Отец телевидения

Телевизионное вещание в нашем городе началось в 1954 году. Однако это событие могло произойти значительно раньше, если бы выдающийся российский изобретатель, создатель телевидения Владимир Зворыкин в годы Гражданской войны не покинул Омск.

Но волею судеб он оказался не только вдалеке от нашего города, но и от России, которую все долгие годы жизни в США никогда не забывал и считал своей единственной Родиной.

Купеческий сын – отец телевидения

Отец телевидения – так по праву называют Владимира Зворыкина – родился в богатой купеческой семье в городе Муроме, а образование получил в Санкт-Петербурге в технологическом институте. В 1912 году он с отличием окончил институт, получил диплом инженера-технолога и право продолжить обучение за границей. Так он оказался в Париже, но задержаться надолго во Франции не получилось. В 1914 году началась война, он был вынужден вернуться в Россию, где его тут же мобилизовали в армию. Сначала Зворыкина направили в войска связи в Гродно, куда он прибыл с собственноручно построенным радиопередатчиком, затем произвели в подпоручики и перевели в Петроградскую офицерскую радиошколу.

Смутные времена

После Февральской революции молодого офицера чуть было не отдали под трибунал по доносу солдата, утверждавшего, что он издевался над подчиненными, заставляя их «говорить в коробку с дыркой». К счастью, члены трибунала догадались, что той самой «дыркой» был микрофон, и оправдали офицера.

Между тем обстановка в стране все больше накалялась. Чтобы заниматься любимым делом, Зворыкин снял военную форму и переехал в Москву, где надеялся переждать смутные времена. Правда, здесь его, как бывшего офицера, сначала попытались призвать в Красную Армию, а когда он не явился на сборный пункт, решили арестовать. Узнав о том, что на него выписан ордер, Владимир попытался бежать в Омск – столицу Белого движения. Но в Екатеринбурге его арестовали и даже посадили в тюрьму как «подозрительную личность».

Подозрительная личность

Вот как об этих событиях рассказывал в своих мемуарах сам Владимир Зворыкин:

– Обнаружив, что в моих документах отсутствует разрешительная пометка первого патруля, красноармейцы под охраной препроводили меня в здание вокзала. Дальше все было предсказуемо. Со связанными руками под конвоем меня перевезли в центр города в здание гостиницы, превращенной большевиками в тюрьму. Здесь содержались бывшие офицеры и все, кто подозревался в сочувствии белочехам. Через несколько дней мы узнали от охранника, что царь Николай II, находившийся под арестом здесь же, в Екатеринбурге, но в другом здании, расстрелян вместе со своей семьей. Что и говорить, это вызвало панику среди заключенных. Практически каждую ночь из нашего «номера» кого-то уводили – то поодиночке, то группами. Мы не знали куда, но никто из этих людей не вернулся. Теперь стало ясно, что их просто расстреливали.

Вскоре меня вызвали на допрос. Шинель на мне была без погон, но со значком инженера на отвороте. Когда-то он вызывал уважение, но теперь чуть меня не сгубил. Постучав по нему на удивление холеным ногтем, следователь в кожанке сказал: «Вижу, что царский офицер. Погоны срезал – и думаешь, не раскусим? К чехам пробираешься?» Я объяснил, что был призван на службу царским правительством во время войны, имею младшее офицерское звание, демобилизован независимой украинской армией и теперь направляюсь в Омск по поручению промышленного кооператива в качестве радиоинженера. Все это я подкрепил соответствующими документами, которые следователь брезгливо отбросил. «Бумага, – сказал он. – Только и проку, что горит хорошо». После этого он принялся задавать мне всевозможные каверзные вопросы, в том числе и про радио, о котором имел весьма смутное представление, ибо до войны работал дантистом. Очевидно, моя техническая подкованность возымела определенный эффект: после допроса меня вернули в камеру «на доследование».

