Тридцатые годы: Трагические дни газеты

Как появился Дворец пионеров

Газета с новым названием, статусом, учредителем и редактором появилась на 13-й день после образования Омской области, простиравшейся тогда от казахских степей до Северного Ледовитого океана. Временно исполняющим обязанности редактора назначили Бориса Назаровского, до этого возглавлявшего «Советский Север». В конце января 1935 года редактором стал заведующий редакцией союзной информации ТАСС Аркадий Шпаер. Тираж ежедневной газеты директивным образом установили в 45 тысяч экземпляров.

Редакция, объединившая журналистов «Рабочего пути» и прибывших на подмогу из Тюмени, Свердловска, Хабаровска, Москвы, Алма-Аты, каждый день выпускала четырехполосные номера большого формата.

Материалы готовились из всех уголков необъятного региона. Ездили группами авторов в рейды, отмечали на страницах газеты юбилеи известных омичей. Проводили в редакции круглые столы, завели литературные четверги. Собирали и обучали рабкоров. Создали даже бюро международной рабочей связи «ОП». Его корреспондент – английская коммунистка Уэйн Дарвилль написала в редакцию, что она приветствует отмену карточной системы в СССР, а у них в Англии идет сокращение пособий безработным…

В редакции побывала делегация Ямала: охотники ненцы и зыряне проделали путь на оленях, лошадях, автомашине и поезде, чтобы впервые в жизни побывать в городе. Все новое – постоянно в центре внимания. Например, приветствуется, что крестьяне колхоза им. Буденного Исилькульского района, хорошо поработав летом 1934 года, в начале 1935-го приобрели 70 велосипедов и 5 патефонов, прежде не виданных в деревне.

Интересная газетная акция: отличники-пятиклассники омской школы им. 15-летия Сибирского комсомола написали письмо с просьбой открыть в городе для детей клуб, каток, лыжную станцию. Это письмо было передано для обсуждения в другие школы, в результате собрали 986 подписей. Председатель облисполкома Сергей Кондратьев принял делегацию детей, пообещал и стадион, и детский кинотеатр, и дом-клуб. Обещание выполнил, отдав под Дворец пионеров губернаторский особняк в Соборном сквере. Так началась история городского Дворца творчества.

«А где веселые песни?»

Но были в 1935 году в газете и безрадостные новости. После убийства 1 декабря Сергея Кирова повсюду идет поиск вредителей, оппортунистов, классово чуждых элементов. И находят! Бракоделы – в хлебопекарнях № 9, № 2. А «в Любино, Ново-Заимке, Ишиме живучи антикомбайновые настроения», сообщает газета. «Оппортунистическая раскачка» – на Куломзинском элеваторе, а на Куломзинском пункте «Заготзерно» областной рабселькоровский рейд раскрыл «вредительскую практику».

В 1935 году Омская область соревновалась с Челябинской в объемах хлебосдачи. И отстала, проиграла южноуральцам. Отчего? Ответ – в заголовках: «Наглый саботаж хлебопоставок», «Планирование… срыва уборки», «Вредители из колхоза «Новый путь»…

Эта «охота на ведьм» как будто поутихла в 1936 году. При новом редакторе Иосифе Шацком по итогам сельхозкомпании газета дала большую подборку материалов «Чему учит уборка этого года». Здесь опыт, идеи, предложения, портреты передовиков. В 1936 году обсуждали сталинскую Конституцию, газета подробно пишет о пуске омского трамвая (билет на трамвай, кстати, тогда стоил втрое дешевле автобусного – 20 копеек против 60), о встрече летчика-героя С. Леваневского, совершавшего перелет «Лос-Анджелес – Москва». Подробно и неизменно критически описываются все премьеры в Городском театре. Правда, когда «Молодой большевик» напечатал разнос спектакля «Отелло», «Омская правда» вступилась за театр. О врагах и троцкистах то и дело поминают, но главная линия редакции – поддержка добрых начинаний.

