Максим Чекусов: «2017-й в регионе объявлен Годом животноводства»

Чтобы быть в тренде

– Максим Сергеевич, уже скоро год как вы министр. Что могли бы назвать главным своим достижением за этот период?

– О каком-то конкретном достижении говорить сложно. Но в работе агропромышленного комплекса сохраняется положительная динамика. Увеличился валовой сбор сельскохозяйственных культур. Выросла выручка от реализации произведенной продукции. Растут платежи по налогам.

Что касается каких-то технологических решений, повлиявших на управление отраслью, то доволен тем, что мы постарались интегрировать в систему управления АПК районные управления сельского хозяйства. Почему-то они в свое время оказались за бортом. Некоторые руководители посчитали, что им удобней работать с министерством, районные управления сегодня не нужны.

Наверное, для крупных холдингов так действительно лучше. Но у нас еще порядка 2000 фермеров и 300 сельскохозяйственных предприятий. И уделить внимание каждому министерство физически не в силах. Это забота как раз районных управлений. Именно сюда должны в первую очередь обращаться люди за всеми консультациями, касающимися ведения бизнеса. И вот чтобы начальники, специалисты сельхозуправлений были, как модно сейчас говорить, в тренде, мы занялись их обучением. Не все пока получилось. Едва ли не половину руководителей управлений пришлось сменить.

С начала года сделали особый упор на политику сортообновления. Требовали, чтобы хозяйства высевали как можно больше семян высших репродукций. Ведь качественные семена – залог того, что в течение ближайших нескольких лет можно рассчитывать на лучший урожай.

Системно работали с предприятиями, которые многие десятилетия не вносили в почву минеральные удобрения. В итоге кто-то купил 20 тонн, кто-то – 100, кто-то – 200. А этот год отличался повышенной влажностью. И удобрения сработали!

Учитывая ошибки предыдущих периодов, большое внимание уделили спасению урожая рапса – в прошлом году вредители его практически уничтожили. В целом в текущем году фунгициды, то есть препараты против болезней применены на площади в два раза больше. Однако это не предел. Хотя мы абсолютно не гонимся за объемами. Самое важное для нас – чтобы предприятия работали экономически эффективно и получали прибыль.

Запас карман не тянет

– Реализация зерна нового урожая уже началась? Насколько активно? По каким ценам? И какие вы видите сложности на этом пути?

– Реализация началась. Цены для такого рекордного урожая, как 115 млн. тонн по России, неплохие. Сегодня за тонну пшеницы 3-го продовольственного класса на рынке предлагают по 8,5 – 9 тысяч рублей. Фуражная пшеница 5-го класса, ячмень, овес идут по 6 тысяч за тонну. Пивоваренный ячмень – по 8,5 тысячи рублей.

Но этот год – своеобразный. Если бы ситуация с погодой во время уборочной кампании была не такой благополучной, шли бы дожди, конечно, хозяйства активно повезли бы свой урожай на элеваторы, поскольку у многих до сих пор не хватает оборудования для сушки зерна. Но зерно убиралось с влажностью 12 – 13 процентов. И его сразу помещали в склады. В последние годы много построено быстро возводимых ангаров, бетонных складов, и большинство товаропроизводителей держат сегодня урожай у себя. Видимо, имеют определенный финансовый запас.

Исходя из этого, можно предположить, что до нового года больших перемещений зерна не будет. Хотя его закупку активно ведут «Омский бекон», птицефабрики, комбикормовые заводы, макаронная фабрика, производители круп. Поэтому сказать, что в этом плане нет движения, не могу. Динамика есть, и на сегодня она нас устраивает.

У кого-то дефицит, а у нас излишки

– Как продвигаются государственные зерновые интервенции, в которых аграрии региона всегда активно участвуют? Правда ли, что омские элеваторы способны принять в этом году лишь очень ограниченное количество интервенционного зерна, и из-за этого у наших товаропроизводителей будут сложности с его продажей?

– Действительно, на элеваторах области лежат 468 тысяч тонн зерна, закупленного по интервенциям еще 2015 года. Поэтому на данный момент они могут принять лишь очень ограниченное количество интервенционного зерна нового урожая, хотя аграрии области готовы продать государству как минимум 400 тысяч тонн. И в ходе недавнего видеоселектора, который проводил директор департамента регулирования агропродовольственного рынка Владимир Олегович Волик, был поставлен вопрос о том, что надо как можно оперативнее переместить интервенционное зерно из Омской области в другие регионы. В этом году Бурятия, Забайкалье в очередной раз пострадали от засухи. Челябинску, где очень мощная переработка, не хватает сегодня миллиона тонн зерна. А у нас образовались излишки.

Еще раньше с этим вопросом к министру сельского хозяйства РФ Ткачеву и руководителю Объединенной зерновой компании обращался губернатор региона Виктор Иванович Назаров. Поэтому надеюсь, что нас услышали и будут разработаны инструменты, как это зерно государственного фонда реализовать, чтобы хлебопекарные и животноводческие предприятия могли приобрести его с дисконтом.

