Даже в годы Гражданской войны главная библиотека Омска недостатка в читателях не испытывала.
Библиотекари – люди интеллигентные по определению. Человек, часами находящийся рядом с книгами, не может быть иным. Но с июня 1918 года сотрудников Омской библиотеки имени Пушкина будто подменили.
Штрейкбрехеры и саботажники
В громких спорах схватывались друг с другом на виду у посетителей. Читатели, хорошо помнившие недавние благостные времена, когда библиотека по умиротворенности напоминала храм Божий, открыто возмущались. И писали жалобы в Библиотечную комиссию. Но жалобы не сильно охлаждали воинственный пыл хранителей книг.
Что же так сильно повлияло на этих некогда милых людей?
Смена власти.
Так называемая первая советская власть, установившаяся в Омске в 1917 году, пала летом 1918-го. Ее место заняло коалиционное правительство из противников большевизма.
В июне восемнадцатого, после отплытия из Омска последнего парохода с красногвардейцами, в библиотеке лицом к лицу сошлись два враждующих лагеря – «штрейкбрехеры» и «саботажники».
Но откуда взялись эти лагеря? Послушаем специалиста:
– Сотрудники библиотеки работали спокойно и дружно до декабря 1917 года, – рассказывает заведующая сектором краеведческой библиографии информационно-библиографического отдела «Пушкинки» Елена Каткова, посвятившая сотни часов архивным изысканиям по истории своего учреждения. – А в декабре служащие городских библиотек объявили забастовку в знак протеста советской власти. Через месяц-полтора в среде забастовщиков произошел раскол. Часть библиотекарей вернулась на рабочие места, а их коллеги ни при каких условиях не желали сотрудничать с большевиками.
Тут самое место объяснить читателям, что в ноябре 1917 года Омский Совет рабочих и солдатских депутатов, где большинство составляли большевики, направил в учреждения города комиссаров. Так Совет укреплял собственную власть.
Омские чиновники после отречения Николая II продолжали привычно, как и прежде, выполнять свои обязанности. Иначе бы возник хаос. Исчезли бы лекарства в больницах, некому было бы управлять продовольственным снабжением. Предполагалось, что власть Советов временная. Мол, откроется избранное на всероссийских выборах Учредительное собрание и определит форму государственного правления. До тех же пор чиновничий люд собирался работать, как привык.
Комиссары, не знавшие специфики учреждений и тем не менее желавшие командовать, ломали сложившийся порядок. Не удивительно, что их деятельность чиновникам не понравилась. Разгорелась конфронтация. Служащие раз за разом созывали конференции, где принимали резолюции, осуждающие действия Совета. Поведение большевиков прямо называлось противозаконным захватом власти и прологом гражданской войны. Поскольку Совет гнул свою линию, не обращая внимания ни на какие конференции, то служащим Омска пришлось сформировать стачечный комитет и объявить забастовку. Библиотекари тоже присоединились к бастующим.
Через какое-то время у бастующих наступило прозрение, что стачка ухудшает положение горожан и укрепляет позицию Совета. Люди, несмотря на важные перемены в стране, продолжали банально жить и умирать. Кому-то требовалась та или иная справка, кому-то положенная денежная помощь или пенсия. Гнев омичей за бесполезные хождения по инстанциям обрушился на бастующих. Часть из них решили вернуться к выполнению профессиональных обязанностей. Среди последних были трое сотрудников библиотеки имени Пушкина (в 1917 году ее штат насчитывал пять библиотекарей). Учебный год находился в зените, учащиеся школ и училищ страдали от недостатка литературы.
И пусть библиотекари, покидавшие стан забастовщиков, возвращались на рабочие места с разрешения Союза служащих, коллеги все равно обзывали их штрейкбрехерами. «Штрейкбрехеры» в долгу не оставались. Они своих обидчиков окрестили «саботажниками».
Центральная роль
О том, насколько важную роль играли библиотеки в ту эпоху, мы можем судить по такому факту. Городской Совет, чтобы помочь уменьшившемуся штату «Пушкинки» в обслуживании читателей, прислал несколько новых работников. Малообразованных, неумелых. Отдадим им должное. Со временем они уйдут, пока же как могли поддерживали жизнь библиотеки. Неофитов «саботажники» тоже называли «штрейкбрехерами».
Забастовщики, хоть они и относились к категории мягкотелой интеллигенции, даже после роспуска большевиками 6 (19) января 1918 года Учредительного собрания от своих идей не отказались. Постепенно значение забастовки все же сошло на нет. Прежние органы городского самоуправления заменялись советским управлением.
