Становись!
Свою срочную службу в далеком 1985-м году я начал в местах весьма отдаленных. Точнее – в Узбекистане, в городе Фергане, где размещался «приютивший» на полгода меня и еще пару десятков омичей учебный десантный полк.
Еще в омском военкомате, общаясь с «покупателями» – старшим лейтенантом десантных войск и сопровождавшим его сержантом, почти каждый из нашей команды призывников задавал им один и тот же вопрос: где предстоит проходить службу?
– Наши ребята везде служат, даже на Кубе, – охотно отвечал сержант, а старлей больше молчал и только ежился. Позже выяснилось, что некоторое время назад он переболел малярией и еще не совсем восстановил здоровье.
Пока добирались по железной дороге до места назначения, обменяли практически всю свою верхнюю одежду на пирожки, чебуреки, а некоторые любители и на спиртное.
– Вам не пригодится, – объясняли на станциях повидавшие многих новобранцев местные, – в тепло едете. К тому же вам форму выдадут.
Тридцать лет спустя смотрю и радуюсь тому, как сейчас организован призыв на срочную службу в родном Омске. Новобранцев одевают в новую форму уже в военкомате, обеспечивают питанием на всю дорогу и даже бесплатно выдают сим-карты, чтобы регулярно звонить родственникам.
Когда в 1985-м мы чуть ли не в трусах и майках высыпали из армейских «Уралов», которые доставили нас с железнодорожной станции к воротам учебного полка, то сразу поняли, что Куба наша накрылась медным тазом.
Белый бетонный забор возле КПП украшал огромный щит, на котором метровыми буквами был выведен лозунг – «Помощь афганскому народу – почетная обязанность!» И, чтобы развеять последние сомнения в верности написанного, композицию венчали два героических мужских профиля в касках. Один желто-коричневого оттенка, вроде как загорелый, а другой совсем белый, ну прямо как у нас в первые дни службы.
Богомол
Впрочем, загорели мы быстро, хотя сибирякам, как тогда говорили, в «солнечном Узбекистане», все было в новинку – климат, местные обитатели, животные и даже насекомые.
В один из осенних дней, отстрелявшись на последнем рубеже самого продвинутого по тем временам в Советской армии стрельбища, я уже хотел подняться, чтобы вернуться на исходную к своему отделению. Однако вдруг заметил, что из редкого кустарника на меня кто-то смотрит. Приглядевшись, распознал в довольно крупном насекомом богомола, которого раньше приходилось видеть только на картинках.
Причем смотрело насекомое, повернувшись ко мне спиной и развернув голову практически на девяносто градусов. А лапки были задраны кверху таким образом, что казалось, будто оно действительно молится.
Принявшего столь странную позу богомола совершенно не смущало, что его новый знакомый минуту назад, прыгая, как горный козел, с одного огневого рубежа на другой, выпустил по разным мишеням полный рожок дымящегося еще автомата.
Начинаю вспоминать, что я знаю о богомолах. Самки их не летают, хоть и носят крылья, и могут спокойно сожрать партнера даже на пике любовных утех. Насекомых этих природа наградила только одним ухом, которым они тем не менее прекрасно слышат.
Вот. Самое главное – богомол никогда не будет есть падаль. Ему важно, чтобы пища во время обеда орала и вырывалась. Не зря китайцы назвали один из стилей борьбы ушу стилем богомола. А где комфортнее всего обитать столь искушенному бойцу в мире насекомых? Конечно, там, где готовят будущих Рэмбо – на стрельбище десантников. К тому же искусством камуфляжа богомолы владеют мастерски, не хуже наших разведчиков.
– Что ж, давай свою когтистую лапу, коллега. Ты принят в команду!
Электроник
Кстати, команда «будущих Рэмбо» лучше всего формируется во время занятий по тактической подготовке. Для непосвященных объясняю – это марш-броски по горам в полной боевой экипировке. Мало того что один только твой бронежилет весит больше десяти килограммов. Прибавьте к нему автомат, каску, противогаз, ранец десантника с разной ерундой вроде костюма химзащиты. В довесок ко всему «заботливый» сержант еще камней может насыпать – для полноты ощущений.
