Родственникам наркозависимых зачастую самим нужна психологическая помощь. В группах «Нар-Анон» им показывают выход из тупика.
Группы самопомощи «Нар-Анон» для родных и друзей наркоманов действуют по всему миру. Есть они и в Омске. Омички Людмила и Ирина благодарят судьбу за то, что однажды пришли сюда. По их словам, лучшего инструмента изменить ситуацию пока никто не придумал. Программа учит, как перестать плакать и начать смотреть на проблему трезвыми глазами.
У Людмилы – наркозависимая дочь, у Ирины – сын. Когда-то эти женщины были озабочены одним: как спасти родного человека? И готовы были положить все на алтарь этой борьбы. Сегодня они знают: спасать надо прежде всего себя. Когда ты начнешь духовно выздоравливать, это благотворно отразится и на больном.
Вот их истории.
Семейная болезнь
Людмила:
– Дочь сама мне сказала, что употребляет наркотики. Раньше все отрицала. А тут оказалась в тяжелом состоянии в больнице и была вынуждена признаться. Что испытывает человек, у которого ребенок наркоман – не передать. Боль, отчаяние, чувство вины и безысходности, стыд – кажется, в тебя все тычут пальцем. И я замкнулась в себе, не стала ни у кого просить помощи. А много лет пыталась сама справиться с этой бедой. Мое внимание было поглощено одним: что я могу для дочери сделать? Я следила за ней, била ее, уговаривала, плакала. Но ничего не помогало. В тот период у нас серьезно испортились отношения с мужем. Мы постоянно ругались, выясняли, кто виноват, кто плохо воспитывал. Потом все-таки обратились в реабилитационный центр, после которого дочь продержалась всего месяц. Дальше был год нового кошмара. И еще один реабилитационный центр, руководителю которого я очень благодарна. Он подписывал с родными пациентов договоры, обязывающие их посещать группы «Нар-Анон» для родственников и семей наркоманов. Думаю, не попади я в программу, у дочери по выходе из центра случился бы очередной срыв. Потому что я не знала бы, как себя с ней вести. Ведь, оказывается, именно родные могут неосознанно своими неверными действиями спровоцировать срыв у выздоравливающего зависимого.
– А в чем их ошибка?
Людмила:
– Они считают, что смогут повлиять на поведение наркомана, если приложат больше усилий. Но только доводят себя до нервного истощения.
Ирина:
– По сути, они тоже становятся зависимыми, начинают поступать неадекватно, поскольку их физическое и эмоциональное состояние полностью зависит от перепадов настроения пристрастившегося. У нас в программе есть даже такое понятие, как «наркомания – болезнь семейная». Как было у меня до прихода в программу? Я не видела вокруг ничего, кроме сына, которого надо спасать. Если мне удавалось отобрать у него всю одежду и он в состоянии наркотического опьянения уснул, чувствовала себя довольной и счастливой: ребенок никуда не пойдет. Но через два дня вещи приходилось возвращать, и он опять исчезал. А я в отчаянии рвала на себе волосы. Дошло до того, что оказалась в двух шагах от суицида. А ведь у меня есть еще один сын, которому в тот момент было всего пять лет. Я понимала, что нужна ему и хотя бы ради этого должна вести себя по-другому. Но ничего не могла с собой поделать.
Сместить «фокус»
Лишь придя в группы «Нар-Анон», мои собеседницы узнали, что вместо того, чтобы контролировать и спасать зависимого, родственникам следует «отпустить» ситуацию. То есть научиться принимать ее спокойно, сместив фокус внимания с поведения наркомана на свое собственное. Ведь расстроенная психика в поиске правильных решений не помощник.
– Как этого достичь? Честно говоря, сложно представить, что можно быть спокойным, когда твой близкий человек болен.
Людмила:
– Для этого в программе есть определенные инструменты. Один из них – посещение групп самопомощи, работающих по программе «12 шагов», где ты можешь поделиться своей болью с товарищами по несчастью и узнать, как другие справлялись с такой же проблемой.
– Простое общение реально может помочь?
