Заслуженный артист России – об удивительных историях жизни на сцене.
Искать вертикаль роли
– Александр Анатольевич, у вас счастливый период в театре: 13 спектаклей в репертуаре, главная роль в премьере «Далекая страна». Как когда-то в ТЮЗе?
– В ТЮЗе у меня был рекорд – 42 спектакля в месяц. Но в Омск я приехал с желанием работать в Театре драмы. После окончания Свердловского театрального училища я работал в Нижнетагильском драматическом театре и за победу в конкурсе самостоятельных работ (я поставил и сыграл спектакль «След рыси» Николая Никонова) получил командировку в Омск. Предложили на выбор три города: Киров, Томск и Омск. Я слышал об Омском театре драмы и не сомневался, куда ехать. Жил в гостинице «Маяк» и смотрел спектакли, в которых блистали Чонишвили, Каширин, Щеголев, Ицков. В Свердловске не было такого мощного театра. Мне очень захотелось работать здесь. Пришел к директору Мигдату Ханжарову. Он сказал: «Я ухожу, поговори с Тростянецким». Геннадий Тростянецкий ставил спектакль «Пожар» и тоже собирался уходить из театра. А тут приходит Василий Зотке и говорит, что в ТЮЗе работает мой мастер по театральному училищу Владимир Рубанов, который собирает свою команду. Я стал актером ТЮЗа, работал с увлечением. А в 2005 году был принят в Театр драмы. Посмотрел спектакль «Дачники» в постановке Евгения Марчелли и подумал, что я не понимаю, как это делается. Я увидел, что в этом театре поднимаются другие, более глубокие смыслы, другой объем, другой уровень спектаклей. Так было, так и есть до сих пор.
– В ТЮЗе у кассы висели объявления с указанием, в каком спектакле играет Гончарук. У вас была армия поклонниц. Фанатки выросли и стали зрителями Театра драмы?
– Были такие, что высказывали обиду: «Александр Анатольевич, вы были на первых ролях, а здесь выходите на сцену в массовках. Это несерьезно». Действительно, когда меня приняли в драму, не вызывали 39 дней. Потом был ввод в спектакль «Венецианские близнецы», и все. Поддержал актер Евгений Смирнов. Он сказал: «Санька, наступит момент, когда будешь столько играть, что не захочешь». Занятость пришла в спектаклях Анны Бабановой «До последнего мужчины» и «Леди Макбет Мценского уезда».
– А разве так бывает: актер считает, что ролей у него достаточно?
– Я думаю, в театре наступает момент, когда не надо много играть, потому что это требует больших духовных и физических сил. Чтобы не стрелять по воробьям – шутка. Омский театр драмы – живой, не имитационный. Если актер что-то раз нашел и потом имитирует, такой театр мертв. Потому что спектакль, где актеры поигрывают, а зрители посматривают, никому не нужен. Вот есть такой термин – лицедей. А почему не сердцедей? Чтобы достучаться до зрителей, играть нужно сердцем.
– Чем вам интересна роль Фридриха Гофрайтера в премьерном спектакле «Далекая страна»?
– Пьеса Артура Шницлера – это диалоги мужчины и женщины, измученных отсутствием любви, нуждающихся в ней. Режиссер Георгий Цхвирава рассказал нам такую историю. Однажды под козырьком театра он увидел пару, которая выясняла отношения. Он вышел с репетиции через восемь часов, мужчина и женщина продолжали спорить.
– Спектакль – это приговор времени, в котором властвует дисгармония?
– Может быть, и приговор. Мы видим, как разрушается семья, базовая ячейка.
– Как вы работали над ролью?
– Я понимаю, что надо искать вертикаль роли, исследовать, что происходит внутри. Бывают неожиданные ассоциации. Например, от музыки Шопена. Понять моего героя Фридриха Гофрайтера мне помог Достоевский, его образ Раскольникова: «Тварь я дрожащая или право имею…» Я сейчас очарован Платоном, читаю у него в «Пире»: «Любовь – это мощное поступательное движение по жизни с постижением каких-то ценностей и тем, что позволяет быть человеку мыслящим и одновременно чувственным». И я понимаю, что Фридрих находится в мучительных поисках жизненных сил, которые он стал терять. Сократ дает ответ на вопрос, почему мыслить продолжает, а чувствовать не может.
– А что помогает настраиваться перед спектаклем?
– Иногда слушаю музыку. Думаю о роли, которую предстоит сыграть вечером. В машине, на тренировке проговариваю текст пьесы, и мне это доставляет удовольствие. Если не повторю, я не войду в этот коридор, в котором должен хорошо ориентироваться. На второй премьере, в начале второй сцены, опустился штанкет, на котором крепятся лампы, и стал раскачиваться. А в начале спектакля лил дождь. Я выхожу на сцену и говорю: «Ну что, стихия продолжается?» Не задумываюсь, что упадет и может убить.
