Знаменитый гитарист рассказал, что именно в Омске он подхватил джазовый вирус, и болезнь эта – на всю жизнь
Авторский проект Александра Виницкого «Прогулка в блюзовом настроении» уникален: гитарист выступил с Камерным оркестром Омской филармонии, собрав полный зал своих поклонников.
Папа купил барабан
– Александр Иосифович, вы наш земляк. С какой музыкой у вас ассоциируется родной город?
– Это несколько разных пластов. Мои родители – инженеры, но интерес к культуре в семье был естественным. Я покупал пластинки Баха, мы их слушали с мамой. А папа настроил приемник на «Голос Америки», и мы с братом Виктором открыли для себя джаз. Перед тем как отправиться в пионерский лагерь завода имени Куйбышева, папа купил мне барабан. Я года три учился в музыкальной школе № 2 по классу трубы у известного в Омске Вацлава Можайского. А потом «встретил» гитару и стал заниматься самостоятельно. Учился у великих музыкантов по записям, «ушами». В музыке, которую я представляю сегодня, большую роль сыграли учителя, с которыми мы не встречались. Я ходил в Омскую филармонию на концерты. Приезжали известные музыканты, и никто не возражал против общения со мной. Эти встречи производили сильное впечатление. Так постепенно формировался вкус. После школы, когда было повальное увлечение «Биттлз», я очень резко пошел в другую сторону от своих сверстников. Мне интересны были классическая музыка и джаз.
– Почему же пошли в политехнический институт?
– Потому что в музучилище им. Шебалина, которое окончил мой брат, гитара не преподавалась. И позже, когда я предлагал открыть класс, мне отказали. Такое тогда было отношение к гитаре. Но при институте был квартет и оркестр. Я играл на электрогитаре на танцах в речном вокзале, на «Волне». Вацлав Можайский руководил нашим ВИА. Потом стали появляться джазовые составы. Мы играли во время демонстрации моделей одежды в Доме быта.
– На учебу время оставалось?
– Я получил диплом с отличием об окончании полиграфического факультета.
– Пригодился?
– Нет. Поскольку первые три года учился заочно, то пропустил курс военной кафедры и пошел на год в армию. Попал в Свердловск, служил в оркестре учебного полка. В студии играл на бас-гитаре, на улице – на барабане. И, переодевшись в «гражданку», ходил в «самоволки» – сдавать экзамены в музучилище. Скрыл, что в армии и что имею высшее образование, предъявил аттестат и при огромном конкурсе поступил. Тогда как раз начинался бум классической гитары. А после училища поступил на заочное в Гнесинский институт, учился там с колоссальным энтузиазмом.
В театр позвал Николай Чиндяйкин
– Как вы пришли в Омский театр драмы?
– Я познакомился с Николаем Чиндяйкиным, который был влюблен в гитару. Он предложил сделать программу для Дома актера «Зеленый тихий свет». Коля читал стихи испанских поэтов, я играл. Режиссером была Татьяна Ожигова. Получилась потрясающая программа. И Коля Чиндяйкин предложил принять меня в театр на должность заведующего музыкальной частью. Это было в 1980 году. В театре я работал пять лет. С этой программой мы выступали и в Москве, три года назад – в МХТ.
– Вы не только исполнитель, но и композитор. Есть произведения, которые вы посвятили Омску?
– Прямого посвящения нет. Но я создал музыкальное оформление к 30 спектаклям, к семи написал музыку, в их числе «Не боюсь Вирджинии Вулф», «Любовь и голуби». Сейчас эта музыка существует как самостоятельные произведения. Когда решили снимать фильм «Любовь и голуби», автор пьесы Владимир Гуркин хотел, чтобы в кино звучала та же музыка, что в омском спектакле. Но в Москве много своих композиторов, не взяли. Я же эту музыку включил в новый сборник концертных пьес для дуэта и гитары и написал: «Посвящается моему другу Владимиру Гуркину». Подарил его вдове Люде и дочке Кате.
– Вы вели в Доме актера клуб любителей гитары, джаз-клуб…
– Я еще играл в кинотеатре «Художественный», выступал на радио и телевидении, ездил по селам от общества «Знание» – рассказывал об истории гитары и играл классический репертуар.
– Как случилось, что вы начали работу с Еленой Камбуровой?
– Мы с Николаем Михалевским и Татьяной Филоненко поставили в Доме актера спектакль по произведениям Федора Абрамова и Николая Рубцова «Душа хранит». Он победил на региональном конкурсе самостоятельных актерских работ. Пригласили в Москву. Там меня Елена Камбурова и «похитила». А познакомил нас актер театра драмы Николай Ханжаров. Год я успевал и работать в Омске, и ездить в какие-то города на концерты Камбуровой. Играл, делал аранжировки для нее. Уехал окончательно, когда совмещать стало сложно. Проработали вместе семь лет.
– Почему же расстались?
