Дмитрий Маслеев в январе выступит в Карнеги-холле. Осенью на концерте в Омске он представил слушателям ту же программу.
«Не верил, что стану солистом»
– Дмитрий, расскажите о своем детстве. Ваши родители связаны с музыкой?
– Нет, родители – химики-геологи. Я из Улан-Удэ. Начал заниматься музыкой в студии при школе, когда дома даже не было пианино, инструмент появился через год. И я крайне мало уделял времени музыке, занимался еще в театральной студии.
– Вы были ребенком-вундеркиндом? В четыре года научились читать, в восемь выступали в качестве пианиста на большой сцене.
– Это еще ни о чем не говорит. С оркестром я в детстве вообще не выступал. По-моему, много выступлений на публике, много конкурсов в детском возрасте – это не очень полезно для начинающего музыканта. Я начал серьезно заниматься, только когда в 14 лет уехал в Новосибирск и поступил в школу-колледж им. Глинки.
– Как родители решились отпустить вас из дома в подростковом возрасте?
– В Новосибирске учились в НЭТИ мои старшие братья. Они стали специалистами IT. И со мной поехала бабушка, огромное ей спасибо за это. Мы жили на съемной квартире, бабушка взяла на себя быт. Потом поступил в Московскую консерваторию, потом в аспирантуру Московской консерватории.
– Из каждого сибирского города вышел музыкант мирового уровня. Вы прославили Улан-Удэ, и вам присвоили звание заслуженного артиста Бурятии. Вы часто бываете в родном городе?
– У меня сейчас нет родных в Улан-Удэ, отец живет в Петербурге. Когда я приезжаю, останавливаюсь в гостинице. Я дважды открывал филармонический сезон в Улан-Удэ – в 2015-м и 2016-м.
– Когда вы поняли, что будете профессиональным пианистом и поверили в это?
– Студентом консерватории я раз в два года ездил на конкурсы. До 16–17 лет не думал, что стану профессиональным музыкантом, солистом. И даже до прошлого года не верил в это. Конкурс им. Чайковского открыл большие возможности выступлений в самых разнообразных залах, с самыми лучшими оркестрами.
«Только рояль и я»
– Конкурс им. Чайковского – престижнейший для пианистов. На первом победил Ван Клиберн. В числе обладателей первой премии были Владимир Крайнев, Михаил Плетнев, Борис Березовский, Денис Мацуев. А Николай Луганский и Питер Донохоу получили вторые премии. Как вы готовились к конкурсу?
– Когда учился в аспирантуре, я работал концертмейстером в школе искусств в Казани. И мне повезло попасть на год в Международную академию фортепианной музыки на озере Комо в Италии.
– Я прочла, что из 700 человек в академию выбрали восемь, вас в их числе…
– Я не знал, сколько человек подали заявки. А система отбора была такая: нужно было к заявке приложить диск с записью своей игры и автобиографию. Через три месяца меня пригласили на экзамен, еще через месяц сказали: «Приезжайте в сентябре». В этой деревне на озере Комо практически нечего делать, там никто из молодежи не живет. Там были только рояль и я. Система обучения такая: раз в три недели приезжает один из педагогов и студенты, их действительно не очень много – 8–10 человек. И дня четыре идут интенсивные занятия. Потом все разъезжаются. Но мне некуда было ехать, поэтому я оставался там и занимался с утра до вечера. Педагоги были прекрасные. Директор академии Уильям Наборе, а также преподавали Дмитрий Башкиров, Станислав Юденич, Фу Цонг, Кэтрин Чи, Владимир Мищук.
– В 2011 году вы стали лауреатом международного конкурса пианистов в Риме. Призом были 12 концертов в Италии и белый рояль…
– Белый рояль – это фантазия журналистов. Не знаю, почему так написали. Мне действительно подарили очень хороший рояль корейской фирмы «Самик», но он не был белым. Я перевез его в Казань.
– Вам важно, какой инструмент ждет вас на концерте?
