Новобранец «ястребов» о своем хоккейном детстве и мечтах завоевать главный трофей КХЛ.
Когда в начале мая этого года хоккейный клуб «Авангард» объявил о подписании трехлетнего контракта с форвардом Максимом Пестушко, его генеральный менеджер Виктор Шалаев так прокомментировал этот переход: «Опытные мастера, игроки с характером, не любящие уступать, ценятся в любой команде. Максим Пестушко – именно такой хоккеист, обладающий качествами, на которые мы хотим делать ставку в новом сезоне. В любой ситуации он будет бороться до конца, а его богатый опыт поможет раскрыться нашим молодым талантам».
Первые два месяца выступления Максима за «ястребов» полностью подтверждают правильность такой оценки: нападающий стабильно входит в первую тройку как среди снайперов, так и среди бомбардиров «Авангарда». С 16-м номером «ястребов» встретился корреспондент «ОП».
«Начинал под номером 16»
– Максим, как игрок «Нефтехимика», а затем и московского «Динамо», вы много раз играли против «Авангарда». Какое впечатление об омском клубе сложилось у вас по тем матчам?
– Самое главное, и это в лиге знают все, что омская команда из года в год борется за высокие места. Этим целям всегда соответствуют и состав «Авангарда», и его игра. Добротная, традиционно неуступчивая, очень мастеровитая команда. Такими омичи были, такими и остаются.
– У вас успешная карьера, но при этом нет титулов. Именно за ними пришли в «Авангард»?
– Конечно. После нескольких лет выступления за московское «Динамо», когда настало время что-то поменять в карьере, моим главным приоритетом в выборе новой команды было то, что она должна ставить перед собой максимальную цель – выиграть Кубок Гагарина. Титулов у меня, тут вы правы, действительно нет. А время идет, и с каждым прожитым годом шансов попробовать вкус «чемпионского шампанского» становится все меньше. Поэтому мне очень хочется именно с «Авангардом» завоевать победный трофей.
– Ваш любимый игровой номер 33 в «Авангарде» забронировал Доминик Фурх. Ну а с номером 16 у вас есть какие-либо ассоциации?
– Когда я перешел в «Авангард», в клубе мне предоставили на выбор игровые номера, бывшие на тот момент свободными. Но среди них отсутствовали те, что ассоциируются с какими-то важными в моей жизни датами и числами. Ну а под номером 16 я когда-то начинал в Нижнекамске свою профессиональную карьеру, когда меня еще только взяли в команду. Вот и решил выбрать его. О чем пока что не жалею. (Улыбается.)
– В вашей профессиональной карьере за более чем десять лет было всего две команды: «Нефтехимик» и «Динамо». Не любите менять клубы?
– Мне трудно поверить в искренность тех хоккеистов, которые говорят, что они любят часто менять клубы. По-моему, в идеале было бы вообще играть в одной команде. Увы, в реальной жизни так не бывает. Я тоже рассчитывал много лет еще выступать за «Динамо», но получилось так, как получилось. Значит, буду писать новую страницу истории своей жизни. Все, что ни делается, все к лучшему.
– Многим болельщикам памятен ваш супербуллит «вертушка» в ворота «Спартака». Почему пока не рискуете повторить такой же трюк в одной из буллитных серий нынешнего сезона?
– Так ведь сейчас правилами запрещено подобное исполнение буллитов! Уже года два как нельзя делать «спинорамы». А жаль, ведь это же все часть шоу, это нравится болельщикам! Им всегда приятно смотреть на необычные финты. Но дело не только в этом. Я, пожалуй, все равно сейчас не стал бы так пробивать буллит, потому что для вратарей это уже не секрет. Тот же Саня Еременко, с которым я играл в «Динамо» и в ворота которого, уже будучи игроком «Авангарда», забил недавно буллит, вряд ли поддался бы на такой трюк. А тогда решение пробить подобным образом было вовсе не спонтанным. Я все продумал заранее, еще за неделю до того начав отрабатывать этот прием на тренировках. Получалось вроде бы неплохо. Вот я и рискнул сделать так же в официальном матче.
«В 11 лет стал
самостоятельным»
– Уже в одиннадцать лет вы один уехали из Набережных Челнов в Нижнекамск. Каково это – в таком совсем еще детском возрасте оторваться от мамы и папы и уехать в другой город?
– Страшно не было потому, что в том возрасте я просто еще не полностью воспринимал происходящее. А сейчас, по прошествии времени, я очень благодарен родителям за то, что они послушали совет моего первого тренера и отправили меня в Нижнекамск для дальнейшего хоккейного развития. Если бы остался в Набережных Челнах, скорее всего, просто болтался бы на улице, что редко доводит до добра. Маму, конечно, пришлось уговаривать, ей было страшно отпускать сыночка. Убедил ее тот аргумент, что от Набережных Челнов до Нижнекамска всего каких-то 40 километров. (Улыбается.). А мне в последующей жизни очень помогло то, что уже с одиннадцати лет я стал самостоятельным, научился отвечать за свои поступки.