Несмотря на возникшие сложности, 34,7 тысячи тонн зерна нового урожая мы по интервенциям уже отгрузили. Очень хорошо, что наши аграрии не зацикливаются на торговых площадках, расположенных в Омской области. В рамках интервенций выходят на биржевые площадки Новосибирска, Кемерово, Оренбурга, Кургана, Тюмени. То есть предлагают свой урожай там, где их устраивает цена.

В прошлом году рентабельность по пшенице, другим зерновым культурам достигала 100 процентов. Это очень высокий показатель, в нормальном бизнесе рентабельность в 15 – 25 процентов уже считается очень хорошей, а здесь – 100 процентов.

Лапша для Китая

– А насколько перспективен для омского зерна рынок Китая?

– Работа по налаживанию сотрудничества с Китаем ведется. Основная задача на этот год – отработать технологию реализации. В прошлом году мы активно поработали, поставив в Китай порядка 1,5 тонны масличного льна и немного рапса. Сейчас ждем, когда китайцы объявят, сколько и какого зерна или масличных культур им необходимо.

– О каких объемах для Омской области может идти речь?

– На сегодня подготовлены, то есть проработаны Россельхознадзором 20 тысяч тонн. И порядка 30 тысяч тонн мы еще можем добавить. Объем небольшой. Но исходя из результатов визита официальной делегации Омской области в Китай, которую возглавлял губернатор Виктор Иванович Назаров (мы побывали в том числе в Манчжурии, на границе с Забайкальским краем), думаю, что китайцы пока не способны принять через сухопутный пункт пропуска большие партии. Поэтому, еще раз подчеркну, сейчас нам важно не продать больше, а отработать технологию поставки, логистику, ценовую политику.

Вообще, я как региональный министр считаю: необходимо выстраивать отношения с восточным партнером таким образом, чтобы здесь производить то, что необходимо Китаю. Сырье вывозить – абсолютно неправильно. Нужна китайцам, допустим, китайская лапша – мы должны поставить у себя китайский завод, на котором бы работали наши люди, чтобы добавленная стоимость оставалась в регионе.

Особенно болезненная для меня тема – экспорт рапса. По сути, речь идет о вывозе кормов, потому что когда из рапса отжимается масло, остаются шроты, жмыхи, которыми можно обеспечивать наши птицефабрики, животноводческие комплексы, молочные фермы. Это реальный рычаг к увеличению продуктивности животных. А если мы все это будем отдавать туда, соответственно, так и будем топтаться на удоях в 4 – 5 тысяч килограммов на корову. Хотя нужно двигаться вверх.

«Хлопок» изо льна

– 1,5 тысячи тонн льна, поставленные в Китай, тоже сырье или какой-то переработанный продукт?

– Сырье.

– Но у нас же велась работа в направлении глубокой переработки льна. Даже выпускались опытные образцы.

– Это другое. В Китай поставлено 1,5 тысячи тонн масличного льна «кудряша». А проект глубокой переработки касается такой культуры, как лен-долгунец, из которого делают льноволокно. Конечно, мы этой темой занимаемся. Есть проект строительства завода по производству катанина изо льна. Катанин – практически хлопок. Из него можно делать порох для оружейной промышленности, ткани, различные нетканые материалы. И в настоящее время идет поиск инвестора. Стоимость проекта всего-навсего 200 млн. рублей. Но таких проектов нам необходимо как минимум пять. Тогда мы сможем в разы увеличить посевы льна.

Сегодня наша область по площадям, засеваемым льном – 6300 га, – на втором месте в России, впереди нас Тверь с 7000 га. А если удастся реализовать проекты, о которых я сказал, потребуется как минимум 50 тысяч гектаров, чтобы загрузить сырьем переработку. Но еще раз повторюсь: нужен инвестор, одними пожеланиями тут ничего не решить. Надо, чтобы бизнесмены увидели в этом смысл, экономику. Мы неплохо научились выращивать лен, получать семена, делать из отходов топливные пеллеты. Но наша задача – не отгружать за пределы области продукт первичной переработки, а начать выпускать товары с высокой добавленной стоимостью.

Молочное замещение

– Недавно омская делегация побывала на Всероссийской агропромышленной выставке «Золотая осень». Что дает участие в подобных мероприятиях?

– На «Золотой осени» идет определенное подведение итогов года. Перед нами выступил премьер-министр Дмитрий Анатольевич Медведев. Он подчеркнул, что российское сельское хозяйство становится на ноги, однако это лишь начало пути. Я с ним полностью согласен. Омская область на хорошем счету. Но говорить о том, что мы тут достигли каких-то вершин, наверное, не стоит. Взять молочное животноводство. Ситуацию в этой отрасли пока стабильной не назовешь. Так, продолжает сокращаться количество скота на личных подворьях. Это общероссийская и даже мировая тенденция. Но поскольку без животноводства деревня обречена, именно эта отрасль дает людям занятость, мы должны обеспечить сократившемуся личному стаду какое-то замещение. Вводить новые товарные, племенные, семейные молочные фермы на базе крестьянских фермерских хозяйств.

