Воспоминания участника Великой Отечественной войны Василия Тимофеевича Кравченко, 1922 года рождения.
Шел второй год войны.
Я работал в полеводстве, на заготовке кормов. Отца призвали в армию и направили на защиту Ленинграда в 1941 году.
Спустя полгода приходит похоронка: «Ваш муж и отец погиб, защищая Ленинград».
Вот я и призадумался. А не просить ли райком комсомола срочно направить меня на фронт, чтобы мстить фашистам за гибель отца? Долго не откладывая эту мысль, как комсомолец, поехал в райком комсомола (а это Саргатка, 40 километров) просить секретаря райкома о ходатайстве перед военкоматом о досрочной отправке на фронт. К тому же я уже мог владеть оружием и меня не надо было этому учить — я так думал, по крайней мере.
Через два месяца получаю повестку. Срочно побросал необходимые вещи в котомку и рванул на сборный пункт. Думал, что сразу на фронт. Враг рвался к Москве.
Боевой опыт, полученный Красной Армией за полтора-два года войны, требовал пересмотра тактики военных действий и инженерной подготовки бойцов. С апреля 1943 года командованием были приняты меры по совершенствованию материально-технического оснащения организации и боевой подготовки войск Красной армии.
Нас сначала определили на учебу в Омское пехотное училище им. М. В. Фрунзе. Занимались по 15 часов в сутки.
К тому времени помимо новых типов орудий, были разработаны особые типы бронебойных снарядов – очень дорогие подкалиберные снаряды с вольфрамовым сердечником для 45 мм, 57 мм, 76 мм пушек. Они начали поступать перед самым началом Курской битвы небольшими партиями на самолетах.
С нас выжимали все, чтобы мы овладели всеми видами оружия, изучили боевую технику. Начали серийный выпуск самоходно-артиллерийских установок и вооружений ими советских войск для непрерывного сопровождения атак пехоты и танков и взаимодействии с ними в ближнем бою.
Ориентирование на местности, рукопашный бой, знание техники противника и многое другое входило в программу занятий.
Свой опыт и мастерство передавали уже побывавшие в огне вражеских атак командиры, политруки.
Фронту нужны были хорошо подготовленные бойцы, а не пушечное мясо. И мы понимали это. Готовили себя к самому худшему. Сводки информбюро были неутешительными. Враг рвался к Москве. Мы постоянно находились в тревожном ожидании.
И час этот настал. Армейский эшелон, состоящий из курсантов, сибиряков направили на Центральный фронт, в район на территории, которого в июле — августе 1943 года разворачивались основные боевые действия на советско-германском фронте в пределах Орловской, Курской и Белгородской областей России, а так же Харьковской и Сумской областей Украины.
Мне вручили погоны старшины, назначили командиром взвода, избрали комсомольским вожаком.
Резервные силы сибиряков направлялись на Орловский плацдарм. Все увиденное превосходило рамки предполагаемого и ожидаемого.
По характеру лесисто-болотистая равнина сменялась большим количеством оврагов, тянувшихся в разных направлениях по ширине 600–800 метров и глубине 40–70 метров. Берега обрывисты, а по дну протекали реки и ручьи. Холмы и курганы, а также густонаселенные пункты использовались нами для обороны.
Но открытая местность в районе Орла создавала большие трудности для скрытого сосредоточения и перемещения наступающих войск. Тем не менее бойцы не позволяли противнику глубоко вклиниваться в свои оборонительные рубежи. Под командованием
К. Рокоссовского мы шаг за шагом, метр за метром освобождали родные земли.
Жестокие бои, смертельные схватки с врагом закаляли нас. Страха не было — злость и ненависть к фашистам управляла нами.
Немцы, отступая, оставляли в траншеях, скрытых местах одного-двух автоматчиков, для сдерживания преследования. Зная это, предугадывая действия противника, мы оперативно ликвидировали их.
Однажды, замаскировавшись с орудийным расчетом в плотном кустарнике, я вел наблюдение за траншеей. Только поднялись наши пехотинцы во весь рост — застрочили два немецких пулемета. Я — за 45 мм пушкой, как за снайперской винтовкой, быстро определил цель, взял на прицел и прямой наводкой расстрелял, не дав опомниться пулеметчикам. Таким образом спас целую роту.
В другой раз так же замаскировался и увидел, как два фрица готовились к бою. Они сняли уже пушку с гусеничного вездехода, устанавливали наводку. Обнаружив их, скомандовал орудийному расчету: «Осколочный!» — и прямой наводкой уничтожил цель.
Много было различных эпизодов за все годы войны. Помню, в одной из близлежащих деревень нужно было узнать, есть ли там противник. Меня со взводом отправили в разведку. Только мы подобрались к окопам, по нам открыли огонь. Враг сам себя обнаружил, и батальоны ринулись в наступление, обратив в бегство фрицев. Рота растянулась по равнине.
И вдруг, как из-под земли, передо мной выросла фигура немецкого обер-лейтенанта. Здоровый детина лет сорока. У фрица на поясе — пистолет в кобуре, две фляжки, полевая сумка. Нажимаю на курок — не стреляет. Забыл в спешке снять автомат с предохранителя. Растерялись оба.
Фриц мгновенно сбрасывает ремень и как сквозь землю проваливается. Как появился, так и исчез. Оказывается, в ровик нырнул, а он узкий для этого бугая. Я схватил пистолет и двумя выстрелами укокошил его. Не поверите, снится он мне по ночам.
Освобождая Белоруссию, бойцы Красной армии, в том числе и мы, комсомольцы-сибиряки, гнали с остервенением, с тяжелыми боями и потерями завоевателей. Отступая, они скрывались, маскировались в лесах.
Однажды, «зачистив» от немцев деревню, состоящую из пяти дворов, двигались с орудийным расчетом к окраине.
Вдруг, слышу, у лесочка строчит пулемет. Сразу определил: наш «максим». Даю команду: «Расчет к бою!»
В лесочке, отступая, засел батальон немецких минометчиков. Разгромленный, практически не имея снарядов, оказывал сопротивление, пытаясь выйти из окружения.
Неожиданно наш «максим» замолчал. И вдруг, откуда ни возьмись, на коне появился молодой парень, командир батальона пехоты. Быстро спешившись, привязал коня к дереву, подбежал к пулеметчику, устранил неисправность и сам начал поливать металлическим огнем противника.
Я находился примерно в пятнадцати шагах. Ствол пушки почти касался пулемета. Все происходило на моих глазах, когда прилетевший снаряд оборвал жизнь двух боевых парней. Я уцелел чудом.
Бой продолжался. Фрицы были уничтожены, лишь один, уцелевший, с поднятыми руками, шатаясь, двигался навстречу.
При допросе от него и узнали, что более двухсот немцев скрывалось в лесу. А нас было около пятидесяти.
Скажу откровенно: мне трудно и больно вспоминать ад, из которого я выбрался живым, а мои друзья остались навечно лежать. Если бы я был молод, как тогда, то написал бы целую книгу обо всех событиях. Сейчас мне 94 года, память ушла…
Подготовила Белых Г. В.
