«Умирали в очереди за хлебом»

Ленинград, второй по значимости город СССР, Гитлер был намерен взять уже к ноябрю 1941 года, после чего собирался полностью стереть его с лица земли. Но ленинградская девочка Нина Осина (ныне – Махотина) в силу своего возраста ничего об этих страшных планах фашистов не знала. К началу Великой Отечественной войны ей не было и семи лет.

Все еще живы

– Наша семья, – вспоминает она, – состояла из четырех человек: папа, мама, я и моя сестренка Галя, которая была на два года младше. Папа работал на металлургическом заводе имени Сталина, проектировавшем и изготавливавшем турбины для электростанций. Мама не работала – видимо, папиного заработка нам на жизнь хватало. Мы с сестрой посещали детский сад. В общем, жили хорошо. В памяти осталось, что по выходным родители нас постоянно куда-то водили, покупали мороженое. Папа у нас родом из Татарстана, из многодетной семьи. Окончил с похвальным листом земскую школу и решил учиться дальше. Отец его отпускать не хотел, так он пешком, в лаптях ушел из дома, каким-то образом добрался до Ленинграда и все-таки выучился. Потом его взяли в армию, в морской флот. У меня есть карточка корабля, где он служил. Сохранился и похвальный лист, а также фотография папы, когда он уже трудился на заводе. Удивительно, как среди всех испытаний маме удалось сберечь семейные реликвии.

По словам Нины Семеновны, ее папа был не рядовым сотрудником. И у него была возможность сразу отправить семью в эвакуацию. Но мама категорически воспротивилась: мы остаемся с тобой. Тогда многие ленинградцы отказывались от переезда. То, что город может быть взят в осаду, им казалось маловероятным.

Тем не менее уже с конца июня все детсады и школы начали вывозить в Ленинградскую область. Садик Нины и Гали Осиных распределили на станцию Хвойное (теперь это один из населенных пунктов Новгородской области). Нина Семеновна вспоминает: взрослые плакали, а они с сестренкой – нет, им объяснили, что всех ребятишек отправляют на летний отдых.

Однако спрятать детей от войны не удалось. Наоборот, как оказалось, маленьких ленинградцев эвакуировали прямо навстречу врагу – в это время немцы уже захватили часть районов области, и их наступление продолжалось. Пришлось везти детвору обратно.

Дети подземелья

До войны у Осиных была отдельная квартира в двухэтажном деревянном доме. Но там они жить не стали, а вместе с соседями поселилась в выкопанной неподалеку землянке. Считалось, что так безопасней, ведь Ленинград постоянно обстреливался.

Родителей Нина с Галей при этом почти не видели. Завод имени Сталина перевели на казарменное положение, и отец редко приходил ночевать, мама целыми днями пропадала на строительстве оборонительных сооружений. За всей малышней их подземной коммуны присматривали старики.

Наступившая зима была очень суровой, а в осажденном городе не было ни тепла, ни электричества, ни водоснабжения. Но самой главной проблемой стал голод. Раньше Ленинград жил за счет регулярных поставок продовольствия извне, а с началом блокады этот источник снабжения был отрезан. Нина Семеновна вспоминает, как люди ходили на разбомбленные продовольственные склады. Удачей было найти место, где раньше хранился сахар. Земля там была сладкой. Ее набирали в мешочки, дома разбалтывали в воде, ждали, пока осядет, и вот эту подслащенную водичку пили.

Блокадница показала мне копию продовольственных карточек той поры, по которым население обеспечивалось хлебом, других продуктов в городе не осталось. Нормы его выдачи постоянно снижались. И к концу 1941 года составили: для бойцов передовой линии обороны – 500 граммов в день, для рабочих горячих цехов – 375, для рабочих остальных производств и инженеров – 250 граммов, для служащих, иждивенцев и детей – 125 граммов. Конечно, выжить на этом было нельзя, тем более что блокадный хлеб наполовину состоял из несъедобных примесей. Нина вспоминает: есть хотелось постоянно. Но они с сестрой никогда не жаловались – быстро поняли: это бесполезно.

Первые потери

В феврале 1942 года их папа заболел, слег и уже не встал.

– Помню, как мы на саночках везли его на кладбище. Маме, чтобы похоронить папу по-человечески, а не в общей могиле, пришлось отдать могильщикам две наши хлебные карточки. Ну а чаще всего людей хоронили так: рыли бульдозером яму и туда сгребали трупы. Трупов было много. Люди умирали прямо на ходу, в очередях за хлебом. Так что сегодня город стоит, по сути, на костях блокадников, – говорит Нина Семеновна. – На почве голода и у мамы вскоре началась водянка. Она уже плохо ходила. От смерти ее спасло пришедшее уведомление об эвакуации.

К этому времени к Ленинграду удалось наладить Дорогу жизни, проходившую по Ладожскому озеру. По ней в город начали доставлять продовольствие. По ней же вывозили «на материк» детей, стариков, женщин. Такие перевозки были связаны с сильным риском. Нередко грузовики уходили под лед прямо вместе с людьми. Осиным повезло: их эвакуация пришлась на летний период.

– Нас переправляли баржами, – рассказывает Нина Семеновна. – Но все равно было страшно. Помню, все время стреляли, и мама, чтобы мы меньше пугались, накрывала нас какими-то тряпками.

Дальше был поезд, шедший в далекую Новосибирскую область. Ехали долго, почти месяц. В дороге эвакуированных из Ленинграда все время кормили. Супом, молоком, хлебом. Но помногу есть не разрешали. Истощенные организмы могли не выдержать такой нагрузки. Нина запомнила, как эшелон делал остановки на каких-то полянках, дети сами выйти не могли, не было сил, и их выносили на руках. И это было счастье – лежать на травке, вдыхать запах цветов, ведь в Ленинграде никакой растительности не осталось, любая травка сразу съедалась.

После войны Осины в Ленинград не вернулись, обосновались у бабушки в Костромской области – слишком свежи еще были душевные раны. Спустя годы Нина вышла замуж за омича, взяла фамилию Махотина. Раз в год она летает в Ленинград – на могилу отца. И вообще, несмотря на свой преклонный возраст, как говорят, на печке не сидит. В Омске она человек известный. Является одной из создателей комнаты боевой славы при подростково-молодежном клубе «Мечтатель», что в 6-м микрорайоне Левобережья, руководит организацией блокадников Кировского округа, часто выходит с беседами в школы. Она убеждена: только помня страшные уроки прошлого, можно ценить то, что имеешь.