Роберт Удалов: «Педагогика и литература всегда шли рядом»

Юбилею посвящена выставка в Литературном музее им. Ф. М. Достоевского «Омские истории Роберта Удалова». Среди экспонатов – детские рисунки и поделки, созданные по мотивам произведений любимого омской детворой автора.

Нагоняй за басню

– Роберт Михайлович, у писателей часто бывают нестандартные биографии. Расскажите о главных вехах в вашей жизни. Начнем с имени. Как мальчик из сибирской деревни получил имя Роберт?

– О, это интересная история. Мои предки – переселенцы из Вологодской губернии. Жили в деревне Тиханиха Ишимского района, который входил в Омскую область. Я родился в 1930-м году, когда проходила коллективизация. Отец был активистом, в колхозе стал бухгалтером. И произошла такая история. Наша буренка обиделась на жизнь в колхозе и пришла домой. Ворота были заперты, она попробовала перемахнуть через изгородь и сучком пропорола вымя.

Специалисты сказали: вылечить можно, но молока не будет. Шел сенокос, и на собрании колхозники решили зарезать корову и кормить мясом косарей. Все же думали: колхозное – значит, наше. Но оказалось не так. За самоуправство арестовали председателя колхоза и моего отца. Они сидели в тюрьме в Ишиме. Потом все же решили отпустить. И мать отправилась их забирать. А вернулась – и сразу родила меня. Собрались у нас дома пострадавшие, говорят: «Этот мальчик – наш спаситель. А как вы его назвали?». Мама говорит: «Васей, как моего отца звали». А жена председателя, учительница из дворян, просвещенная женщина, говорит: «Хорошее имя, но ведь время сейчас другое». У Веры Павловны был большой авторитет в деревне, все заинтересовались, как же называть детей по-современному. А она говорит: «Был в Шотландии хороший поэт – Роберт Бернс, писал о земле, о любви». Стала читать его стихи, они понравились, и решено было назвать меня Робертом. Правда, мама, не знавшая иностранных языков, поначалу не могла запомнить непривычное имя, записала его на бумажку и подглядывала, прежде чем взять меня на руки.

– История, достойная рассказа.

– А я и написал об этом в повести об отце.

– Какими профессиями вы овладели до того, как стали учителем, а потом писателем?

– В ФЗО в Иркутске выучился на столяра, после армии работал в Омске на мебельной фабрике. Меня отправили в школу мастеров в Оренбург, после этого я стал мастером и даже некоторое время исполнял обязанности начальника цеха. Учился заочно в Свердловском лесотехническом институте. Все вроде хорошо. Но уволился, представьте себе, из-за того, что сочинил басню.

– Как это связано – басня и производство мебели?

– На фабрике был непорядок: простои, а в конце месяца – штурмовщина, чтобы выполнить план. Однажды вечером я взял фанерку и записал сочиненную об этом басню. Она вышла довольно ядовитой. Думаю, утром рабочие придут, прочтут и посмеются. А наутро – фанерки нет и о басне никто не говорит. Думаю, наверное, уборщица выбросила. Но неожиданно на планерку приходит директор и говорит: «В нашем коллективе появился человек, который пишет басни с антисоветскими призывами. Мы не допустим разложения рабочего класса, обязательно его найдем». И все это с такой злостью! А время-то какое – 50-е годы. Я подумал: надо мне отсюда уходить. Ушел, пригласили работать учителем труда в 70-ю школу.

– Выходит, у басни, кроме директора, не было читателей?

– Оказалось, были еще. Однажды директор школы говорит: «Вас вызывает первый секретарь райкома партии». Вижу, он и сам удивлен. Прихожу в Октябрьский райком, меня ведут к первому секретарю, он предлагает садиться и вдруг говорит: «Ну, я пошел». Я и не заметил, что он не один был в кабинете, в углу сидел мужчина лет сорока, неброской внешности. Представился: сотрудник КГБ. И достал из портфеля ту самую фанерку с басней: «Вы написали?». Я отнекивался, как мог, а потом признался. Он вздохнул с облегчением: «Если бы не признались, могло быть много хуже». Спрятал фанерку в портфель, попрощался и ушел. И никто больше никогда не вспоминал об этом моем литературном опыте.

Первая публикация – в «Омской правде»

– После этого случая у вас не пропало желание писать?

– Я писал стихи для себя, утречком вставал и сочинял. Так заполнил стихами две тетрадки. Хотел показать стихи знающему человеку. Мне посоветовали сходить к литконсультанту «Омской правды». Им тогда, в 1958 году, был Яков Трофимович Журавлев, которому я очень благодарен за науку и поддержку. Он подчеркнул строки, на его взгляд, слабые, посоветовал работать над словом. И как же я был счастлив, когда в 1962 году в «Омской правде» было опубликовано мое первое стихотворение! Здесь, в редакционном кабинете Журавлева, я познакомился с молодым поэтом Владимиром Макаровым, тогда студентом мединститута. Они с другом обсуждали первую книгу Тимофея Белозерова. Мы подружились на многие годы. Он был замечательным поэтом. Но говорил: «У тебя все стихи сюжетные, а я пробовал – не получается». А это потому, что я пишу стихи для детей.