– Марка инструмента не очень важна. Но я очень рад, что в Омском концертном зале есть замечательный Steinway. Спасибо тем, кто нашел возможность его приобрести для слушателей и исполнителей. И мне очень нравится зал. Я выступал в Омске и пять лет назад. Прекрасный зал с замечательным инструментом.
– Кто из пианистов нашего времени вас восхищает?
– Когда учился в консерватории, я часто ходил на концерты своего профессора Михаила Петухова. С удовольствием слушал игру Бориса Березовского, Николая Луганского.
– Березовский был в жюри конкурса им. Чайковского. Он назвал вашу игру гениальной…
– Эту фразу я не могу комментировать, потому что считаю, что это неправда.
– Но вам удалось сыграть вместе с Борисом Березовским?
– Да, и я получил большое удовольствие, когда мы с ним смогли в четыре руки сыграть дуэт. А самое главное, в следующем году в Москве, в филармоническом зале и в Театре Петра Фоменко, будут наши концерты. Сыграем две программы на двух роялях. Жду с нетерпением.
Исполнитель – зеркало композитора
– Дмитрий, во время конкурса им. Чайковского в вашей семье случилось горе: умерла ваша мама. Как вы сумели собраться и победить?
– Был порыв: бросить конкурс и поехать домой… Но я доиграл конкурс.
– Многие специалисты назвали вас неожиданным открытием конкурса им. Чайковского, сенсацией мирового уровня. Каким был первый результат этой победы?
– Я стал солистом Московской филармонии, появились приглашения выступить с концертами на разных площадках. И в Омске я выступаю благодаря победе на конкурсе.
– Предпочитаете выступать сольно или с оркестром?
– Я люблю и то, и то. Когда играю сольно, на следующий день опять хочется выступить сольно. Если с камерным оркестром – снова хочется играть с камерным. И с симфоническим оркестром такая же зависимость.
– Какие произведения особенно любите исполнять?
– Каждый раз мое внимание может захватить разная музыка. Но я могу обобщить, что больше всего мне нравится русская музыка: Чайковский, Рахманинов, Прокофьев, Шостакович. Это не значит, что произведения зарубежных авторов я не играю.
– Вы научились справляться с волнением перед выходом к слушателям?
– Лучше вообще не думать о волнении. И не думать о том, что делаешь. Чем меньше знаешь, тем лучше спишь.
– Что важнее для исполнителя – талант или трудолюбие?
– Конечно, надо много трудиться. На одном таланте никогда и никак не выедешь.
– Ваши планы концертов надолго расписаны?
– Расписаны нынешний и следующий сезоны. И на третий год накапливается уже много концертов. Но, бывает, все меняется буквально за две недели. Могут и за неделю, за день до выступления предложить куда-то поехать. Если нужно, я не отказываюсь. А однажды произошла логистическая ошибка: слушателям была объявлена не та программа, которую я собирался играть. Но ничего страшного не произошло. Это был сольный концерт, я один отвечал за него. Хуже, если бы с лету пришлось играть с симфоническим оркестром.
– И жюри конкурса им. Чайковского, и омских слушателей покорили исполнение вами сонаты № 26 Бетховена, «Пляски смерти» Листа. Что вы чувствуете, когда играете музыку великих композиторов?
– Сложный вопрос. Мне трудно описать словами возникающие образы. Во время исполнения нужно окунуться в эмоции автора, которые им владели, когда он сочинял музыку. Рихтер говорил, что исполнитель должен быть зеркалом композитора.
– Дмитрий, если бы вы смогли встретиться с кем-то из великих композиторов и пианистов прошлого, кто это бы был? О чем бы вы их спросили?
– Думаю, я бы разочаровал великих. Я бы с удовольствием сходил на концерт Рахманинова, послушал его непревзойденную игру. Но говорить с классиками или сидеть рядышком за ужином я бы не осмелился.
– Маг рояля, как вас называют критики, скромный и стеснительный человек?
– Не знаю, но мне достаточно было бы побывать на концерте.
– О чем вы сегодня мечтаете?
– Отдохнуть. Потому что сейчас я почти все свое время отдаю роялю.
– Как предпочитаете отдыхать?
– На диване.
