года после гибели в автокатастрофе ее создателя Геннадия Заволокина проект возглавляют его дети – Анастасия и Захар. Анастасия является и художественным руководителем ансамбля Геннадия Заволокина «Частушка», который с большим успехом выступил на сцене Концертного зала.
Высокий рейтинг
– Анастасия Геннадьевна, чем вам интересен наш регион?
– Мы были в Омске в 2007-м и в 2010-м. Сибиряки – народ гостеприимный, омичи гармошку всегда любили и любят, и народное творчество у вас на должном уровне. Такое трепетное отношение к народной культуре надо еще поискать. Поверьте, я знаю, о чем говорю: мы записывали программу в 77 регионах России. Поэтому нам очень приятно приезжать в Омск, тем более что мы из Новосибирска, соседи.
– Сколько сегодня Заволокиных поют и играют на гармони?
– Много, не считали даже. Сын Александра, брата Геннадия Заволокина, мы с Захаром, наши дети: у Захара двое, у меня пятеро.
– Ваша передача – долгожительница на телевидении, что бывает редко. За счет чего держитесь?
– У передачи отличный рейтинг, поэтому, я думаю, нас не закрывают.
– Недавно Надежда Бабкина говорила в Омске, что ей не дают открыть передачу о народной песне, говорят, что не будет рекламы. А у вас есть спонсоры?
– Нет. И мы по этому поводу не переживаем. В основном работаем с администрациями тех регионов, в которых снимаем. И как-то все обоюдно складывается, что в итоге все довольны.
– Есть еще одна семейная телепередача – КВН. Там без устали перечисляют спонсоров.
– А мы больше дружим с гармошкой, чем со спонсорами. Не было их 30 лет, значит, и сожалеть не о чем.
– У вас большой коллектив?
– Есть съемочная группа и концертная бригада – два в одном. У нас у каждого человека по 2-3 должности. Человек, который пишет звук, выходит на сцену и отменно играет на гармошке, а тот, кто снимает, запевает сольную песню на концерте. Так было и при Геннадии Дмитриевиче. Есть у ансамбля «Частушка» и младший состав – в нем исключительно дети участников коллектива. Мы, кстати, им обещали поездку с концертом в Омск. Соберемся, скорее всего, весной.
И боль, и радость, и крест
– Анастасия Геннадьевна, бывает ли так, что в трудную минуту вы думаете: как бы поступил на моем месте отец?
– Золотые слова! Я постоянно этим живу, каждый Божий день думаю, как бы сделал отец, что бы он сказал. И вспоминаю даже какие-то мелочи. Позавчера ехали на машине в Муроме, поворачиваюсь к Захару: «А ты помнишь, как отец брал трубку и говорил: «Алле». Захар тут же повторил с родной интонацией. У нас было очень счастливое детство, нам повезло, что отец – Геннадий Заволокин. Он был неординарным человеком, яркой личностью. И нам такое дело в наследство оставил. Это наши и боль, и радость, и крест тяжкой работы, и нескончаемая песня.
– Его все помнят открытым, веселым. А каким он был дома?
– Разным. И веселым, конечно. У нас было много семейных шуток, традиций, игр. Конечно, были и строгие разговоры. Он из большой сибирской крестьянской семьи. Был и требовательным, и наказывал. Но руку никогда на детей не поднимал. Учил разговором. Любил «поговорить начистоту» –
его выражение. Строгим ли голосом, мягким, наставит, приведет примеры. В детстве казалось: ну сколько можно! А сегодня, когда детей учим, понимаем, что его уроки отложились в голове в отдельном ящичке, можно достать и воспользоваться.
– Какая семейная традиция вам дорога и жива до сих пор?
– Домашнее музицирование. Подруга недавно приехала, я сразу зову старшего сына: «Гриша, иди сыграй нам на гармошке». Как будто мы не наслушались гармошки в только что окончившейся поездке! И отец брал баян, заводил песню, мы все подпевали. Так рождались семейные номера. Мама никогда не пела, он и ее приобщил, а потом вытащил на сцену.