Не случайно следующий год объявлен в Омской области Годом животноводства. То есть все усилия будут прикладываться к тому, чтобы изменить ситуацию. За один год мы этого не сделаем. Но сейчас формируется программа по выводу из кризиса конкретных предприятий. Особую ставку делаем на семейные молочные фермы. Финансирование, которое закладывается в бюджет следующего года, предусматривает, что их количество будет увеличиваться.

Кто сколько работает

– Правда, что на одной из дискуссий в рамках выставки вы выступили в качестве спикера?

– Да, я выступал на открывавшем выставку агротехническом форуме, где обсуждались вопросы обеспечения регионов сельхозтехникой.

– О чем говорили?

– О том, что темпы обновления техники не превышают сегодня 3 – 4 процентов. Выходит, чтобы полностью обновить парк, нужно 20 – 25 лет. При этом срок эффективной эксплуатации комбайна, трактора или какой-то прицепной машины – 8 – 10 лет. Поэтому в настоящее время, в том числе в Омской области, работает порядка 75 процентов тракторов, возраст которых более 10 лет. А если бы в этом году мы в регионе имели больше машин для обработки посевов средствами защиты растений, то получили бы больший валовый сбор.

Вот сегодня с утра (12 октября. – Авт.) я анализировал ситуацию в хозяйствах, которые еще не все убрали. Ничего страшного там нет. Осталось по нескольку сотен гектаров. Это на день-два работы. Но пока все стоит, потому что «КамАЗы», комбайны на полях тонут. Приходится ждать, когда немного подсохнет или подмерзнет. И вот что меня поразило: ведь у большинства так называемых аутсайдеров нагрузка на комбайн от 1000 до 2000 га! Для сравнения: в Белоруссии она составляет 200 га на один комбайн. То есть техники не хватает! И с этим нужно работать.

Дорогие сорняки

– Как помогает в этом программа 14 – 32, в соответствии с которой сибирские аграрии могут приобрести на предприятиях отечественного сельхозмашиностроения технику с 30-процентной скидкой?

– В этом году ее ресурс уже, к сожалению, исчерпан. Все 10 миллиардов рублей, выделенные государством на выплату компенсаций изготовителям сельхозмашин, полностью освоены. И многие заводы отказываются дальше грузить технику с дисконтом, опасаясь, что больше финансирования не будет. А без программы трактор стоит уже не 5 миллионов, а 7. Эти 2 миллиона разницы для любого предприятия очень существенны. Но, к сожалению, каждый год ведутся разговоры о том, что программа неэффективна, ее надо закрывать, зря, мол, расходуются государственные средства. Хотя, поддерживая аграриев, государство дает возможность производителям техники стабильно работать. Соответственно, получают работу металлургические заводы, производители шин, комплектации и так далее. Поэтому все участники агротехничесого форума были удовлетворены тем, что в протокол совещания вошло предложение об увеличении на будущий год объемов финансирования данной программы до 16 – 17 млрд. рублей.

Что касается непосредственно выставки, приятно, что было много новинок. И российского производства, и зарубежного. Мне очень понравилась разработка компании «Амазоне» – машина для обработки посевов, которая, идя по полю, сканирует поверхность и обрабатывает раствором только сорняки. Благодаря этому удается сэкономить на одном гектаре порядка 50 процентов средств, что очень актуально. У нас в области есть предприятия, израсходовавшие в этом году на средства защиты растений до 50 миллионов рублей. Вообще, мы выработали нынче все имеющиеся в Омске запасы этих средств, и нам их потом привозили из других городов. Потому что год был очень сырой, и это спровоцировало появление различных болезней и вредителей.

Субсидии укрупнят

– В рамках «Золотой осени» обсуждались новые подходы к финансированию отрасли, которые вы в одном из интервью назвали революционными. В чем суть изменений?

– Эти изменения на самом деле назрели. Потому что еще недавно в отрасли действовало 54 вида субсидий и зачастую разные виды господдержки друг друга дублировали. Сейчас предлагается укрупнить имеющиеся субсидии до семи. При этом, судя по разговорам, общий объем федерального финансирования не сократится. А у регионов будут развязаны руки.

– В каком смысле?

– Поясню. В прошлом году, например, наши фермеры стали меньше брать кредитов, так как процентная ставка взлетела вверх. И у нас в регионе субсидия на компенсацию процентов по кредитам оказалась невостребованной. А это миллионы рублей, которые мы не имеем права никуда перераспределить, так как это деньги целевые. Пришлось их в полном объеме вернуть Федерации. То есть эти средства были направлены в другие регионы или вообще Минфин России забрал их в казну. Со следующего года, как нам обещают, начнет действовать так называемая единая субсидия. И мы сами на уровне регионального правительства, министерства, Законодательного собрания будем определять, какие направления в первую очередь требуют поддержки. Правила выплаты субсидий по-новому пока не ясны. Мы еще должны будем под федеральную нормативную базу, которой пока нет, сформировать свою нормативную базу. Есть лишь определенные штрихи, как это будет. Понятно, что будем где-то спотыкаться, будут какие-то подводные камни. Но постараемся поддержать в первую очередь тех, кто занимается вопросами молочного животноводства, кто инвестирует в социальное развитие села. Эти программы просто обязаны продолжаться.