Почти 60 лет Сергей Веремей был внештатным корреспондентом «ОП».
В каждом номере – «веремейки»
Ветераны «Омской правды» прекрасно помнят подтянутого седого подполковника в отставке, который, не числясь в штате газеты, ежедневно без опозданий приходил на работу в редакцию, имел стол и табличку с фамилией на двери кабинета и был своеобразной достопримечательностью Дома печати 70 – 80-х годов прошлого века. Сергей Иванович Веремей так, работая в удовольствие, проводил время на пенсии. Почти до своей кончины в 1991 году.
К 75-летнему юбилею Сергея Ивановича журналист Виктор Чекмарев брал у него интервью. Спросил: «75 – это много?» Веремей ответил: «Ну, уже кое-что. Я родился, когда живы были Чехов, Лев Толстой…». Он родился в 1903-м.
В 1934-м Веремей был на Первом съезде советских писателей в качестве делегата и специального корреспондента газеты «Рабочий путь» (так тогда называлась «Омская правда»). Приехал он на съезд в милицейской форме, потому что большая часть его жизни была связана с милицией, прошел путь от рассыльного до начальника уголовного розыска. И больше полувека был внештатным корреспондентом нашей газеты!
Мечтал ли о литературе? Сергей Иванович писал и издавал небольшие брошюры по омской истории. Но и жизнь его, и образ мыслей были строги для того, чтобы влиться в тогдашнюю богемную писательскую среду. Он всю жизнь писал документалистику – заметки о спорте. Преимущественно небольшие – в 10 – 14 строк. С легкой руки Виктора Чекмарева их называли веремейками. Лаконичные отчеты о событиях, написанные каллиграфическим почерком, сдавались в редакцию и появлялись на страницах газеты ежедневно. Никто не придавал им особого значения, их не обсуждали на летучках – обычный черный хлеб журналистики. А потом оказалось, что без этих скромных «веремеек» невозможно было бы воссоздать летопись омского спорта, они были ее кирпичиками, а других – нет. Преданность спорту и газете шли в жизни Сергея Ивановича рука об руку.
Он был одним из зачинателей физкультурного движения в Сибири. В 1927 – 1929 годах – чемпион Сибири и Дальнего Востока по боксу и легкой атлетике. Участник первого парада физкультурников в Москве в 1950 году.
Два увлечения соединились в одно в конце 50-х, когда Сергей Иванович возглавил Областную федерацию спортивной прессы. Веремей был учителем всех, кто писал тогда о спорте.
Корреспондент «Омской правды» Эрнест Чернышев вспоминал: «Дежурили в редакции по ночам. И, бывало, не подписывали газету, задерживали ее выход, ожидая результаты матча, которые должен был передать по телефону Сергей Иванович Веремей. А ведь он был внештатником. Но никто не сомневался в том, что этот человек газету не подведет. Такое у него было чувство ответственности».
Не имей сто рублей…
Сразу же после начала Великой Отечественной войны он добровольцем попросился на фронт. Летом 1941 года стал политруком и комиссаром мобилизационного пункта Куйбышевского РВК г. Омска. В Новосибирске окончил курсы начсостава СибВО. Первое боевое крещение принял в мае 1942 года на Северо-Западном фронте. Командовал ротой 732-го полка 235-й Сибирской стрелковой дивизии, закончил войну старшим инструктором политотдела 53-й армии в звании майора. Воевал в составе Степного, 2-го Украинского фронтов, участвовал в Орловско-Курском сражении, прошел дорогами Румынии, Венгрии, Польши, Чехословакии. А после Дня Победы в составе частей Забайкальского фронта участвовал в войне с Японией. После войны преподавал в военном училище. Демобилизовался в 1965-м. В праздники Сергей Иванович надевал награды – 6 орденов и 13 медалей. Конечно, в омской журналистике он был человеком уникальной биографии. На спортивных парадах шел при всех регалиях всегда во главе колонны. Это было впечатляюще, красиво.
Почему он не снял форму? Таков был стиль этого человека – культ строгости, сдержанности, дисциплины. Мне, тогда молодой журналистке, запомнился рассказ Сергея Ивановича о цене ошибки в газете. Во время войны во фронтовой газете слово «главнокомандующий» вышло без буквы «л». С редактора сорвали погоны и отправили в штрафбат. Он погиб в тот же день. Трагическая история, потому что никто не застрахован от опечаток, и вина тут скорее не редактора, а наборщика, корректора. Но в военное время наказывали, не разбираясь. Зачем Веремей рассказал об этом? Наверное, чтобы мы, дети другого времени, были собраннее и требовательнее к себе в профессии. И чтобы знали историю не по учебникам.