Ирина:
– Да, проговаривая ситуацию с другими людьми, которые уже прошли этот путь до тебя, ты буквально напитываешься их энергетикой, опытом. И твое собственное поведение начинает меняться. Мы раньше считали, что пытаясь контролировать ситуацию, поступаем как любящие мамы, жены. На самом деле это была больная любовь, которая не только не помогала близким, но и разрушала нас самих.
Жесткая любовь
Людмила:
– Зависимым людям, оказывается, нужна другая, «жесткая» любовь. Нельзя идти у них на поводу. Надо дать им возможность почувствовать, что они сами в ответе за свое поведение. Помогать можно, но в определенных рамках. Когда дочь вернулась из реабилитационного центра, ей, естественно, нужно было заново выстраивать отношения в обществе. Раньше я всегда шла впереди со своими установками: «Хочу, чтобы ты поступила в такой-то институт. Хочу, чтобы ты была с тем-то». А тут мы с мужем и она сели и подписали договор, как будем дальше жить. Я пересмотрела свое поведение таким образом, чтобы инициатива исходила от дочери. Захотела она поработать консультантом в центре, где проходила реабилитацию, – пожалуйста. Захотела восстановиться в институте, откуда ее отчислили за год до окончания – хорошо, учись. Но ты должна то-то и то-то, а мы с отцом берем на себя такие-то обязательства. Закончила она институт. Дальше нужно искать работу. А это сложно: люди и без зависимости не могут устроиться. И тут многие родители зависимых детей опять пытаются «стелить соломку»: начинают сами везде звонить, договариваться. Но это, как я узнала на группе, ошибка. Поэтому никак дочери не помогала. Она несет резюме в одну организацию, вторую, третью, плачет: не берут. Поддержку оказываю, но не лезу. Потом вижу – моральное состояние ее тяжелое. И, вспомнив рекомендацию, что надо научиться отпускать ситуацию, говорю: а давай махнем на все, съездим отдохнем. Мы десять дней отдыхаем. Вернулись – звонок. Девочка из ее же института говорит, что там-то освободилось место. Дочь идет и устраивается. То есть все по-другому начинает происходить, потому что я изменилась. Как учит наша программа, достаточно одному человеку поменять поведение, и вся семья начинает выздоравливать.
Группа как высшая сила
Сегодня у них все хорошо: дочь Людмилы уже семь лет и четыре месяца, а сын Ирины – два с половиной года сохраняют трезвость. Но мои собеседницы по-прежнему посещают группы «Нар-Анон», чтобы держать себя в тонусе.
Людмила:
– Первые года два-три, я вообще ходила туда 4 – 5 раз в неделю, так как без группы сразу выпадаешь из вновь обретенного состояния и начинаешь поступать по-старому. В 50 лет начать себя менять – это ведь тяжело. Сейчас я хожу уже не только для себя. Больше отдаю тот опыт, который у меня есть. Но это и мне самой помогает. У нас в группах есть женщины, у которых дети многократно срываются, но они все равно не уходят. Говорят: если бы не программа, я была бы уже на «Первой линии». Представьте: одиночество, изоляция, никому ничего не скажешь. А здесь они находят поддержку. И учатся жить со своей проблемой.
– На чем базируется программа «12 шагов»? Какие-то религиозные моменты в ней присутствуют?
Людмила:
– Мы признаем существование некой высшей силы. Но вообще программа не религиозная, а духовная, хотя к нам приходят и люди верующие. Я, допустим, невоцерковленный человек. Мне группы «Нар-Анон» тем и подошли, что не было никакого навязывания. Ни религии, ни Бога. И на первом этапе высшей силой для меня была группа. Я чувствовала, как от собрания к собранию мое состояние улучшается. Не только психологически, но и физически. И мне хотелось туда вернуться, чтобы обрести давно потерянный душевный покой.
– Расскажите немного о самой организации «Нар-Анон».
Ирина:
– Это общественная организация. Мы – родственники наркоманов. К нам может прийти любой человек, у которого есть такая же проблема. Жена, мама, отец, друг… Группы можно посещать анонимно, то есть не называя имени. Занятия бесплатны. Всего в Омске работает шесть групп. Их адреса и расписание можно узнать на нашем сайте.
