«Слово "Пресса" на бронежилете — это красиво. Но противник его не прочтет»

Владислав Шурыгин об особенностях работы журналиста в горячих точках, информационных войнах и о том, что прямой эфир с фронта сильнее ракетно-бомбовых ударов.

Потомственный военный, ветеран 12 военных конфликтов Владислав Шурыгин встретился с молодыми омскими журналистами в ОмГУ им. Ф.М. Достоевского. Предлагаем вашему вниманию наиболее интересные отрывки из беседы с мэтром военной публицистики.  

Нестор – первый военный репортер

— С чего начиналась военная журналистика в России?

– Самое первое журналистское произведение на Руси – «Слово о полку Игореве». Если почитать «Слово», то становится понятно, что автор был участником похода. Там есть все нюансы, психологические настроения. Но полноценным журналистским произведением его сложно назвать, поскольку «Слово» дошло до нас в единственном списке, которое к тому же утеряно.

Профессиональные военные журналисты появились в 19-м веке, когда газеты стали обладать такой силой и авторитетом в обществе, что все были вынуждены с ними считаться. Первые профессиональные военные журналисты появились во время крымской войны. И первым русским военным корреспондентом был Николай Берг, который отправился в Севастополь и писал оттуда очерки и репортажи. В прессе стали появляться и первые фоторепортажи. К этому моменту уже можно говорить о сложившемся жанре.

В войне с турками 1878 года  в русской армии работало аж 102 корреспондента и 38 иностранных. Это говорит о том, насколько пресса и первые информационные агентства, которые тогда передавали информацию с помощью телеграфа, стали важны в общественной жизни. Причем в этот же период статус военного журналиста был закреплен в международном праве. В случае пленения он считался военнопленным, если при нем было удостоверение от армии, к которой он был закреплен. То есть еще тогда журналисты столкнулись с тем, что с собой нужно иметь ксиву.

Но война, в которой журналисты приняли наиболее активное участие, случилась чуть позже. Речь идет об англо-бурской войне (1899—1902 г.г.)  Собственно, журналисты практически и развязали эту войну. Те публикации в английской прессе, которые рассказывали об ужасах в южных африканских республиках, сформировали общественное мнение о том, что Британия должна туда войти и навести порядок. Самое интересное, что заказчиком этих публикаций стал очень известный предприниматель, который позже организовал крупнейшую в мире кампанию по добыче и обработке алмазов.

Во время англо-бурской войны использовались все методы пропаганды и контрпропаганды, дезинформации, целая система рисунков и фальшивые фоторепортажи о том, как буры издевались над английскими пленными, нападали на госпитальные палатки.

Пресса к тому моменту стала еще и организатором. В Южную Африку хлынул поток волонтеров из Германии, Швеции, России.

Любопытно, что в этой войне проявили себя будущие знаменитые писатели и даже политики. Например, Уинстон Черчилль в Южной Африке работал военным корреспондентом Morning post, попал в плен, сбежал, а затем подготовил материал. А еще Артур Конан Дойл, Киплинг… 

Война в прямом эфире

—  Какие информационные методы используются журналистами на войне сегодня?

— Впервые война в прямом эфире была показана во время операции «Буря в пустыне» в январе 1991 года. Фактически это был прямой репортаж о продвижении войск. Самое интересное, что этот прямой эфир показывали по обе стороны фронта. В тот момент я находился в Ираке и смотрел по телевидению, как американская армия наносит ракетно-бомбовые удары по Багдаду. Впервые такая передача информации использовалась как психологический фактор.

Второй раз это случилось в Югославии. По всем местным каналам шли прямые репортажи о наступлении армии США. Когда ты видишь непрерывно в режиме онлайн, как тебя убивают, это страшно деморализует противника. Югославское руководство просто не выдерживало.

Третий раз американцы попытались применить такой прием в 2003 году. Тогда почти в каждом батальоне были военные журналисты с камерами. Даже у солдат были средства связи. Но произошла накладка. Мы с коллегами-журналистами организовали информационную группу под названием «Банзай». Еще за три дня до начала войны мы стали выкладывать в интернет альтернативные сводки. Американцы говорили одно, а мы проводили анализ на основе того, что реально происходило, и выкладывали абсолютно другое.

Результатом нашей работы стало то, что уже на третий день нас занес в списки избранных Болгарский информационный портал, а потом произошел информационный обвал… К концу второй недели нас перепечатывали около 600 газет со всех континентов, число сайтов перевалило за 150 тысяч.  В итоге США были вынуждены прекратить прямую военную трансляцию и перейти на обычные сводки. И самое главное — они начали опровергать нашу информацию.