«Мне с детьми интересно»

– Детская тема – оттого что много лет проработали учителем?

–  29 лет в педагогике, считая и работу в институте усовершенствования учителей, где я заведовал кабинетом трудового обучения. Конечно, я люблю детей, мне всегда с ними интересно, я учился их понимать, общаться с ними. Особенно любил уроки в четвертом классе, когда у мальчишек глаза горят. Если предлагаешь интересное дело, чтобы фантазия работала, – только зажги, они готовы идти за тобой.

– В моей 125-й школе все мальчишки-одноклассники души в вас не чаяли. Нечасто бывает, когда самый уважаемый учитель – трудовик. А о вас и коллеги говорили, как о лучшем учителе труда в городе.

– Я всегда восставал против этого слова – «трудовик». Учитель, педагог, а не мастер на все руки в школе, если надо, то грузчик и сантехник. Старался быть педагогом прежде всего. Я ведь оставил лесотехнический институт, окончил филфак Омского пединститута, но преподавал только труд.

– Насколько я знаю, и московскую аспирантуру окончили, и диссертацию написали…

– Было дело. А на областных педагогических чтениях обсуждали мои стихи. Преподавание и литература всегда шли рядом.

– Начали со стихов для детей, стали посвящать им рассказы. Потом увлеклись документальной прозой. Как это произошло?

– В 70-е годы я решил найти могилу отца, погибшего 25 февраля 1943 года под Харьковом. Никакого опыта краеведческой, поисковой работы тогда у меня не было, поэтому времени потратил немало. Потом обратился к журналистам харьковской областной газеты, и нашелся толковый человек, который отыскал имя отца на обелиске у братской могилы. Мы поехали туда всей семьей. Когда стоял у захоронения пяти тысяч солдат, охватило волнение. Я понял, что поиск не окончен, я ничего не знаю об операции, обстоятельствах гибели отца и этих людей. Какие-то сведения сообщил районный военком: 11-я Морозовская конная дивизия стояла здесь против нескольких танковых армий Гитлера.

А потом в «Омской правде» был опубликован мой рассказ о поездке. Что тут началось! Мне приходили письма из Москвы, Новосибирска, Воронежа, Оренбурга, где формировалась дивизия. По крупицам я собирал новые факты. А потом побывал у командира дивизии в Москве, слетал в Пятигорск к начальнику политотдела. Мы целый день беседовали и разбирали чемодан фотографий, и он спросил: «Зачем вы собираете материал?» Когда я ответил, что в память об отце, он сокрушенно сказал: «А моего сына ничего не интересует», – и отдал мне очень важные материалы и воспоминания. А по почте послать отказывался. В итоге я написал повесть об отце – «Петрович». Так я увлекся документальным жанром.  

Омск своеобычен

– Ваша книга «Мой Омск», вышедшая в 2008 году, пожалуй, самая интересная история города. В ней не перечень событий, а атмосфера происходящего в подробно выписанных эпизодах, диалогах, шутках. По увлекательности изложения – как «История России» для детей Надежды Ишимовой. Вы писали книгу для ребят?

– Конечно, прежде всего видел перед собой юного читателя. Но надеялся, что и взрослым будет интересно ее прочесть.
– Жаль, что тираж невелик – 1000 экземпляров.

– Это переработанное издание моей книги «Сказания о славном городе Омске», которая издана городским департаментом культуры тремя годами раньше. Она разошлась по всем городским библиотекам.

– В каждой строчке читается любовь к Омску. А чем вам город дорог?

– Не один я люблю Омск. Его любили многие выдающиеся наши земляки. Омск своеобычен. Он далеко от столиц и сохранил русский дух, традиции старины. Например, гостеприимство. В Омске, а особенно в деревнях нашей области, до сих пор живо радушие, когда встречают людей так тепло и хлебосольно, что скоро кажется: знакомы мы с этими людьми не один день, а очень давно.

– Какие еще темы вас сегодня волнуют?

– Все, что связаны с историей. У меня вышли книги «Земля отцов» и «Осколок России» – о Колчаке. На днях передал очерк о Колчаке в сборник «Тарские ворота».

– Как удается сохранять работоспособность и бодрость?

– Я встаю в четыре утра – и к станку (компьютеру). Работаю до восьми, а потом иду гулять в Советский парк, что рядом с моим домом. В любую погоду, зимой и летом. Если ляжешь – диванчик быстро к себе притянет. А еще не люблю ныть, важно всегда сохранять интерес к жизни.