– Был мощнейший период творчества. О деньгах не думал, их, случалось, не было даже на метро. Но работали мы очень увлеченно. Причина расставания – я хотел писать, играть инструментальную музыку. И стал много сочинять. Попал на джазовый фестиваль в Польше, пригласили работать. И я ушел в самостоятельное плавание.
– У Елены Камбуровой была обида на вас?
– Она испепеляла меня в письмах. А сегодня дружим, я два раза в год выступаю с новыми программами в ее театре музыки и поэзии.
Гитара – как маленький оркестр
– Александр Иосифович, может быть, я не права, но кажется, что гитарист – это человек, склонный к грусти.
– Да. Гитара создает одиночество. А Лена Камбурова как-то на концерте сказала: «Гитара создает тишину». Музыка, сыгранная на гитаре, не может мешать.
– Расскажите историю своего инструмента.
– У меня была очень хорошая испанская гитара. Но я столкнулся с технической проблемой: в разных залах работают специалисты по озвучиванию разного уровня. И моя гитара не везде звучала. Новый инструмент я приобрел в Израиле. Он настолько «лег в руки», что я написал слова благодарности в канадскую фирму (изготовитель La Patrie). Мне ответил главный менеджер Марио Беферале, я ему послал свои сборники, вышедшие во Франции, он стал по ним учиться. Когда я вернулся в Москву, Марио решил мне подарить еще одну гитару. И я получил такой же шикарный инструмент, который сейчас иногда даю сыну.
– Ваши дети занимаются музыкой?
– Они не стали профессиональными музыкантами. Ольга окончила пединститут, увлекается авторской песней. Дмитрий в 12 лет выиграл конкурс во Франции, получил приз – испанскую гитару… и перестал играть. Сейчас он работает юристом на ТНТ и вновь занимается музыкой, изучает гармонию для себя. Все-таки прививку получил в детстве.
– Вы уезжали на шесть лет в Польшу, на год в Израиль. Почему вернулись?
– Я не был готов к эмиграции, хотя дела в Израиле шли в гору. И в 1998-м рад был вернуться в холодную, слякотную Москву.
– Вы оставили преподавание в институте им. Гнесиных, но с педагогикой не попрощались. Даете уроки по скайпу?
– Я много лет разрабатывал методику преподавания гитары. Изучил зарубежную систему приобщения к музыке, методики компании «Ямаха», Шиничи Сузуки. Открывал классы для «маугли» – ребят с улицы. Я живу в 65 километрах от Москвы, в поселке по Новорязанскому шоссе. Ко мне приезжают ученики из Москвы, а большинство я учу на расстоянии, берут уроки жители Владивостока, Камчатки, других стран. Провожу в московском книжном магазине-клубе «Гиперион» серию концертов «Играют талантливые дети». Важно, чтобы юные музыканты выступали не только на конкурсах, где их оценивают, а вышли на публику. Среди моих учеников люди разного возраста и профессий. Культура объединяет людей и делает их людьми. А я в ней делаю свое струнное дело.
– Вы сумели иначе представить гитару миру, она у вас звучит как трио инструментов…
– Даже как маленький оркестр. Дело в том, что гитару редко брали в джаз в силу деликатности ее звучания. А я в трактовке и аранжировках использую оркестровое мышление. Стиль, который я представляю в России, много лет разбивался о консерватизм классической гитары. И в джазе якобы незыблемые традиции отстаивают в крепостях и бастионах. Но в последнее время, к моей огромной радости и удивлению, мои пьесы везде играют: и на конкурсах, и на концертах. Музыка стала востребованной, хотя для ее продвижения я не прилагал никаких усилий. Просто писал, издавал и записывал.
– Существует ли сегодня сообщество джазовых музыкантов?
– Есть три мощных джазовых агентства, одно из них – Игоря Бутмана. Я с ними сотрудничаю. Говоря современным языком, я сканирую всю нашу концертную деятельность. Сам организовывал не один джаз-клуб в Подмосковье. Например, четыре года существовал такой клуб в деревне с неджазовым названием «Цыбино». Дочь бизнесмена открыла кафе и пригласила меня. Я сказал: будет только джаз, никакой попсы. И оказалось, что люди бизнеса не были знакомы с такой музыкой, а послушав ее, влюбились в джаз. Этот клуб закрылся, открылся другой – в Егорьевске. Администрация Воскресенска выделила небольшую сумму денег, чтобы я провел восемь концертов летом в ДК «Цементник». Название тоже не джазовое, а дворец шикарный.
– Когда говорят, что джаз – это образ жизни, что имеют в виду?
– Способность человека к импровизации. Мы все разные. Есть прагматики: наметил маршрут, пришел на остановку, а автобуса нет. Человек попал в ситуацию, когда ему трудно принять решение. Джазовый стиль предполагает импровизационность, поиск нестандартного выхода. В каком-то смысле это авантюризм, от которого человек получает удовольствие. Джазовый образ жизни – это умение ценить необыкновенность каждого мгновения. Что такое блюз? Это когда хорошему человеку плохо. Джаз бывает разный, как настроение.