– А почему вы, выросшая в музыкальной семье, поступили в театральное училище?
– Отец, конечно, был бы рад, если бы я пошла в музыкальное. Но мне тогда показалось, что музыки хватит. Я же окончила музыкальную школу по классу фортепиано. А мама – режиссер народного театра. Я окончила Нижегородское театральное училище с отличием, но на драматической сцене была актрисой только во время учебы. С первого курса уже знала, что буду работать с отцом.
– И мужа Владимира Смольянинова с собой привезли из училища в коллектив…
– Получается так.
– Детей учите музыке?
– Григорий, ему 19 лет, – на третьем курсе музыкального колледжа по классу баяна. За ним нынче поступил Федя, но по классу гитары. Третий сын, Гена, учится игре на баяне, а дочь Лиза – на флейте. Подруга про флейту узнала, говорит: «Ты прикалываешься, что ли? А Ваню куда отдадите – на барабан?» ( Ване еще три года). Мы с мужем шутим: чтобы был домашний оркестр. По выбору инструментов решения были спонтанные, но разве плохо? А еще дети учились и учатся в православной гимназии.
Гармонь, которая играет сама
– А какова судьба знаменитой гармони Геннадия Заволокина? Кто на ней сейчас играет?
– У отца было несколько гармошек. И нижегородская, и на толстой сибирской однорядке играл. И штуки три было хромок. Но основная, уникальная – инструмент музейного толка, исключительный, цены ему нет. Но мы не спешим отдавать его в музей, хотим, чтобы эта гармонь еще радовала людей. Она и в Омск с нами приехала. На афише Захар с ней, а на концерте соло играет внук Геннадия Заволокина. Эта гармошка последние 12 лет жизни отца практически всегда была с ним. Но он не жадничал, давал на ней поиграть всем, кто просил. Сколько песен с ее участием было написано! И она была с отцом в момент аварии 8 июля 2001 года. Она лежала в багажнике и не повредилась – только чехол, а хозяина не стало. То есть она была рядом с отцом в его смертный час.
– Чем эта гармонь особенно хороша?
– Про нее говорят: сама играет. Вот у нас сейчас у коллеги сын поступал в институт культуры и попросил: «Можно мне эту гармонь взять на экзамен?» Очень он волновался. А потом сказал, что она его вывезла. Потерял все кнопки, забыл, что петь, а она помогла. Мистика не мистика, но я по себе знаю: играет сама.
– Вы видите много инструментов в руках у участников своей программы. Гармонь изменилась?
– Конечно. Когда передача начинала свою жизнь, люди приходили в основном с гармошками, которые достали с чердака или из бабушкиного сундука. И это была деревенская, старинная игра. Либо гармонь использовалась как аккомпанемент. Есть гармонисты-песенники, а есть игроки: сядет и такие навертит наигрыши – что на ум пришло, что на душу легло. А теперь есть учебные заведения, где гармонь – это специальность. В Новосибирске по гармони консерваторию заканчивают. Заслуженных артистов среди гармонистов в России 10 – 15 наберется. Гармонь стала концертным инструментом, как, скажем, рояль. Для нее пишут пьесы и концерты с оркестром. Инструмент изготавливают для этого большие мастера. Бывает, музыкант виртуозно выступает на сцене, а деревенский наигрыш сыграть не может. А сельскому трактористу не надо этих концертных пьес, зато он так «Барыню» сыграет, что десятка два женщин в пляс пойдут. Ему это дороже.
– А вам что больше по душе?
– Я люблю и то, и другое, лишь бы было талантливо. Когда гармонь начинает проигрыш, невозможно удержаться, чтобы не подпеть. Это народное творчество. И если получается здорово – мы берем в свою программу. Она у нас – про человека. Герои нашей передачи – это сама Россия и есть. Ради этого люди встают утром, смотрят телевизор, а многие записывают передачу или ищут ее в Интернете.