Ветер в паруса
– «Гончарук-театр» не распался, когда вы ушли с площадки в санатории «Рассвет». Как он выжил?
– Мы работали на площадке музыкально-педагогического колледжа, где я преподаю. Съездили на фестивали – в Сочи, Германию, Ригу, отовсюду вернулись с наградами. Для меня было важно, чтобы деятельность театра продолжалась: нас так просто не возьмешь, мы крепкий орешек.
– Одно время в Омской крепости на реставрируемом здании висела табличка: «Здесь будет театр». Не сложилось?
– Был такой вариант. А потом предприниматель Михаил Курцаев создавал Арт-центр на ул. Ленина, 9, и пригласил нас. Мы три года работали над созданием театра на этой площадке. Я сразу сказал ему, что театр требует затрат. А он: «Нет, надо зарабатывать». И потом уволил артистов, а всем сказал, что Гончарук занят и ничего не поставит. Сейчас мы вновь работаем в санатории «Рассвет» на площадке Топ-театра. Поставили «Снегурушку», «Сонеты Шекспира». В репертуаре три взрослых спектакля и пять детских. А за три года выпустили много сказок, которые показывали в Доме актера и музпедучилище.
– А как поживает студия «АГА»?
– 50 детей с 5 до 11 лет занимаются в КЦ «Крылья» на ул. Ленина, 10. Группы называются «Леонардо да Винчи», «Микеланджело», «Рафаэль». Дети знают, кто это такие, учат немного слов по-итальянски. У меня был опыт преподавания в Италии. Я давал мастер-классы на форуме театральных школ. На следующий год меня пригласили давать уроки.
– Вы еще ставите спектакли и играете в антрепризе, то есть заняты сверх меры. Как-то сказали, что ваша жизнь напоминает ветер. А мне кажется, ураган…
– Я привык жить в сумасшедшем ритме и иного режима не представляю. Я пришел в профессию, в которой тяжело. А если бы было легко, то неинтересно. Антреприза спасла меня, когда я не был занят в театре. Я тогда понял, что не надо отказываться от работы. Артист должен много работать. Антреприза – это в некотором смысле шалость плюс заработок. И сейчас много проектов.
– Вы лауреат премии губернатора и фестиваля-конкурса «Ново-Сибирский транзит». За роль Дымшица в спектакле «Мария» были номинированы на «Золотую маску». Что для вас значит успех?
– Все актеры его желают. Номинация на «Золотую маску» дала возможность сыграть в Москве, встретиться с лучшими актерами страны. А еще удивительная история: в нынешнем году на «Маску» номинирован мой старший сын Александр, актер Пермского академического Театра-Театра. Он это даже сразу не понял, прочел «Александр Гончарук» и позвонил мне, чтобы поздравить.
Держать удар
– А спорту есть место в вашей жизни?
– Конечно. Занимаюсь на тренажерах, в фитнес-зале, бассейне. У меня собственная методика тренировок. Не знаю, как смог бы играть такие роли, если бы набрал вес. В ТЮЗе у меня была тяжелая травма, спас доктор Сергей Вениаминович Рождественский, к которому я и после этого обращался. Я не имею права быть ползающим. Я уже был таким и не хочу в это состояние возвращаться.
– Вы играете на разных музыкальных инструментах. Это необходимо драматическому актеру?
– Я окончил музыкальную школу по классу баяна. Потом учился игре на саксофоне, блок-флейте, гитаре, аккордеоне, фортепиано. Немного играю на скрипке. Когда работал в ТЮЗе, Рубанов очень любил актеров, умеющих многое. И еще был стимул – меня долго мучила фраза, которую услышал в Саратовском театральном училище, когда в 15 лет приехал туда поступать: «Вы никогда не будете счастливы в театре. Поймите правильно, с вашей внешностью вам не надо идти на сцену». Экзаменаторы еще сказали, что у меня руки украдены у сельского хозяйства, а ноги – у металлургии. Это был удар. Я приехал из Темиртау, где был звездой. Пел песни, и меня сравнивали с солистом хора Всесоюзного телевидения и радио Димой Головым, побеждал на всех чтецких конкурсах. Не представлял, как я вернусь домой и скажу родителям и учительнице: «Меня не приняли».
– И отправились сдавать экзамены в Свердловское театральное училище…
– Взял в прокате баян, пришел с ним на экзамен. Мне говорят: «Что будете читать?» – «Я сначала спою». И начал «День Победы». Педагоги хохотали, а я пел. И меня приняли.
– Какие события на сцене с вашим участием ждут зрителей?
– В Театре драмы я утвержден на роль Зефирова в спектакле «Лев Гурыч Синичкин». В Топ-театре репетирую главную роль в пьесе «Каникулы президента».
– У вас есть слоган сегодняшнего дня?
– Он не меняется – «если тебе скучно, ты бездарен». И еще я говорю своим молодым актерам: «Надо учиться держать удар».
