30 лет в одной упряжке

Из воспоминаний ветерана газеты Даниила Ивановича Борбата.

Пройдя по огненным фронтовым дорогам, вернулся в Омск, к семейному домашнему очагу. Уцелевшим, но нетрудоспособным. Ранение, огромное физическое и нервное напряжение, другие тяготы военных лет дали о себе знать. Врачебная экспертная комиссия определила мне вторую группу инвалидности.

Потребовалось продолжительное время, чтобы сбросить с себя тяжелый груз недуга. Но надо было содержать семью, включаться в общий поход по преодолению последствий войны.

Однажды несмело как-то зашел в редакцию «Омской правды», размещавшуюся тогда на улице Ленина в двухэтажном здании (угол улиц Ленина и Партизанской). Встретился там с Александром Васильевичем Сидоровым, членом редколлегии, ответственным секретарем редакции. До войны мы работали с ним в областной молодежной газете «Молодой большевик». Я – ответственным секретарем редакции, он – литературным правщиком. Разговорились, где и как воевали. А потом я сказал, что ищу работу, хотя болезнь и отступает медленно.

Перед этим был в обкоме комсомола. Радушно принявший меня один из секретарей любезно пригласил занять прежнее место, как только для этого представится возможность. Но молодежной газеты как таковой еще не было, она прекратила свое существование в первые месяцы после начала вой­ны в связи с недостатком бумаги и уходом ее работников на фронт. Кстати, я первым в коллективе был мобилизован и 30 июня 1941 года отбыл из Омска.

И вот теперь, когда отгремели залпы войны, предполагалось в недалеком будущем возобновить выпуск «молодежки». Но когда это могло случиться, никто, конечно, не знал. Поэтому надо было куда-то устраиваться.

«Ну что ж, приходи к нам в «Омскую», – доброжелательно пригласил Александр Васильевич. – Газетчиков не хватает, многие не вернулись с фронта, другие тяжело больны. Есть вакантные места, в частности в отделе писем».

Подумал я немного и согласился. Александр Васильевич тут же доложил редактору (им тогда был Семен Михайлович Котов). Тот поддержал предложение ответственного секретаря. 6 февраля 1946 года был отдан приказ о зачислении меня в штат редакции на должность литературного сотрудника отдела писем.

Так я стал членом коллектива редакции «Омской правды» и прошагал вместе с ним около тридцати лет, вплоть до ухода на заслуженный отдых в 1973 году.

О хорошем человеке, друге, товарище

Но прежде чем рассказать о том, как дальше развивались события, хочу сделать некоторое отступление, вспомнить о хорошем человеке, друге, товарище, с которым посчастливилось потрудиться долгие годы.

Прошло много-много времени, а передо мной как живой стоит стройный, подтянутый, аккуратно одетый, чисто выбритый, в широких по моде того времени отутюженных серых брюках, до блеска начищенных туфлях, с гладко причесанными волосами, худощавый, уже немолодой мужчина – Александр Васильевич Сидоров. На первый взгляд он был человеком строгим, даже суровым. Может быть, этот отпечаток накладывала на него занимаемая должность, высокая требовательность к себе и подчиненным. Вспоминаю, с какой ответственностью, скрупулезностью относился он к делу, подготовке к печати материалов. Любил аккуратность, точность. Этого требовал от подчиненных, чтобы все, вплоть до запятой, было на месте. Не забуду, как, подготовив к печати один серьезный материал, шедший в номер, он поздно вечером, когда редактор молодежной газеты подписывал последние полосы «в свет», прибежал, запыхавшись, в редакцию. Благо его квартира находилась рядом, на ул. К. Либкнехта, через дорогу от редакции.  

– Ребята, – не переводя дух, выпалил он, – я, кажется, вот в этой фразе статьи, – он ткнул пальцем в абзац колонки, – не на том месте поставил запятую, а это может исказить смысл...

Он не терпел неряшливости в подготовке и оформлении оригинала: многочисленные неразборчивые исправления и вставки в напечатанном на машинке тексте, которые нередко приводили к ошибкам, не на месте поставленные или отсутствующие знаки препинания. Если кто-то из литсотрудников сдавал ему не скрепленные булавкой листки оригинала, он тут же, понурив взгляд и опустив голову, бросал их в сторону на пол. А потом, когда тот понимал, в чем дело, ласково глядя ему в глаза, улыбался. Нет. Подобный прием вовсе не походил на беспардонность или издевательство. Это было, как видно, уже надоевшее напоминание об элементарном.

Александр Васильевич Сидоров, до конца своих дней проработавший в печати, был кристально чистым человеком, преданным своему делу, честным, справедливым, доброжелательным. Бывало, вспылит по какому-либо поводу и тут же отходит, превращается в доброго человека, не желая обидеть коллегу. Именно доброта была отличительной его чертой. Александр Васильевич был Человеком с большой буквы, другом, товарищем, мудрым наставником.