Более того, мы допрыгались до того, что американцы предъявили ноту России – за то, что она своим информационным ресурсом и разведывательными сведениями наносит урон американской армии. На самом деле никакими секретными данными мы не обладали, просто умели анализировать происходящее. Имея определенные знания, некоторые вещи можно просто предугадывать. Например, я, как военный человек, полжизни отдавший авиации, знаю, что на 2-3 тысячи вылетов случается одна авария. И вот когда счетчик вылетов американской авиации перевалил за 2,5 тысячи, мы сделали то, что называется дезинформацией. Мы сообщили, мол, в пустыне потерпел катастрофу вертолет с американскими солдатами на борту. Проблема была в том, что за сутки до этого у американцев действительно упал вертолет с десантом. Все погибли. Американцы думали, что нам кто-то слил эту информацию. На самом деле мы использовали простую аналитику войны.

Собственно говоря, это первое информационное поражение, которое понесли США, и оно показало совершенно новый тип войны, которая ушла в Сеть. 

Фактически прямой эфир использовался и на войне на Донбассе. В частности, разгром украинских войск под Иловайском был показан в режиме онлайн, что привел украинскую армию к параличу. И только минские соглашения спасли ее от полного поражения. 

Когда войну показывают в прямом эфире, поражение становится всеобщим, и один убитый на экране солдат становится сотнями тысяч погибших, потому что его увидят сотни тысяч. Это тяжелейший деморализующий фактор.

В яме со змеями

— С чем непосредственно приходится сталкиваться журналисту на войне?

— Главной особенностью работы военного журналиста является одна простая вещь: на войне убивают.  В условиях современной дистанционной войны нет никакой разницы между журналистом и солдатом. Слово «Пресса» на бронежилете – это красиво. Но снайпер его не прочтет. В обычный прицел за 100 метров можно разглядеть лицо человека, за 400 – голова сливается с телом, а за 600 метров люди выглядят в виде таких толстеньких треугольников. Основные дальности стрельбы сегодня из стрелкового оружия составляют от 200 до 500 метров. А артиллерия бьет по тебе за десятки километров.

Отличие обычного журналиста от военного корреспондента это, как минимум, знание военного дела и способность понимать, что происходит вокруг тебя. Соваться без специальных навыков в зону боевых действий все равно, что лезть босиком в яму со змеями.

В интернете сегодня можно найти последнее видео погибших  журналистов ВГТРК Игоря Корнелюка и Антона Волошина. Как известно, они попали под минометный обстрел. Оператор Волошин был убит на месте, а Корнелюк получил смертельное ранение и умер по дороге в больницу. Это был их первый и последний выезд на войну. И когда я узнал обстоятельства смерти, я понял, что эти ребята фактически убили сами себя.

Ставить камеру посреди шоссе во время минометного обстрела и снимать – это фактически самоубийство. Мина имеет такой чуткий взрыватель, что она даже не успевает коснуться асфальта, как разлетается на мелкие осколки, которые выкашивают все в радиусе 150-200 метров.

Когда меня спрашивают, может ли любой человек стать военным журналистом, я отвечаю: да,  может. Вопрос – в цене.  Рано или поздно ты становишься обстрелянным. Будешь ли готов ты к этому?

— Что нужно журналисту перед тем, как отправиться на войну?

— Главное – решить все оргвопросы. Аккредитация, документы, установление контактов и определение, что можно, а что нельзя.

На войне постоянно приходится сталкиваться с таким явлением, как шпиономания. Журналистов часто принимают за шпионов. Я за свою жизнь раз пять стоял в позе «руки на стенку» и слышал, как за спиной лязгает затвор. Кто-то не разобрался в твоих документах и спьяну принял тебя за шпиона, кто-то в этот момент ловил настоящих шпионов – поди разбери. Тут уже: повезет – не повезет. Но если все вопросы решить заранее и с тобой едет сопровождающий, подобных ситуаций можно избежать.

Бывает, что люди просто пропадают. Надо понимать, что на войне есть не только герои. Но и воры, убийцы… Война раскрывает самые темные и самые светлые стороны человека. Дело в том, что камера стоимостью 3-4 тысячи долларов для людей, у которых в кармане нет ничего, это целое состояние. А, к примеру, во время второй Чеченской кампании видеокамеры стоили 150-200 тысяч долларов. И журналисты, которые вдруг решали куда-то поехать и что-то снять, просто исчезали. На моей памяти было два таких случая.

— Может ли информация, которую добыл журналист и выдал в эфир, использоваться воющими сторонами?

