Александр Богданов: «У дизайнера каждое полугодие – новая песня»

Создатель линии женской одежды BGD – о том, как в Омске родился модный бренд

Его модели женственны, изысканны и изготовлены на качественном уровне знаменитых домов от кутюр. Дизайнер создает романтические образы, возвращая изящество и красоту в классическом понимании. У его одежды множество поклонниц в разных уголках страны. Корреспондент «ОП» встретилась с создателем модного отечественного бренда.

Из живописцев в кутюрье

– Александр, много лет говорят о знаменитой омской школе моды, а результаты ее работы в нашем городе были не очевидны. Ваша линия одежды – первая, которая может представить Омск как город, где талантливо сочиняют моду. Путь к успеху был трудным?

– Непростым. Предприятие существует с 1997 года, и только осенью 2014-го мы открыли в Омске первый свой магазин – в «Миллениуме», а потом в торговом центре «Каскад».

– Как начался ваш путь в моду?

– Когда я окончил художественную школу, преподаватели мне, единственному из выпуска, рекомендовали поехать учиться в Ленинград – в школу Иогансона при институте им. Репина, чтобы продолжить занятия живописью.

– А родители настояли на практичной специальности?

– Да. Они считали, что художников много, это не профессия. Папа служил в милиции, одно время был начальником ГАИ, мама – бригадир швейного производства. И я поступил на гидромелиоративный факультет сельхозинститута. Проучился три курса, учился отлично, но на лекциях рисовал модели. Сестра купила вязальную машинку «Нива», которая позволяла вручную делать декоры, и я стал экспериментировать, вязать и продавать женские свитеры. Пошло очень хорошо. То, что изготавливал за неделю, у меня разбирали за час-полтора.

– Где продавали свои изделия?

– На базаре, тогда, в 1988 году, больше негде было. И тогда же под плач родителей я ушел из института. А в 1990 году поступил в Институт сервиса на дизайн трикотажных изделий. Тогда еще не было молодежных конкурсов моды. Фантазировали преподаватели, фантазировали студенты. А я пришел учиться с конкретным пониманием, что мне нужно, знал спрос, свою аудиторию. Я не играл в моду, а делал практичные вещи, которые будут покупаться. Тогда родился лейбл BGD – на латинице, потому что продвинуть отечественное, сделанное в Омске, было очень трудно. Но я верил, что это время настанет.

– Почему после окончания института вы из моды ушли?

– Я еще студентом решил бросить моду. Увлекся живописью, решил, что это мое призвание. Рисовал пастелью, писал маслом. Часто ездил на Байкал, писал этюды. Там познакомился с иностранцами, появились каналы сбыта картин за границу.

– Это были романтические пейзажи?

– Да, причем в тех же цветах, которые сегодня присутствуют в моих коллекциях. Ощущение от работы было точно такое же. Я сегодня, создавая модные образы, использую те же ноты, которые трогали людей в моей живописи. Иногда кажется, что платья покупают те же женщины, которым нравились мои пейзажи. Я вернулся в моду в 1998-м с убеждением, что это будет делом моей жизни. Я понял, что это будет работа на другом уровне, я до нее дозрел и надо создавать грамотный бизнес.

Качество, как в люксовых марках

– У вас был для этого первоначальный капитал?

– Да, заработанный в том числе и картинами. Он не был огромным. Первую партию курток с трикотажем я сшил сам. Потом нашел первую надомницу, за ней других. Мы немного засиделись с надом­ницами, но в 2003 году открылось предприятие. Мы продавали свою одежду в одном из мультибрендовых магазинов Омска.

Семьдесят городов

– Почему первый монобрендовый магазин был открыт не в Омске, а в подмосковном Дмитрове?

– Наша одежда продавалась уже во многих городах, но везде – в мультибрендовых магазинах. Было желание открыть собственную розницу со своим фирменным стилем. Года полтора я его разрабатывал. И одна поклонница нашей одежды предложила: она откроет такой магазин в Дмитрове. Этот микроскопический магазинчик существует и сегодня, каким-то чудом в нем на 25 – 30 квадратных метрах умещается чуть не половина нашей коллекции. А коллекция – это 170 – 180 моделей.

– А каков «тираж» у ваших платьев? Насколько вероятно, придя в театр, увидеть даму в таком же?

– В каждый магазин поступает один размерный ряд. В Омске два магазина, значит, в городе не более полутора десятка одинаковых моделей. Случалось, в каких-то городах был хороший спрос, и просили прислать больше. Сейчас этого не делаем. По такому принципу работает весь сегмент рынка в нашем ценовом диапазоне – медиум плюс и премиум. 

– В каких еще городах России можно купить одежду вашей марки?

