Никита Михалков планирует «поселить» в Омске новый кинофестиваль

Во время своего визита в Омск мастер российского кинематографа Никита Михалков встретился с утвержденным губернатором Омской области Виктором Назаровым и пообщался со студентами ОмГУ. В течение двух часов режиссер и актер отвечал на вопросы омской молодежи.
Во время своего визита в Омск мастер российского кинематографа Никита Михалков встретился с утвержденным губернатором Омской области Виктором Назаровым и пообщался со студентами ОмГУ. В течение двух часов режиссер и актер отвечал на вопросы омской молодежи. Высказывания Никиты Сергеевича записал корреспондент ИА «Твой Омск».

О провинции и Омске
Самое чистое, что есть в стране – это провинция. Именно провинция делает Россию тем, чем она является. Москва – столица Рублевки, Санкт-Петербург – столица Санкт-Петербурга. Я много езжу по России, и это мне гораздо интересней, чем ездить в другие страны. Да, там удобно, тепло, завтрак. Но дело в том, что когда ты получаешь continental breakfast в гостинице, скажем Гонконга, а вчера выпил… и по этому «брейкфасту» ты не определишь: в Гонконге ты, в Лондоне, в Париже или еще где-то. Потому что это интеллектуальный «макдональдс», что для нас принципиально немыслимо, хотя мы все стремимся к тому, чтобы быть как кто-то. Мы хотим быть понятными. А я не хочу быть понятным, я хочу быть понятым. Я очень надеюсь, что, может быть, даже с будущего года в Омске будет постоянно действующий международный кинофестиваль молодой режиссуры. Именно здесь, между Каннами и Московским фестивалем. Сегодня я говорил об этом с утвержденным губернатором Виктором Назаровым, с владыкой Владимиром. Я надеюсь, что у вас скоро такой фестиваль появится. Это может стать хорошим толчком для того, чтобы здесь появилась киностудия.

О творческих планах
Я начал снимать картину по мотивам бунинского рассказа «Солнечный удар». Это 11 страниц ни о чем. Почти без диалогов. Рассказ, который заканчивается фразой: «Поручик чувствовал себя постаревшим на десять лет». Одна ночь. Пароход. Никто не знает даже имени друг друга. Это солнечный удар! Я долго не мог найти форму, чтобы начать работу над этой картиной.

О современном искусстве
Сегодняшняя ситуация в кинематографе трагическая. Есть арт-хаус, который на самом деле не является арт-хаусом. Это просто очень слабое кино, отличительная черта которого, – унизительное ощущение себя. Но ведь нельзя существовать в стране Пушкина, Достоевского и Толстого и считать, что настоящее искусство – это «Гитлер капут», «Самый лучший фильм» или «Яйца судьбы». Это немыслимо. Вы хотите, чтобы ваши дети узнавали жизнь вот по такому кино? Самая большая проблема современного театра в том, что «как» стало важнее, чем «что». Когда я вижу «Три сестры» Чехова и там гомосексуализм, сестры-лесбиянки и мне говорят: «Мы так прочли Чехова». Это все шаманство! Возьмите Чехова и сыграйте так, как написал Чехов! Стеб – это прекрасно, вы самовыражаетесь. Но делайте это на том, что вы сами создали. Когда арт-группа «Война» рисует огромный фаллос и поднимает его над зданием ФСБ, с точки зрения стеба и выдумки – это класс! Но когда министерство культуры дает им премию за инновацию, мне хочется министерство культуры переименовать в другую организацию. Нагадить перед дверью и позвонить – это инсталляция. А позвонить – и, когда открыли, сесть гадить – это перфоманс.

О Голливуде
Только то, что по-настоящему национально, может стать по-настоящему интернационально. Только то, что вы знаете не по головному размышлению, не по книгам, а по запаху – никто не расскажет об этом лучше. Меня много раз приглашали снимать для Голливуда. Соблазн большой. Поехать туда, Мерил Стрип... Меня держит одно – что я скажу? Я встану в очередь с профессиональными режиссерами, чтобы сказать что? Да, я могу снять картину глазами русского об Америке. Но мне не понятны и неинтересны страсти, которые хорошо делаются американскими режиссерами. То, что я могу сделать, никто из них не сделает. Никогда. Они могут только снимать про Россию, где космонавты в шапке-ушанке.

Об американской цензуре
В «Сибирском цирюльнике» есть такие герои: американский сержант, который не знал, кто такой Моцарт, и проститутка Джейн. Я показал еще незаконченный материал Кевину Костнеру. Для того чтобы выяснить, что ему понятно в этой картине, что не так. Он вышел в слезах, поздравил меня. На следующий день я получил от него мелко исписанные два листа. Цензура Госкино времен советской власти – дети по сравнению с тем, что мне написал Кевин Костнер: «Нельзя чтобы американский сержант не знал, кто такой Моцарт! Если Джейн была проституткой, лучше чтобы она была англичанкой, а не американкой». Цензура в самой свободной стране – в крови. Я приехал в Аргентину с этой картиной. Зрители плакали, смеялись, реагировали как в любом российском городе. Они хотели купить картину для проката. Я звоню продюсеру в Париже и говорю: «Мишель, Аргентина хочет купить картину». Он мне отвечает: «Мы давно продали ее Бразилии». Американцы выкупили лицензию, чтобы не было этой картины в приближении к США. Это абсолютно конкретные тоталитарные идеологии. Я снимаю шляпу перед американским зрителем, так как он абсолютно уверен, что лучшее кино – это американское.

О детстве
В детстве я мечтал о том, чтобы поскорее кончился урок математики и меня не спросили. Для меня математическая «шторка» закрылась в 8 классе. Когда меня вызвали к доске решать уравнение, я взял мелок и осознал, что я не понимаю вообще ничего. И когда я услышал за спиной скрип перьев моих одноклассников, я понял, что я попал – и упал в обморок от безысходности.

О большой политике
Я мог бы стать депутатом Госдумы, мог бы стать сенатором, но я не хочу этого по одной простой причине. То, что я могу сказать любому человеку, для меня гораздо дороже. Это моя внутренняя свобода. Это мой долг. Став политическим деятелем, ты так или иначе обязан отстаивать интересы той организации, политической партии к которой ты имеешь отношение. Моя политика заключается в том, что я говорю через свои картины, а не вещаю с трибуны. Мне очень важно высказываться. Я не снял ни одной картины для денег, чтобы обо мне ни говорили. Меня называют барин, царь, говорят, что у Михалкова отель в Карловых Варах, я там был ровно один день. Говорят, Михалков – бриллиантовый король. Пусть грызут. Я надеюсь, что грызут то, что вкусно. Съесть-то все равно не могут.

Фото М. Кармаева
©
URL: http://omskregion.info/news/4712-nikita_mixalkov_planiruet_poselit_v_omske_novy_kin/
Дата публикации:30/05/2012 10:55
Автор:Мария Мурманцева