— Приведу простой пример. За два дня до падения Дебальцево журналистка украинского телевидения  Анастасия Станко вечером на страничке в соцсети радостно написала: «Я еду по дороге и такое вижу… Ждите хороших новостей!»  Она видела переброску последней резервной группировки украинских войск. Поскольку противнику по предыдущим публикациям было известно, откуда она пишет, вскоре по данному району очень хорошо отмолотила артиллерия. Резерв понес потери и не смог выполнить задачу. Цена сообщения – десятки убитых и раненных.

Автономный поход

— Что вы берете с собой в командировку?

— Журналист на войне – это волк, который выживает сам по себе. Есть люди, которые будут вам помогать, но спасти сможет только  ваша собственная внимательность. Поэтому важнейший элемент поведения на войне – это постоянное выяснение обстановки. Линия фронта движется непрерывно. Там, где вы вчера снимали стендап, сегодня территория противника. Поле, по которому вы шли, сегодня уже может быть заминировано.  Поэтому, куда бы вы ни собирались выезжать, редакцию или свою тыловую точку нужно поставить об этом в известность. Это нужно для того, чтобы в случае чего, люди знали, где тебя искать, в худшем случае – где искать тело.

Под Дебальцево отправился украинский военный корреспондент и никому не сказал куда. Его бы так и не нашли, если бы не мой коллега из «Комсомолки» Дмитрий  Стешин, который, увидев четырех убитых украинцев, снял на видео трупы и документы. Именно эта его съемка в результате позволила семье журналиста найти тело.

На войне журналист должен быть полностью автономен. Батарейки, фонарик, зарядное устройство, таблетки – все нужно брать с собой. Поэтому сборы в командировку у меня напоминают сборы на необитаемый остров. Все, что я везу с собой, это то, с чем я буду жить.

Есть одно золотое правило: всегда носить с собой тройник и зарядку. И как только увидел розетку, где есть электричество, втыкай тройник и заряжайся, чем бы важным ты ни занимался. На войне солдаты раньше говорили: если есть возможность наестся – ешь. Потому что не знаешь, когда будет еще такая возможность. Поэтому солдат ест всегда, когда может. Надо будет – он поест шесть раз за день.  Завтра он может остаться голодным. В 21-м веке к еде прибавилось электричество.

…На войне у человека нет завтра, вчера тоже прошло, а есть только сегодня и сейчас. Поэтому человеческие связи на войне играют исключительную роль. Ты новичок только один день. На второй день все окружающие к тебе привыкают, а на третий – расскажут то, что даже самому близкому человеку никогда бы не открыли. Поэтому самый удобный способ – это слиться с окружающими, раствориться среди этих людей. Тогда они будут считать тебя частью себя и дадут самую свежую и нужную информацию. И тогда, вернувшись с войны, ты сможешь написать не маленькую заметку, а что-то стоящее.

Вообще задача журналиста – это оставить после себя свидетельство той жизни, эпохи, которую мы прожили. А война… Человечество еще долго не избавится от войн. И их историю, я думаю, смогут написать только военные журналисты.  


Из Википедии:

Шуры́гин Владисла́в Владисла́вович — военный публицист, обозреватель.

Родился в городе Евпатория Крымской области Украинской ССР в семье военного. Русский. В 1984 году окончил Львовское высшее военно-политическое училище по специальности «военно-политическая журналистика». В ноябре 1993 года был уволен из рядов Вооруженных Сил РФ. Воинское звание — капитан запаса. С декабря 1991 года — редактор военного отдела еженедельника «Завтра».

С 1991 по 2003 год более ста двадцати раз выезжал в качестве корреспондента в ряд «горячих точек». Работал в Карабахе, Южной Осетии, Приднестровье, Абхазии, Таджикистане, Сербии, Чечне, Ираке.

В октябре 1993 года участвовал в известных событиях в Москве на стороне защитников Верховного совета. При штурме мэрии Москвы был ранен.

Воевал добровольцем в Сербии и Приднестровье. Был трижды ранен. Награжден орденом «За личное мужество», медалью «Защитнику Приднестровья», почетной грамотой за спасение человека в бою Министерства обороны Азербайджанской Республики, знаком Сербской Краины «Боевое отличие».

С июня 2000 года — заместитель главного редактора газеты «Завтра». Увлечения — рукопашный бой, подводное плавание, кулинария. Владеет немецким и сербским языками.

URL: http://omskregion.info/news/39915-slovo_pressa_na_bronejilete__eto_krasivo_no_protiv/
Дата публикации:29/02/2016 16:51
Автор:Андрей Мотовилов