Так продолжали работать и в 1937-м. Широко отметили 100-летие со дня смерти А.С. Пушкина, на «Литературной странице» печатали рассказы Сергея Залыгина, Леонида Мартынова. День авиации встретили призывом «Молодежь, на самолеты!». Обсуждали, какая музыка должна звучать по радио. Читатель написал в газету: «Радиостудия дает исключительно румбы и фокстроты. А где веселые песни советского народа? Где песни Украины, Грузии, Узбекистана? Где народный хор им. Пятницкого? Где классическая опера?»

А на дворе – год массовых разоблачений и расстрелов (и в Омске тоже), которые полагалось поддерживать. Редакция же использовала «фигуру умолчания», за что вскоре поплатилась.

Разгром

21 сентября в «Правде» под рубрикой «Вместо обзора печати» появилась статья Л. Скрипченко «Воспитать молодые журналистские кадры». В ней сначала разгрому подверглась ивановская газета «Рабочий край», за ней – «Омская правда». Вот фрагмент из статьи: «Редакция «Омской правды» за 3 истекших года также не выдвинула ни одного рабкора или селькора из рабочих, колхозников и интеллигентов. Разумеется, это не значит, что аппарат «Омской правды» остался неизменным и состав сотрудников был стабильным. Нет! Один халтурщик сменял другого, жулик уступал место проходимцу, но молодых не пускали. Бывший редактор «Омской правды» Шацкий отовсюду стягивал в редакцию людей разложившихся, опороченных, людей антисоветских, с темным прошлым. Омский обком и его секретарь Булатов предоставили Шацкому свободу действий»…

Все тут неправда: и рабкоров пестовали, и в жульничестве никто из сотрудников не был замечен.

Метили-то в ставшего неугодным секретаря обкома. И расстреляли его в 1938-м. Сегодня имя Булатова как жертвы террора носит улица в Омске, хотя на смертных приговорах 1937 года стоит и его подпись.

Репрессировали редактора, лишили работы ведущих журналистов. Но этим дело не кончилось. 29 сентября в «Правде» вышла следующая статья на ту же тему «Пора омским большевикам заговорить полным голосом». В ней о газете вот что: «Орган обкома «Омская правда» – беззубая газета. Вообще печать в Омской области – наиболее забытый участок партийной работы и руководства… Печатью обком не руководит. Аппарат областной газеты «Омская правда» до последнего времени находился в руках врагов… Около 10 человек за последний месяц изгнано из аппарата редакции, но некоторые оставшиеся не внушают доверия».

Через несколько дней, 4 октября, третий «выстрел» – статья в «ОП» «По-большевистски исправлять ошибки». Теперь под прицелом врио редактора Б. Назаровский – хороший журналист и порядочный человек, подписывавший газету во время смены или отсутствия редактора с декабря 1934 года. Но – «оказался чужаком»: «Он сохранил… не только все кадры врага народа Шацкого, но и все его приемы в организации работы. Назаровский не возглавил критику и самокритику масс на страницах газеты. Газета критиковала с оглядкой, не разоблачала врагов народа и не мобилизовывала партийную организацию на повышение большей бдительности. Печатая слащавые статьи врагов народа, газета притупляла бдительность масс». Сегодня эти наветы читаются как комплименты газете: не разоблачала, не лгала, не оговаривала невиновных.

После разгона коллектива редакторы менялись каждый месяц: в сентябре эту должность исполнял Б. Гамбург, в октябре – М. Вильсон, с ноября 1937-го – Н. Кононыхин.

И понеслось! «Разоблачать» начали броско, беспощадно: «Поперек горла стал гадам наш урожай!». «Подлые дела вражеского отребья» – о председателе окрлеспромсоюза. «Очковтиратель Елькин губит государственный хлеб» – о директоре Москаленского пункта «Заготзерно». «Враг Башкиров под личиной профессора», «Почему Семенюк до сих пор в партии» – о сотруднике Шербакульского райкома ВЛКСМ, утаившем, что у жены есть родственник за границей.

Редакция стойко держалась, сколько могла. Журналисты пытались профессионально делать свое дело, но от них ждали совсем другого – материалов в жанре доноса. Страшно представить, что пережили люди в атмосфере травли и клеветы. А иные не пережили.

Разгон коллектива в 1937 году – пожалуй, самая тяжкая история за 100 лет существования «Омской правды». Но до самой развязки трагедии за газету не стыдно.