Директор музея изобразительных искусств и внештатный автор «Омской правды» Иван Синеокий оставил после себя уникальное собрание документов о жизни и творчестве Сергея Есенина.
На своем репортерском веку я много общался с коллекционерами, дивился их редкому дару строить вокруг себя особый мир из разных, по мнению иных, пустяков – скажем, марок, значков, спичечных этикеток… В конце 70-х я пришел в краеведческий музей на выставку старых омских открыток из коллекции краеведа Владимира Селюка. Зрелище захватывающее!
И здесь ко мне неожиданно подошел Иван Андреевич Синеокий, директор Омского музея изобразительных искусств (раньше говорили: музей ИЗО). Он удивил тем, что пригласил меня в гости посмотреть его знаменитую коллекцию под названием «Есениана». Я знал о ней, потому что Синеокий был активным автором многих газет, в том числе и «Омской правды». Директор музея ИЗО написал 70 статей о своей необычной коллекции. Зачем же он зовет меня? Однако я понимал, что Синеокий, которого знали очень многие не только в стране, но и в мире, делает мне большую честь. И вот, взяв с собой фоторепортера Сергея Антонюка, я отправился в гости по адресу: улица Стальского, 8, кв.151 (Ленинский район). То, что я увидел там, не выветрится из моей памяти никогда.
Ну, во-первых, малюсенькая хрущевка Синеокого была просто переполнена Есениным. Все стены в фотографиях, рядом – работы из мрамора, а вдобавок портреты поэта на стекле.
– «Есениана» – это не коллекция, – поспешил предупредить меня хозяин этих богатств. – Это собрание… Здесь, в этой комнатке, собраны 2500 журнальных статей, несколько десятков тысяч газетных материалов, самых разных, даже таких, где фамилия Есенина упоминается один-два раза. Здесь 307 афиш есенинских вечеров поэзии, прошедших в разных городах страны. Похвалюсь, есть одна афиша, сработанная при жизни поэта.
Здесь масса книг о поэте, порой с несколько экстравагантным содержанием. Вы же понимаете, что жизнь нашего соотечественника была не только сложной, трудной, но и достаточно запутанной. Здесь сборники стихов, изданных на 34 языках…
Я поинтересовался: как может один человек справиться с таким огромным объемом работы?
– У нас создано неофициальное общество любителей творчества Есенина. Мы поддерживали друг друга. Например, вышла где-то в стране книга о Есенине, и мне присылают один ее экземпляр. То же самое делаю и я. Мы перезваниваемся, договариваемся, как действовать в том или ином случае.
– Вот сегодня получил книгу Айседоры Дункан «Моя жизнь», – продолжил свое повествование Иван Андреевич. – Вот пачка писем из многих уголков страны; увы, не успел ответить. А отвечаю я на каждое письмо. У меня есть адресная книга, и я не забываю ни одного из своих единомышленников. Собирательство – в моем понимании это не почивание на лаврах, а труд, и, подчеркиваю, плановый труд. Да, я в любой день, в любой момент знаю, что и где будет издано о Есенине через месяц или даже через 2 – 3 года. Так работает моя адресная книга: все идет по плану, без осечек.
В конце 70-х годов Синеокий неожиданно ушел из жизни. Когда была опубликована моя первая статья с сожалением об этом и огромным восхищением деятельностью Ивана Андреевича, в довольно поздний час в мой редакционный кабинет неожиданно вошел некто. Он представился. Выяснилось, что едет он из европейской части страны в командировку на Дальний Восток, но в Омске сошел с поезда и поспешил в редакцию. Он прочитал в газете мой материал о жизни и деятельности Ивана Андреевича… Вот так я убедился в безотказном действии есенинской «Адресной книги».
Прошло почти четыре десятка лет, но я помню кухонный подпотолочный чердачок, тесно набитый письмами Синеокому. По этим письмам можно было создать «есенинскую карту». Да она наверняка была создана: Синеокий хотел знать, как в нашей огромной стране относятся к Есенину.
Иван Андреевич был не просто собиратель, он был большой ученый-социолог. Но думаю, он знал и негативное мнение о себе: «Вот чудак: взял и ухлопал свою жизнь на жизнь другого». Да, похоже на то, что «ухлопал»: например, каждый свой отпуск он проводил не на каком-нибудь престижном зарубежном курорте, а в селе Константиново, в доме-музее Сергея Есенина. И работал он в две смены, без оглядки на какую-то финансовую выгоду. А в его собрании есть просто фантастические экспонаты, хотя называть их экспонатами грешно. Да, грешно называть так фотографии, сделанные на столе медэксперта после гибели поэта. Как он их раздобыл? Ведь наверняка те фотографии были засекречены так, как сейчас прячут ракетные чертежи. Но Синеокий ничего не скрывал: в его квартирке постоянно жили литературоведы, занимавшиеся творчеством Есенина… Так постоянно рос собирательский авторитет сибиряка, и даже специалисты утверждали: у Синеокого есть все – и даже больше.
После смерти Ивана Андреевича Синеокого экспонаты в коробках перевезли в Омский литературный музей. Выставку тогда посетили десятки тысяч омичей. Почему бы нам сегодня не вернуться к теме «Есенианы» Ивана Синеокого?
