Николай Чиндяйкин: «Я влюблен в Омск, город чудес»

Одним из самых дорогих гостей кинофестиваля «Золотой Витязь» можно назвать заслуженного артиста России Николая Чиндяйкина, пятнадцать лет жизни которого были связаны с нашим городом. Как признается сам артист, он работал в Омской драме в ее золотые годы - 70-80-е годы ХХ столетия. Старшее поколение зрителей хорошо помнит его в спектаклях «Моя любовь на третьем курсе», «Соленая падь», «Орфей спускается в ад», «Любовь под вязами», «Бесприданница».

Сегодня в театре тепло вспоминают Николая Чиндяйкина и рассказывают, что, когда актер стал играть в кинофильмах, Елена Ивановна Псарева подходила к экрану, гладила его и говорила ласковые слова - то ли экрану, то ли далекому Чиндяйкину. Она очень любила Николая Дмитриевича, и эта любовь была взаимной.

На прошлой неделе на камерной сцене имени Татьяны Ожиговой театра драмы прошла встреча театральной общественности с Николаем Чиндяйкиным, где артист представил свою книгу «Не уймусь, не свихнусь, не оглохну». По словам актера, встреча получилась поистине семейной. Вспоминая свою работу в Омске, он все время говорил: «У нас». Он до сих пор считает себя омичом. Приводим самые интересные моменты встречи.

Об Омске
- Я работал в Ростове-на-Дону на юге. Любил поэта Леонида Мартынова. Он просто гений. И вдруг он написал книжку «Воздушные фрегаты». Я влюбился в город Омск, которого никогда не видел и ничего о нем не знал. Омск - город чудес. Мой друг Коля Калинин работал в омском театре. Я приехал сюда только посмотреть. Коля сказал: «Я поговорю с Мигдатом Нуртдиновичем» (Ханжаровым. - Т. Ш.). Тогда я не знал, что это один из столпов театра, уникальный человек, не просто последний советский директор, как его сейчас величают. Это такое явление, которое только здесь и могло быть. Любой из людей, которых собрал вокруг себя Мигдат, мог бы украсить любой театр мира.

5 ноября 1973 года. Я прилетел утром. Меня поселили в гостиницу «Центральная». Потом я шел через Омку. Этот день я помню по минутам. Я подошел к театру. Он мне напомнил торт. Такой сладкий торт. Мне сказали: «Идите в БРЗ». Я понял - большой репетиционный зал. Прошел через сцену за задником. В театре не принято елозить по сцене. В полумраке я остановился. Вдруг мне кто-то закрыл глаза руками. Есть такая детская игра. Я стою и не знаю, кто в Омске мне может закрыть глаза. Повернулся: это была Таня Ожигова. Она сказала: «Как я рада, что ты приехал». С этого момента началась моя счастливая и всякая другая жизнь в этом городе.

О театре драмы
- Обо всем не расскажешь. Всякая жизнь имеет свою пору красоты и движения. Чем дольше я живу, тем больше убеждаюсь: это был уникальный театр. Неважно, что об этом не все знают в мире. Совершенно ответственно, с высоты своего возраста, с высоты того, что я видел в мире, а видел я, извините за нескромность, все крупнейшие спектакли мира за последнее время, я заявляю: здесь было созвездие актеров в одном месте, в одно время в государственном театре. Здесь на сцену выходили актеры уровня Александра Щеголева, Алексея Теплова, Елены Псаревой, Ножери Чонишвили. Как Мигдат Ханжаров в одном театре, в одно время умудрился их собрать? Сейчас в Москве все любят Сережу Чонишвили - прекрасного артиста, а я помню, как качал его на ноге и отрывал марочки с конверта - Сережа собирал марки. Но если бы вы знали, какой актер был его папа! Ножери Чонишвили - великий русский актер.