– Самые большие магазины – в Уфе и Сургуте, где на площади в 125 – 130 квадратных метров представлен наш полный ассортимент. В основном же наша одежда продается в магазинах, где она составляет от 25 до 80 процентов товаров. Марка представлена примерно в 70 городах.

Память о ровных строчках

– Александр, кто вы в первую очередь – дизайнер или директор компании?

– Дизайнер. Приходится недорабатывать как директору. Вот дочь Виктория помогает. Она сейчас подала документы в аспирантуру ОмГУ на специальность «маркетинг» и очень активно занимается нашим бизнесом, взяла на себя новое направление по производству вязаных шапок.

– Расскажите о вашей творческой команде.

– Это девять дизайнеров – все выпускники Омского института сервиса. Четверо занимаются разработкой идей по трикотажу, двое – вышивкой, три дизайнера – по принтам, которые мы создаем сами, а производятся ткани на предприятиях в Италии. Дочь подсчитала, что в создании одной модели участвуют 27 человек. Думаю, даже больше, потому что коллектив экспериментального цеха больше. Мы усилили команду технологов. Проводим мощное тестирование тканей. Простирываем их, пропариваем, чтобы не было больше усадки – все процессы делаем по-честному.

Сегодня, к сожалению, и в Европе экономят на этих процессах, их позволяют себе только люксовые марки, которые не идут с нами в сравнение по цене изделий. А мы добиваемся качества, которое соответствует самому дорогому уровню. Пять швей работают над образцами, закройщик – над лекалами. Все делается очень тщательно. Даже те, кто считает нас конкурентами, говорят: «Вас все хвалят за посадку ваших платьев, брюк». А что касается качества пошива, оте­чественная одежда и в советское время отличалась добротностью, хотя не была, может быть, хорошо смоделирована. Память о ровных строчках швов осталась.

– Но советскую легкую промышленность не случайно в фильме Рязанова иронически называли легонькой. Можно сказать, что сегодня вы один из пионеров ее возрождения в России?

– Слишком громкое заявление. Некорректно так говорить о себе. Но могу сказать: мы точно воздействуем на развитие легкой промышленности.

«Улыбаюсь и здороваюсь»

– Александр, почему самые успешные дизайнеры женской одежды – мужчины?

– У меня нет ответа на этот вопрос. Могу предположить, что, может быть, у мужчин склад ума более структурированный. Но есть и Ахмадулина, Парфенова, Доброхотова. Все-таки вряд ли успех зависит от пола.

– Когда вы создаете коллекцию, какой вы видите даму, которую одеваете?

– Интеллигентную, образованную, воспитанную, изысканную, от 30 до 55 лет – это наши постоянные клиентки, которых до 80 процентов среди покупательниц. Хотя мы сейчас расширяем аудиторию, вводим модели для выпускниц и наблюдаем приток молодежи в наши магазины.

– Что думаете, когда встречаете женщину в наряде своей марки?

– Улыбаюсь и здороваюсь. И, как правило, в ответ вижу тоже улыбку и приятный кивок.

– Как называется ваша новая коллекция?

– «Невские этюды».

– Она родилась под впечатлением от поездки в Санкт-Петербург?

– Да. Сначала вдохновил Павловский дворец, потом тема была взята более широко. Петербургская тема с утонченным стилем, нюансами отвечает духу марки, и мне лично близко настроение этого города.

– А что еще вдохновляет на создание коллекций? Природа, музыка, живопись, музеи, история?

– Каждый раз иное. Не может одно и то же вдохновлять. Иначе одна коллекция будет подобна другой. Когда идет хорошая реакция на коллекцию, для меня это как маркер: мы идем в правильном направлении. Но нельзя повторять то, что уже было. Для дизайнера каждое полугодие – это новая песня, людей надо постоянно удивлять.

– Но общее во всех коллекциях и называется «свой стиль». Что вы сами считаете главными приметами своего стиля? Пастельные тона? Сложносочиненность моделей?

 – Пастельным тонам можно и изменить, добавив ярких красок. Сложносочиненность моделей – пожалуй, характерный для нас параметр, хотя в коллекциях появляются и лаконичные вещи. Главное, что я понял через десять лет после возвращения в моду суть нашей марки – от моего живописного прошлого. Я работаю с любой моделью, как с холстом. Для меня костюм – это законченное произведение, созданное по законам гармонии, которые я не желаю рушить. Тенденции в моде меняются, но законы гармонии для меня остаются классическими. И любой нормальный человек воспринимает их так же, как и я. А второе – в дизайне одежды, как и в живописи, есть игра разных фактур. И я в нее постоянно играю. Появляются новые компоненты моды, наскучивают, меняются. А суть стиля остается.