– В Нижнекамске жили в интернате?
– Нет, первые три года я жил по квартирам у ребят. Кто на сколько сможет взять: кто-то на две недели, кто-то на месяц или на два. Так и ездил по всему городу с чемоданами. А потом уже в Нижнекамске открыли специализированный хоккейный интернат, в котором стали жить все приезжие ребята. Стало, конечно, полегче.
– С Петром Хохряковым в нижнекамском интернате не пересекались?
– Так Петька же местный был, чего ему в интернате делать?! Ну и разница в возрасте в пять лет тоже не способствовала нашему тесному общению.
– Правда ли, что вас как-то раз чуть не выгнали из хоккейной школы?
– Абсолютная правда. Мы втроем с друзьями пошли на всю ночь играть в компьютерный клуб. А ночью потому, что стоило это в несколько раз дешевле, чем днем. Утром приходим на занятия – а тренер уже знает, что мы не ночевали в интернате. Вот он в воспитательных целях и указал нам на дверь. Я в тот момент действительно подумал, что с хоккеем придется завязать, очень уж жестко с нами поговорили. Потом нас простили, и впоследствии я узнал, что никто всерьез не собирался ломать нам жизнь, просто хотели хорошенько припугнуть. И это у них получилось! (Смеется.)
«За сборную не сыграл из-за травм»
– И Владимир Крикунов, и Олег Знарок – тренеры жесткие, таких принято называть «диктаторами». В сравнении с ними Федор Канарейкин – «демократ»? Он более мягкий в общении с игроками?
– По моему мнению, ни Крикунов, ни Знарок тренерами-диктаторами не являются. Все тренеры – люди достаточно жесткие, профессия обязывает. Кто-то чуть больше, кто-то чуть меньше. Хорошего тренера, и в частности Федора Леонидовича, всегда отличает умение правильно находить середину. С одной стороны, с людьми надо искать контакт, в современном спорте одной лишь палочной дисциплиной ничего не добьешься. С другой – если относиться к людям излишне мягко, это плохо сказывается на результате. И речь тут не только о хоккее, но и о любой другой работе. Так что и Крикунов, и Знарок, и Канарейкин знают, когда надо «закрутить», а когда «отпустить».
– Три года назад в результате грязного силового приема оборонца «Северстали» Кирилла Свиязова вы получили тяжелейшую травму. Здоровались с ним после этого? Он посмотрел вам в глаза?
– Он позвонил мне в больницу дней через пять. Извинялся. Я его не виню – молодой парень, хотел сыграть жестко, а получилось грязно. Я уверен, что он делал это не специально. Но я в тот момент реально мог закончить карьеру. Хорошо, что все в итоге обошлось. Хотя и не без последствий.
– Вы сыграли десять матчей за сборную России на этапах Евротура. Что помешало вашей дальнейшей карьере в главной национальной команде?
– В сезоне 2008/2009, когда я играл в московском «Динамо» в тройке с Афанасенковым и Непряевым, нас планировали всем звеном взять в сборную. Дела у нас тогда действительно шли хорошо. И надо же так – за три дня до вызова я получил травму! В сборную в итоге так и не поехал. Аналогичная ситуация произошла и в сезоне 2013/2014. Вновь вызов в сборную, и вновь нелепая травма! В итоге за главную команду страны я в основном поиграл в каких-то товарищеских матчах. И для того, чтобы претендовать на участие в более серьезных турнирах, мне просто не хватило опыта международных матчей. Ведь игры на уровне сборных проходят гораздо быстрее и агрессивнее, чем в КХЛ.
«Переехать в Омск труда не составило»»
– Как вы относитесь к тому, что вас на улицах узнают болельщики?
– Тут все целиком зависит от самих болельщиков. Если люди просто подходят для того, чтобы взять автограф, сфотографироваться, пожелать удачи, сказать слова поддержки в адрес команды – это очень приятно. А есть и такие, кто начинает учить, как мы должны играть, читать нотации сомнительного содержания. Вот этого я не приемлю! Поверьте, хоккеисты и сами после матчей делают анализ, понимают, где они сыграли плохо, в чем ошиблись, что надо поправить. Я даже от своих родных критику не принимаю – они знают, что мне не надо ничего говорить.
– Вашей семье легко дался переезд из столицы России в Сибирь?
– Знаете, Москва, конечно, самый богатый и самый динамично развивающийся город в России. Но если люди по рождению не москвичи, им далеко не всегда нравится жить в этом мегаполисе. Не скажу, что нам с женой доставляло какую-то особую радость жить в Москве. Да, комфортно, но не более того. А потому нам с Леной и сыновьями Даниилом и Денисом (6 лет и 2 года соответственно. – Прим. автора) не составило никакого труда перебраться в Омск. Главное – что мы вместе, а остальное наладится!
