Бизнес, ничего личного

Дмитрий Фалалеев

Дмитрий Фалалеев
Бизнес-консультант
www.hbr.org
 
Говорят, Аль Капоне обижался, когда его называли гангстером. Гораздо больше ему нрави­лось считать себя бизнесменом. С одной стороны, позерство: широко известна фраза «бизнесмена» Капоне о том, что добрым словом и пистолетом можно добиться куда как больше, чем только лишь добрым словом. С другой – если «выключить» моральную сторону, что такое бутлегерство или торговля оружием, если не бизнес?
 
 Преступная группировка, как бы она ни называлась – семья, якудза или триада – это организация. Со своим советом директоров, отделом кадров, бухгалтерией, службой безопасности и т. д. При этом такая структура чудовищно устойчива – она постоянно находится под прессингом. Конкуренты всегда готовы устранить ее руководство, полиция регулярно лишает клан лучших сотрудников и активов, а самые талантливые менеджеры норовят не попасть в кадровый резерв, а устроить вооруженный переворот.
 
У преступных сообществ есть даже аналог регуляторов и отраслевых ассоциаций. Кстати, упекли в тюрьму Капоне – разумеется, в первую очередь гангстера, а не предпринимателя – как заправского экономического преступника за неуплату налогов.
 
Если на уровне микроменеджмента в мафии лучше всего себя зарекомендовал авторитаризм, то на уровне политическом в этой среде в полной мере работает система сдержек и противовесов. Гораздо выгоднее и умнее приобрести благодарного друга в лице набравшего силу бывшего подчиненного, чем ввязываться в войну с непредсказуемым для себя результатом. И неудивительно, что войны не любят и в этой среде – как и в легальном мире, от нее страдает бизнес.
 
Рядовые участники семьи, «солдаты», контролируют чужие бизнесы или даже затевают собственные, платя с них своим непосредственным руководителям долю (которые, в свою очередь, делятся с боссом). Во время конфликтов с конкурентами вся эта небольшая, но очень сплоченная армия оперативно переключается на военные действия.
 
Несложно отметить, что именно помогает удерживаться на плаву семье: авторитаризм, закрытость и очень жесткие фильтры, небольшое число доверенных лиц, лаконичная и четкая оргструктура, не обремененная бюрократией. А еще, конечно, воспетая в кино вендетта – беспощадная месть за предательство. Однако даже самый жесткий лидер не может обходиться без «взгляда со стороны» – для этого есть консильери.
 
Любопытно наблюдать и за тем, как реагирует преступность на болезни роста – на каком-то этапе в некоторых группировках стали появляться «уличные боссы», контролирующие разросшуюся армию связанных с семьей преступников. Так что, может быть, напрасно при цитировании вкладывают иронию в известное высказывание Майкла Корлеоне: «Ничего личного, только бизнес».