Тайны художника Николая Мамонтова

Из ватаги «омских озорников»

Полотно передал в музей директор Центра художественной экспертизы им. И. Е. Репина, президент фонда поддержки искусства и культуры «Старые годы» Виктор Шпенглер. Теперь в омском музее 60 работ Николая Мамонтова – нашего талантливого земляка, друга Леонида Мартынова.

Его творчество вернулась омичам благодаря многолетним поискам главного научного сотрудника музея Ирины Девятьяровой.

– Когда в мемуарах Леонида Мартынова «Воздушные фрегаты» я прочла строки о Мамонтове, у меня возникла мысль отыскать следы художника и рассказать о нем. Мартынов упоминает о друге как о романтике, называет его Ником, вспоминает ватагу «омских озорников», в которую оба входили. Все эти истории зажигали, и я решила разгадать тайну Ника, – говорит Ирина Григорьевна.

В музее было несколько работ Николая Мамонтова. Попали они в фонды почти детективным образом. В середине 70-х, когда начали возводить новое здание историко-краеведческого музея и сносились подсобные помещения во дворе, строители в одном из них под полом обнаружили папку с рисунками и картинами. Влажные, в плесени, это были работы омских художников 20-х годов, в том числе Николая Мамонтова. Их по-братски поделили два музея – изобразительных искусств и историко-краеведческий. Работы привели в порядок и отправили в запасники, поскольку об авторах было почти ничего не известно.

Спустя двадцать лет Ирина Девятьярова начала поиск и со временем стала биографом художника Николая Мамонтова.

Пути-дороги поиска

Первое письмо она написала вдове Леонида Мартынова и хранительнице его архива Галине Алексеевне Суховой-Мартыновой. Та сообщила, что в 60-е годы Леонид Николаевич получил письмо от поэтессы Евгении Андреевой, которая написала, что у нее сохранились юношеские стихи Мартынова и картины Мамонтова и что Николай Мамонтов последние годы жизни провел в Саратове. Ирина Григорьевна выехала в Саратов. В музее старейший искусствовед рассказал такую историю. Николай Мамонтов умер в 1964 году, а когда в конце 60-х ушли из жизни его сестра, а следом ее муж, наследие художника перенесли в сарай. Сотрудники музея осмотрели картины и… не сумели их должным образом оценить. Николай Мамонтов не был членом Союза художников, не писал картин на злобу дня. В результате в музей забрали только одну картину «Коррида», а остальные взяли себе два реставратора. Один из них – Владимир Солянов – почти 30 лет хранил их. В первый же визит Ирины Девятьяровой в Саратов он подарил омскому музею несколько работ.

В Саратове же омский искусствовед узнала, что часть наследия Мамонтова находится у вдовы его брата Марии Ивановны Протопоповой, в Пушкине Ленинградской области. Завязалась переписка, а потом Ирина Григорьевна приехала в Пушкин. И тоже вернулась в музей не с пустыми руками.

Но хотелось большего, а для этого нужно было покупать картины. А в 1996–1997 годах омская культура бедствовала. Ирина Григорьевна пришла с просьбой о помощи в Союз предпринимателей. Посетила омских бизнесменов, пережила горькие минуты отказов. Но были и те, кто откликнулся на просьбу. Среди самых щедрых – Иван Багнюк. А потом и музей выделил средства на пополнение коллекции.

Возвращение таланта

Ирина Девятьярова восстановила и биографию художника. Николай Андреевич Мамонтов родился в Омске в 1898 году. Он был одним из организаторов литературно-художественного футуристического объединения «Червонная тройка». Пресса называла выставлявшиеся работы Мамонтова виртуозными. Во ВХУТЕМАС его не приняли, заметив, что он уже сформировавшийся художник и учиться ему нечему. Вернулся в Омск, стал сотрудником музея. В 1923 году вместе с художником Виктором Уфимцевым уехал в Узбекистан. А год спустя женился на дочери художника Степанова и с его семьей уехал в Италию, где учился в Академии Зигмунда Липиньского. Выставлялся в Риме. Оформил советский павильон для Всемирной выставки прикладного искусства в Милане. В 1932 году вернулся в Россию, жил в Ленинграде и Москве. Судьба художника на Родине сложилась трагично. Его картины не отвечали требованиям официальной советской идеологии. Ломать себя художник не захотел и избрал «внутреннюю эмиграцию», зарабатывая редкими заказами и оформительской работой. В 1936 году Мамонтов был арестован за антисоветскую агитацию и приговорен к пяти годам исправительно-трудовых лагерей. После освобождения поселился в Подмосковье, затем в Саратове, где и скончался в 1964 году.

Ирина Девятьярова написала несколько статей и монографию «Николай Мамонтов».

В 2008 году ей пришло письмо из Третьяковской галереи, в котором искусствовед сообщала, что Виктор Шпенглер готовит выставку Николая Мамонтова и просит помочь материалами о нем. На вернисаже в «Выставочном зале в Толмачах», где были представлены и картины из омского музея, омский искусствовед выступила с рассказом о художнике. Так имя талантливого омича по праву заняло свое место в истории искусств страны.

Виктор Шпенглер, приобретая работы Мамонтова, прошел по адресам, подсказанным Ириной Девятьяровой. После выставки он подарил Омскому музею живописный автопортрет художника. А в прошлом году предложил выбрать в подарок еще одну работу. Она остановила свой выбор на картине «Пигмалион и Галатея» 1960 года. В коллекции музея есть ранняя работа автора с таким же сюжетом – художника на протяжении жизни не оставляла тема воскрешения мертвой натуры благодаря творчеству.

– Чем нам дорог Николай Мамонтов? – рассуждает Ирина Григорьевна. – Наш земляк, участник исторических событий в культуре на переломе эпох. Человек интересной и сложной судьбы. Но самое главное – несмотря ни на что, он оставался талантливым художником и был свободен в своем творчестве, сохраняя верность любимым образам Серебряного века, поэзии символистов, черпал вдохновение в мифологии и искусстве Востока.