По дороге в Омск

К счастью, вскоре город захватили чехи, у которых к Зворыкину никаких претензий не было.

– Меня остановил чешский патруль – человек пять рослых, прекрасно обмундированных солдат, которым я кое-как сумел втолковать, что не имею к красным никакого отношения. На мое счастье, один из этой пятерки, сержант, говорил по-немецки. Услышав, что я инженер, он тут же сказал, что до войны работал механиком на заводе «Шкода». Я вспомнил, что один из моих однокурсников по окончании института уехал работать в Плзень, и спросил, не знакомы ли они часом. Сержант сказал, что знакомы. За разговорами мы дошли до его части, где меня покормили и дали переодеться. Затем по моей просьбе сержант договорился об отправке меня в Омск, где власть находилась в руках Временного сибирского правительства, враждебного большевикам, – рассказывал Владимир Зворыкин.

Правительство приняло Зворыкина на работу в Министерство снабжения и вскоре командировало за границу для ведения переговоров о поставке в Омск радиооборудования.

– В Омске я первым делом нашел представительство кооператива, направившего меня в эту поездку. Встретив необычайно теплый прием, я стал убеждать руководство в необходимости наладить регулярное получение конструкторских данных из Америки и предложил свою кандидатуру в качестве агента. Со мной согласились, даже готовы были снабдить деньгами на поездку, но имелось одно серьезное затруднение. В окрестностях Омска шли непрекращающиеся бои между различными вооруженными группировками. Все выезды из города были блокированы.

В то время в Омске находился профессор Иннокентий Павлович Толмачев – известный геолог и один из инициаторов создания Полярной комиссии. Он планировал научную экспедицию по сибирским рекам Иртышу и Оби с последующим выходом в Северный Ледовитый океан. Узнав о моем намерении добраться до США, Иннокентий Павлович предложил составить ему компанию. Перед отъездом я получил дополнительное задание. Специальным декретом Временное сибирское правительство уполномочило меня передать в российские посольства Лондона или Копенгагена (а при необходимости и Америки) запрос о предоставлении мне фондов на покупку необходимого оборудования для оснащения местной радиостанции. В то время радиосвязи в городе не было, хотя со дня на день ждали прибытия оборудования и специалистов из Франции.

В конце июля 1918 года наш пароход вышел из Омской гавани, взяв курс на Северный Ледовитый океан, – рассказывал об омском периоде своей жизни Владимир Зворыкин.

Курсом на Нью-Йорк

Весь путь занял несколько месяцев. Выполнив в США все данные ему поручения, Зворыкин отправился в обратный путь и в 1919 году вернулся в Омск, где уже обосновался адмирал Колчак, провозгласивший Омск столицей белой России. По прибытии его опять снабдили документами, поручениями и вновь отправили в США. На этот раз путешествие до Нью-Йорка заняло полтора месяца. Но едва он туда добрался, как стало известно о падении колчаковского правительства.

Необходимость отправлять в Омск оборудование отпала, и на этом торговая деятельность командированного Зворыкина закончилась. Возвращаться ему было некуда, да и незачем. Ученый принял решение остаться в Соединенных Штатах, а посол России помог ему устроиться в питсбургскую исследовательскую лабораторию компании Westinghouse Electric. Здесь Владимир Зворыкин вспомнил о своем инженерном прошлом и к 1923 году смастерил передающую электронную трубку, которую назвал «иконоскопом». Позже стал руководителем лаборатории электроники в одной из корпораций и в 1933 году создал первую телевизионную систему высокой четкости, а спустя три года в США начались регулярные телевизионные трансляции, рассчитанные на зворыкинские системы.

Скончался Владимир Козьмич Зворыкин в день своего рождения, 29 июля 1982 года, в городе Принстон штата Нью-Джерси. В этот день выдающемуся изобретателю исполнилось 94 года. Согласно завещанию прах ученого развеян над озером Тонтон рядом с его дачей.