Что же касается «Пушкинки», то большевики, хорошо знавшие значение агитации, решили повысить ее статус – сделать центральной городской библиотекой. Для нее, десять лет со дня открытия ютившейся в двух комнатах пристройки к зданию Городской думы, подыскивался солидный особняк. На первых же порах библиотеку просто расширили (при белых библиотеку из-за дефицита служебных площадей вернут в прежние границы). Можно предполагать, что расширение состоялось за счет соседних помещений, где располагались банк и ломбард. Но точно о том пока не известно.
Появилось и предложение увеличить книжные фонды «Пушкинки» (они тогда насчитывали около шести тысяч томов) за счет слияния с одной из лучших библиотек города – библиотекой Коммерческого клуба. Был сформирован детский отдел. Планировалось открыть кабинет памяти Пушкина.
Комиссия – Особая библиотечная!
Полностью реализовать намеченные библиотечные преобразования советская власть не успела. Пленные чехословаки устроили мятеж – и город перешел в руки белых.
Тогда-то в стенах библиотеки и встретились презиравшие друг друга «штрейкбрехеры» и вернувшиеся на работу «саботажники». Новая, «белая», власть еще не успела ожесточиться и была вполне терпимой. Поскольку «штрейкбрехеров», как пособников Советов, никто не запугивал возможными репрессиями, они в словесных битвах за социальные идеалы ни в какую не собирались уступать «саботажникам». К концу ноября 1918 года конфликт в стенах «Пушкинки» достиг наивысшей точки кипения. Власти были вынуждены сформировать Особую библиотечную комиссию, которая разбиралась в существе дела. Выяснилось, что неприязнь зашла так далеко, что людей лучше было развести. Одних, по совету членов комиссии, оставили на прежнем месте, других уволили, третьих отправили работать в соседние библиотеки.
До недавнего времени даже среди специалистов библиотечного дела было принято считать, что нынешняя главная омская хранительница книжной мудрости во время власти белых бездействовала. Так повелось с книги Е. Г. Хребтовой, руководившей Омской государственной областной научной библиотекой имени А. С. Пушкина в 1941 – 1973 гг. В своем труде «Книжная сокровищница Омска», изданном в 1958 году, Ефросинья Григорьевна написала следующее: «В мрачные дни кровавой колчаковской диктатуры в городе замерла вся культурная жизнь. Библиотека фактически прекратила свое существование. Библиотечное здание было лишено освещения, отопления. Жалованье библиотекарям не выплачивалось».
На самом же деле библиотека работала. А большие трудности с отоплением, жалованьем и освещением имелись у всех учреждений Омска. Время-то военное.
Тут невольно возникает соблазн кинуть едкую фразу в адрес ангажированных советских исследователей. Только автор этого делать не станет. Он, живший в эпоху СССР, хорошо представляет требования той поры к научной литературе. Он сам свои статьи начинал со слов: «В соответствии с историческими решениями очередного съезда Коммунистической партии Советского Союза…». Сейчас легко быть смелым. Когда хвалишь белых.
От Колчака к Советам
Александр Колчак, оставивший о себе большую и разную память, находился в нашем городе чуть больше года. Прибыл 13 октября 1918 года. В ноябре, 18 числа, был провозглашен Верховным правителем России. Омск покинул 12 ноября 1919 года вместе с отступавшими частями своей армии. Любая власть, и колчаковская не была исключением, всегда старается использовать библиотеки в собственных идеологических интересах.
При катастрофической нехватке в казне Третьей столицы денег штат библиотекарей не сокращался, а увеличивался. Летом 1918 года их число выросло с пяти до одиннадцати. В 1919-м добавилось еще двое служащих. Выделялись деньги на подписку и повышение зарплаты. Пусть жалованье библиотекарей не успевало за галопирующей инфляцией, но и не давало умереть с голоду. Напомню, это был разгар Гражданской войны и сопутствующей ей разрухи. Жизнь отдельного человека тогда не стоила и копейки.
В пору Колчака, в трудное по-житейски время, «Пушкинка» почти всегда была переполнена. Ее ежедневно посещало до 140 человек. Разношерстного народа – от иностранных дипломатических миссий до беженцев – в Омске скопилось множество. Трудно даже представить, как читатели размещались в двух небольших комнатах.
Советская власть в Омске была восстановлена в середине ноября 1919 года. Едва ситуация в городе успокоилась, работники Пушкинской библиотеки начали делать первые шаги по внедрению новшеств: кабинета для научных занятий читателей, библиографического музея, а также детского отдела с клубом и библиотекарями-сказочниками. Завели переплетную мастерскую, что удешевляло приобретение книг, которые в те годы поступали в виде стопок листов (книги с типографским переплетом стоили намного дороже). Так воплощались в жизнь наработки и планы времен правления белых.
По мнению уже упоминавшейся здесь Елены Катковой, в годы Гражданской войны омские библиотекари работали без особых оглядок на ту или иную власть. Они делали свое дело так, как должны были делать. Они старались быть нужными своим читателям. Им – прежде всего!