По Веремею можно было часы сверять. В 9.00 – он на пороге кабинета. В 13.00 – обед, ни минутой позже. Извинялся перед людьми, не вовремя зашедшими, но режим соблюдал. А как обедал? Фотожурналист Александр Чепурко вспоминает такой веселый случай: «Мы познакомились с Сергеем Ивановичем в 60-х. В столовой Дома печати я подсел за стол к военному. Перед ним – полпорции супа, котлета без гарнира, пол-яблока. А у меня поднос уставлен тарелками: салат, суп, два гуляша. Обедаем, и вдруг Сергей Иванович мне, голодному, здоровому, говорит: «Молодой человек, а вы это напрасно. Надо поменьше кушать. Это скажется потом».
А профессор Юрий Симаков рассказывал, как они в начале 50-х вместе с Веремеем поехали на Всесоюзное совещание по пропаганде физкультуры и спорта, и Сергей Иванович каждое утро выходил из московской гостиницы бегать в парк.
В те годы еще не было моды на пробежки, диеты, ограничения. Наоборот, шиком считалось свысока, посмеиваясь, смотреть на такие пустяки, не увлекаться бытом и самим собой. Выходит, Веремей предвосхитил будущее примером своего здорового долголетия.
Женщины его обожали – образец галантности. Мужчины-коллеги воспринимали как палочку-выручалочку или волшебную кассу помощи. Сергей Иванович всегда всем, кто нуждался, одалживал деньги. Только просил отдать долг вовремя, чтобы он мог потом помочь другим. Пару раз покарал недисциплинированных отлучением от кассы – ведь он искренне не понимал, как можно забыть о данном обещании. Как-то журналисты сидели и развлекались тем, что рифмовали фамилии коллег с пословицами. Про Сергея Ивановича сочинили: «Не имей сто рублей, если есть Веремей».
Когда звали в школы как ветерана Великой Отечественной, никогда не отказывался. Только спрашивал: «Сколько детей в классе?» И приносил конфетки по числу детей, чтобы не только побеседовать с ребятами, но и угостить.
Наверняка Сергею Ивановичу довелось в жизни пережить и тяжкие минуты несправедливости и обиды. Но он об этом молчал. Жизнь закалила и научила собственные беды переживать наедине с собой, не выплескивать на окружающих. Для всех Веремей был человеком, который удивительно любил жизнь и умел другим внушить эту любовь.
И птицы стучались в стекло
В войну на фронте запрещено было вести дневники, а всегда и во всем законопослушный Сергей Иванович не мог удержаться, кое-что записывал.
Последовав совету П. Л. Драверта собирать и хранить фронтовые реликвии и документы, Сергей Иванович в конце 1946 года вернулся в Омск с двумя тяжелыми чемоданами, полными подшивками газет, листовками, фотографиями, толстыми тетрадями, заполненными в кратких перерывах между боями. С годами из этих записей, копилки памяти, доставал удивительные истории. Не для пафосных выступлений перед аудиторией в праздники, а по случаю.
Приехали журналисты с отдыха на озере Селигер, делятся впечатлениями. «А я как раз там воевал», – говорит Сергей Иванович. И туристы-журналисты слушают историю о том, как наши укрепились на островах, немцы – на берегу. И невозможно подвезти продукты, солдаты голодают. Инструктор политотдела Веремей предложил рубить лед, ловить рыбу, ведь на Селигере водятся щуки, угри, лещи. Спасли солдат ухой. А немцы пронюхали – стали палить из минометов.
На фронте солдаты любили Сергея Ивановича как находчивого, веселого старшего товарища, как отца. А в преклонные свои годы Веремей был окружен любовью мальчишек. Он создал стрелковый тир «Гайдар» в подвале «Голубого огонька» и вел занятия. Выдавал юным стрелкам свидетельства, а за победы на соревнованиях – памятные медали, на которых заказывал гравировку. Мог приехать к юному чемпиону в детсад или школу и торжественно вручить награду своему подопечному при сверстниках и педагогах.
А еще он очень любил природу. В преклонные годы почти каждый вечер ходил в Птичью гавань, рассказывал коллегам: еще три утки улетели, появился лебедь. Результатом наблюдений была постоянная рубрика в «Омской правде» – «Времена года» – и паломничество омичей с семьями в Птичью гавань.
И дома он кормил птиц. Когда Сергея Ивановича не стало, они еще несколько дней прилетали к его окну, стучались клювами в стекло, ожидая доброго друга.
