Писатель Клаудио Факкинелли лично представил свое произведение омским книголюбам. Встреча с ним прошла в музее имени Федора Достоевского. Клаудио рассказал, что эта презентация – шестая по счету. Причем в основном он встречается с русскоязычным читателем: две предыдущие встречи были в Санкт-Петербурге, одна в Москве, одна в Минске и всего лишь одна – в Италии.
– Дело в том, что эта книжка на итальянском языке так и не вышла, поскольку ситуацию с изданием книг в Италии можно считать катастрофической. Ведь кроме прочего мы получили 20 лет бескультурья Берлускони, – иронично отметил Клаудио.
Что касается омской поездки, то ее, судя по всему, напророчили звезды. Во всяком случае, предыстория, которую поведал директор музея Виктор Вайнерман, наводит именно на такую мысль.
– Как вы знаете, в Омске проходил каторгу Федор Достоевский. Он пробыл здесь четыре года, носил кандалы, а потом отправился в Семипалатинск, где служил в солдатах, – начал свой рассказ Виктор Вайнерман.
Среди людей, окружавших тогда опального писателя и оказывавших ему всевозможную поддержку, был и полковник Яков Александрович Слуцкий, с которым Достоевский, по его собственному признанию, «часто виделся» и которого характеризовал в своих письмах как «доброго и благородного человека». Тем не менее в ряде современных исследований существование этой фигуры было поставлено под сомнение. Их авторы безапелляционно утверждали, что Достоевский… ошибся. На самом деле за него хлопотал человек по фамилии не Слуцкий, а Сулоцкий, и звали его Александр Иванович, и был он не офицер, а законоучитель. «А кто такой Слуцкий, мы не знаем», – писали эти исследователи. Виктору Вайнерману пришлось приложить немало усилий, чтобы реабилитировать это имя.
– В то время я и предположить не мог, что скоро выйду на новую информацию о Слуцком, – рассказал директор.
Но это случилось. И при самых непредвиденных обстоятельствах. На встрече писателей с В. В. Путиным в октябре 2013 года Виктор Вайнерман познакомился с ученым Михаилом Талалаем. Тот рассказал, что переводит почти детективную историю итальянского исследователя Клаудио Факкинелли, и в ней упомянут омский полковник Я. А. Слуцкий.
Вскоре музейщик получил электронную версию этой книги, ну а дальше произошло уже очное знакомство с писателем.
– Тут точно выстроился какой-то парад планет, – считает Виктор Вайнерман.
Книга Факкинелли носит название «Досвиданья, Нина! Венецианская судьба Анны Слуцкой, дочери омского генерала». Отметим, что грамматическая ошибка в первом слове – не газетная опечатка, именно так оно написано в оригинале, а почему, станет ясно чуть ниже.
Повествование начинается с того, что, гуляя по греко-православной части кладбища Сан-Микеле в Венеции, где захоронены такие известные личности, как Дягилев, Стравинский, Иосиф Бродский, Клаудио однажды наткнулся на крест с надписью по-итальянски: «Нина Слуцкая, родилась в Сибири, умерла в Венеции 29 января 1886 года». И ему захотелось узнать, какие обстоятельства привели эту женщину на другой край света? Тем более что при дальнейшем изучении могилы возникли и новые загадки.
Еще одна табличка, вмурованная чуть поодаль, гласила: «Анна Яковлевна Слуцкая, дочь генерала от инфантерии» (почему Анна, а не Нина?). Наконец, на третьей, очень скромной, было с орфографической ошибкой написано: «Досвиданья, Нина!» По словам автора, ему показалось, что такая фраза могла быть обращена только к юной особе и, может быть, написал ее влюбленный, который был, скорее всего, нерусского происхождения.
Клаудио Факкинелли проделал огромную работу, прежде чем ему удалось выяснить, кто эта девушка. Оказалось, незнакомка и в самом деле была молоденькой, ей было всего 25. В Венецию на постоянное место жительство она приехала незадолго до своей смерти вместе с матерью Людмилой Слуцкой – супругой влиятельного в Омске полковника Якова Слуцкого и дочерью сибирского генерал-губернатора Гасфорда. Умерла Анна, она же Нина (дело в том, что в Италии это уменьшительная форма имени Анна) в результате болезни, от которой не умирают, из чего автор заключил, что это не настоящая причина. Скорее всего, Анна была беременна и что-то не так пошло с родами. Выяснить, кто был ее возлюбленный, Клаудио не удалось. Также не удалось найти ни фотографии, ни портрета, чтобы представить черты ее лица. Но он считает это неважным.
Главное, пишет Клаудио, «четко вырисовывался ее характер, нрав. Она была любима и страстно любила сама. И брала на себя ответственность за последствия любовной истории, бросила вызов светским условностям того времени. Ей удалось привлечь свою мать к своему смелому бунтарскому решению».
Автор признается, что сам влюбился в свою героиню, и ему показалось несправедливым предать ее память забвению…