О великой русской актрисе
- Татьяна Анатольевна Ожигова - последняя русская трагическая актриса. Я не дискутирую, ни с кем не вступаю в спор. Я говорю - последняя русская трагическая актриса. Я не знаю больше актрис в этом смысле. Явление Тани на сцену было явлением ее на сцену. Однажды она мне сказала: «А вдруг когда-нибудь случится, что в конце спектакля я не увижу платочков в зале? Я этого не переживу». Я оторопел. Я не думал, что ее могут посещать такие мысли. Помню, идет спектакль «Царская охота». Мне приятно об этом говорить. Мы играем спектакль, на улице 30-40 градусов мороза, а у нас не было такого дня, чтобы в омском театре не было аншлага. Наши красавицы-женщины переодеваются, надевают туфельки и с цветами входят в зал. Это было настолько привычно. В такой же холодный день мы играем «Царскую охоту», платочков много, зал рыдает. Таня вся уже опустошенная, но безумно счастливая. Она все отдавала. Кланяемся три, четыре, пять раз, и вдруг до меня доходит, что нет цветов. И я начал за Таню болеть: вдруг не будет ни одного цветка? Вижу, по проходу в зале идет девочка с одним цветочком, я понял, что Тане был явлен ангел. Девочка поднялась на сцену, Таня встала перед ней на колени. Они так нежно встретились, Таня ее поцеловала. Вот что такое Омск, что такое эти годы. Я ни в коей мере не хочу сказать, что сейчас все по-другому. Та человеческая энергия, тот ресурс, который накапливается годами, он не исчезает. Он остается в детях и в следующих коллегах, которые сюда приходят.

О своей книге
- Это дневники. Я всю жизнь их вел. Иногда более усердно, иногда пропускал длительное время. Но почему-то это у меня с детства, может быть, от моего папы. Он был нежным и даже сентиментальным человеком, хотя прожил страшную жизнь: принял войну 22 июня 41-го года. У него была такая книжечка. Мы так и говорили с сестрой: папина книжечка, где он все записывал. И я тоже сподобился. В детских дневниках писал, например: «Вчера в лесу видел следы волка». Потом писал уже как актер, режиссер, педагог. Эта книга не требует читателя. Не рвется к нему. Мне важен факт, что я решился на это. Мой педагог Михаил Михайлович Буркевич как-то сказал: «Коля, вам надо публиковаться». Я ему ответил, что пишу для себя. Решение опубликовать дневники созревало годами. Должен сказать, что, когда оно созрело, я писать перестал: понял, что пишу уже не для себя. Это не есть литературное творчество, это отблеск моей жизни.

О памяти
- Я имел такую отвагу влюбиться в жену главного режиссера (Артура Хайкина. - Т. Ш.). В 25 лет человек не может себе в этом отказать, если он любит. Эта сцена, на которой мы сидим, носит имя моей жены Татьяны Ожиговой, царство ей небесное. Моего единственного человека на свете, с которым мы прожили счастливо пятнадцать лет. Недавно я получил письмо: «Николай Дмитриевич, давно мечтаю с вами познакомиться и подружиться. Я вас люблю как артиста, вы мне интересы как человек. Я долгое время не решался, но вот пишу и мечтаю. Родион Хайкин». Это сын Артура Хайкина. Он живет в Питере. Я поехал на съемки в Питер. Поезд подошел к перрону. Я выхожу и вижу: стоит Артур Хайкин. Родион - вылитый Артур. Фигура и возраст тот, когда мы с Артуром познакомились и подружились, а потом вся эта перипетия случилась. Вышел из поезда - мы обнялись. Какой сценарий впитает это в себя?.. Последние годы мы дружим. Он очень хотел приехать со мной на фестиваль, но не смог из-за работы. Он серьезный бизнесмен. И светлый человек. Завтра я пойду на Северное кладбище, поклонюсь Артуру и Мигдату.

О дне сегодняшнем
- Я занимаюсь своим делом, за которое отвечаю. С 2008 года я в штате МХТ. Играю Фирса в «Вишневом саде». Это мое счастье, глаза закрою и не верю. К роли Фирса в Художественном театре люди шли по тридцать-сорок лет. Извините за нескромность, я в МХТ с этой роли начал. Мне очень нравится этот театр. Сама идея закончить жизнь в МХТ прекрасна. В какой-то мере он мне напоминает омский театр - по атмосфере. Там нет пошлости, никто никого не подсиживает. Мне кажется, Олег Табаков - тонкий, правильный художественный руководитель, он понимает время, он понимает образ театра. Я занят в четырех спектаклях. Каждая роль для меня важна и дорога. И у меня остается время на другую жизнь. Вот я сейчас здесь с вами, и на это тоже нужно время. Давайте пожелаем друг другу счастья.

Татьяна Шипилова
Фото Евгения Кармаева