С первого такого занятия я уже не надеялся вернуться – так вымотался. Помогли товарищи – забрали себе часть амуниции. Сибиряки – народ крепкий, поэтому втянулся я быстро и сам часто в прямом смысле подставлял плечо, цепляя на него то второй автомат, то что-нибудь еще.
Самое интересное для нынешнего поколения военнослужащих и непонятное ему то, что в каждый такой выход приходилось брать с собой переносную ленинскую комнату. Эта конструкция представляла собой увесистую раскладушку, которая на привале превращалась в «иконостас» с портретами Ленина, руководителей партии и правительства и программными документами. Несли эту наглядность по очереди, вполголоса матеря как саму политработу, так и всех армейских политработников.
Очень выручал нас в этом солдатик по имени Ваня. Фамилию не помню, но все звали его Электроником. Ваня своим видом и поведением полностью соответствовал фольклорному образу. Про таких людей иногда говорят «Да он даже паровоза не видел». Ваня и не видел. Прожил на своем заброшенном украинском хуторе восемнадцать лет, пока не вспомнил о нем поселковый военком.
А Электроником Ивана прозвали за то, что он, казалось, никогда не уставал. Поэтому готов был тащить нашу взводную ленинскую комнату на базу один. Да и в целом характер у парня был подходящий – добрый и отзывчивый.
Одна только проблема была у нашего Вани – он наотрез отказывался прыгать с парашютом.
Первый пошел!
Воздушно-десантная подготовка – ВДП – особая статья в службе. На тренировки уходит много времени, потому что в воздухе ошибок быть не должно. Висишь на тренажере подвесной системы и выполняешь команды.
– Парашютист слева! – и ты с силой тянешь правые от себя стропы, чтобы воздушный поток увел изменивший геометрию купол на безопасное расстояние.
– Парашютист впереди! – работаешь уже с другими стропами, действуя со временем не хуже опытной ткачихи, безошибочно цепляющей проворными пальцами нужные нити.
Имитация приземления – упражнение не менее важное. Еще на гражданке, осваивая парашют в омском ДОСААФе, сам видел, как парни, не ощущая скорости в момент парения под куполом, расслаблялись и встречали землю, болтая от избытка переполнявших их чувств ногами. Точнее, земля встречала их. Жестко. Наказывая за беспечность переломами и, как следствие, наглухо закрытой в десант дверью.
За Ванюшей на каждом занятии по ВДП следил весь полк. С вышки он все же один раз спрыгнул – рискнул. Однако все понимали, что вышка – это лишь аттракцион. Главный экзамен впереди.
Вот и день прыжков с АН-2, прозванного в народе «кукурузником». Партия парашютистов насчитывает восемь человек – две прыжковые смены. Рассаживаемся по четыре вдоль каждого борта и ждем команды «пошел». Люди в основном опытные, прыгали еще на гражданке. Однако даже те, кто шагнет в воздух первый раз в жизни, больше не за себя переживают, а за Ивана. Сможет ли он преодолеть себя?
– Ерунда, – усмехнется кто-нибудь. – Парни здоровые. Взяли бы за руки, за ноги и скинули.
Этого ни в коем случае нельзя делать, потому что человек должен решиться сам. Преодолеть себя и поверить в свои силы.
Борт кружит над полем. Заход, и четыре купола, как ромашки, как бы ниоткуда появляются в небе и тут же начинают планировать на Ферганскую долину. Разворот, новый заход на нужной высоте – десантируется следующая партия.
Стянутый лямками парашютов Электроник молча ждет своей смены. К нему никто не лезет – пусть настроится человек. Но каждый нет-нет да и бросит украдкой взгляд в его сторону.
Иван поднимается на борт, он прыгает во второй смене. Самолет набирает скорость, высоту. Заходит, и четыре «ромашки» расцветают в голубом небе. Внизу все затаив дыхание ждут следующего захода АН-2.
Самолет возвращается, проходит боевым курсом, но куполов не видно. Никто не прыгнул.
Третий заход.
Над аэродромом звенящая тишина. Сотни глаз напряженно вглядываются в небо.
Самолет на точке. Ну!
– Один, два, три…– считают, кажется, все.
Появление в небе четвертого купола земля приветствует дружным криком «ура». В полку десантников, а значит, надежных защитников Отечества, прибыло. Причем в прямом смысле.