Не могу не сказать несколько теплых слов о другом обаятельном, человечном редакторе Семене Михайловиче Котове. Он по-отечески заботился о сотрудниках, был к ним внимателен, отзывчив, корректен. С его уст никогда не срывались грубые, унижающие достоинство человека слова. Простой, общительный, он каждый день неторопливой походкой обходил отделы редакции. Особенно часто навещал отдел писем, интересовался почтой, давал советы, подсказывал темы для рейдов, выступлений. Светлый, приветливый, ровный, правдивый – таким остался в моей памяти образ Семена Михайловича Котова.

Отдел работал напряженно

В отделе писем тогда было три человека: регистратор-учетчик Александра Терентьевна Барсукова, литературные сотрудники Евстолия Павловна Божанова и Фаина Яковлевна Рахманова. Заведовал отделом И. П. Лебедев. Но последнее время он был тяжело болен и уже давно в редакции не появлялся. Вскоре Иван Павлович, сраженный необратимым недугом, ушел из жизни, и меня назначали заведующим отделом.

Время тогда было тяжелое. Все пришло в упадок за время войны: и промышленность, и сельское, и городское хозяйство. Большие задачи в связи с этим витали перед газетой «Омская правда». Она призвана была стать подлинным боевым помощником партийной организации области, подлинным пропагандистом, агитатором и организатором масс. И ее коллектив настойчиво добивался этого.

В редакцию поступало много писем, в отдельные дни до ста и более. Люди писали буквально обо всем: о первых радостях налаживавшейся послевоенной жизни, трудностях, которые нелегко преодолевались, о людях хороших, вскрывали недостатки, клеймили бюрократизм и волокиту, критиковали отдельных должностных лиц, допускавших черствость и невнимание к насущным нуждам людей, особенно семей погибших воинов, инвалидов войны, вносили предложения, советовали, что и как надо сделать лучше.

И хотя работа с письмами трудящихся – общее редакционное дело, на долю отдела писем при таком небольшом количестве работников приходился значительный объем. Отдел работал напряженно.

По возможности мы, работники отдела писем, не считаясь со временем (нередко приходилось работать с письмами по вечерам дома), старались делать все возможное. Подборки писем читателей появлялись в газете через день, а часто и каждый день. Регулярно печатались сообщения «По следам выступлений «Омской правды», «По следам неопубликованных писем». Вот лишь некоторые примеры. Читатель Текутьев жаловался, что его обидели в одном из колхозов Любинского района. Там он заработал полтора центнера зерна. Вовремя ему хлеб не выдали, все обещали это сделать, а потом под разными предлогами решили незаконно отказать в выдаче заработанного. В течение восьми (!) лет куда только он не обращался, но не мог добиться справедливости. Последней инстанцией и надеждой была «Омская правда». При ее вмешательстве, с ее помощью удалось пробить брешь в бюрократизме некоторых судебных органов, рассматривающих так называемое дело Текутьева. Справедливость восторжествовала, и автор благодарен газете.

Острые, злободневные публикации газеты, затрагивавшие жизненные интересы трудящихся, нередко являлись предметом обсуждения в областных организациях. Так, 28 июля 1947 года газета напечатала тревожный сигнал из Черлакского района. Селькор В. Макешин сообщал, что большеатмасский фельдшерско-акушерский пункт ютится в неприспособленном, требующем капитального ремонта помещении, не обеспечен необходимым инструментарием. В этих условиях его работники не могут оказывать неотложную медицинскую помощь населению. Испытывали затруднения в работе и некоторые другие медицинские учреждения района.

Облисполком проверил изложенные в заметке факты и принял соответствующее решение. Большеатмасцы полностью получили сметные ассигнования на ремонт помещения, приобретение оборудования. Облплан выделил необходимые стройматериалы, облздравотдел обеспечил медицинским инструментарием. Решение облисполкома об улучшении работы медицинских учреждений обсуждалось на исполкоме Черлакского районного Совета депутатов трудящихся, осуществившем потом ряд неотложных мер. Об этом сообщила газета своим читателям.

Отдел писем ежемесячно анализировал редакционную почту и докладывал редколлегии. Обращалось внимание на большое количество критических замечаний, поступавших по тому или иному вопросу. Такие письма обобщались в газетных обзорах, а также в закрытых обзорах, которые за подписью редактора направлялись в обком партии, исполкомы областного и городского Советов депутатов трудящихся. Там их рассматривали, и по ним принимались соответствующие решения. 

По утвержденному редактором тематическому плану отдел вел школу рабкоров. Занятия проводились один раз в неделю.

Следует отметить и то, что отдел не замыкался только в кругу своих непосредственных обязанностей. Он непременно принимал участие в общередакционных делах. В частности, его заведующий выезжал в командировки, был на омской целине, освещал ход посевной, заготовки кормов, уборки урожая, зимовки скота и т. д. В дни отчетов и выборов в партийных организациях освещал работу районных партийных конференций.

Сентябрь – октябрь 1984 года.

Омск.

Борбат Даниил Иванович.

URL: http://omskregion.info/news/53792-30_let_v_odnoy_upryajke/
Дата публикации:27/09/2017 08:16