Андрей Бильжо

Мои музыкальные истории
Андрей Бильжо Врач-психиатр, художник snob.ru

Во втором классе учительница пения посоветовала моим родителям отвести меня к врачу. «У мальчика очень толстый голос», – встревоженно сообщила она им. Разучиваемую всем классом песню «Дети, в школу собирайтесь, петушок пропел давно…» из-за того, что голос у меня был «толстый», я не пел. Мне доверили роль этого самого Петушка.

Но накануне концерта, вытаскивая из ранца книжку «Наш Ильич» Бонч-Бруевича, я задел мягкой обложкой за крючочек ранца. И линия разрыва прошла прямо через улыбающееся лицо дедушки Ленина, делающего ручкой всем последующим поколениям «Привет!». А книжка была школьная. Учительница вызвала моих родителей в школу и лишила меня этой самой роли Петушка.

Роль отдали другому мальчику. Тоже Андрюше. Я ненавидел учительницу, Петушка, Ленина и другого мальчика Андрюшу.Так я столкнулся с первой в своей жизни несправедливостью, глупостью и политическими репрессиями. А песню эту пел и мой сын. И мой внук. И каждый раз я вспоминал эту историю.

Моя одноклассница Ира Ступина какое-то время жила в Венгрии, и оттуда прислала мне два письма. В письма были вложены фотографии «Битлов». Я был тогда счастлив. Спустя годы я узнал, что эти маленькие открыточки – вкладыши из коробочек с жевательной резинкой. На школьной парте, за которой я сидел, кто-то нарисовал портреты ливерпульской четверки. Нарисовал здорово. «Битлз» я слушал все старшие классы.

Создавали интим так: выключали свет и зажигали ароматические свечи. И включали «Битлов». «Yesterday», «Michelle» и «You never give me your money». Ничего романтично-эротичнее для меня еще не написано.

Я хотел пригласить ее на танец. Но сердце билось с такой скоростью и с такой частотой, что невозможно было отделить один удар от другого. Один сплошной удар. Ноги не двигались. Щеки горели. На выпускном вечере под «Yesterday» я все-таки с ней станцевал. Это был мой первый танец с девушкой. Под «Yesterday».

Я довольно быстро научился играть на семиструнной гитаре. Не играть, конечно, а аккомпанировать себе. Я пел много из Высоцкого. Хрипел, подражая ему. Девочкам это нравилось. С гитарой, будучи студентами второго курса разных вузов, вчетвером мы приехали на Соловки. Быстро познакомились с жившими на территории монастыря экскурсоводшами. Вместо одной я водил экскурсии. Ей уже изрядно поднадоело говорить одно и то же. А мне было интересно. Я к экскурсиям подходил творчески. Вскоре за мной приехали три сотрудника КГБ из Архангельска. Мол, где тут у вас такой экскурсовод, бородатый, в красных вельветовых штанах и тельняшке, который все время всем рассказывает про лагеря? Меня тогда спрятали. И в экскурсионном бюро никто не выдал. Я неделю отсиживался в избушке в лесу, куда экскурсоводши носили мне еду. По вечерам мы пили портвейн, и я играл на гитаре. Заканчивал ежевечерние свои концерты я, конечно, «Кассандрой». Экскурсоводша, вместо которой я водил экскурсии, стала моей женой.

Как-то она мне сказала, что полюбила меня именно из-за исполнения этой песни. Врет, наверное. Как-нибудь надо будет у нее все-таки узнать правду.

Когда я посмотрел фильм Питера Гринуэя «Контракт рисовальщика», я был поражен музыкой оттуда. Так я узнал о существовании минимализма в музыке и имя Майкла Наймана. Как-то мне предложили нарисовать несколько портретов для оперы Майкла Наймана «Человек, который принял свою жену за шляпу». Эту оперу ставили в рождающемся тогда «Маленьком мировом театре». Я с радостью согласился. И нарисовал портреты Черчилля, Гитлера, Сталина, Эйнштейна и неизвестного мне тогда человека по фамилии Шнобель. На премьеру в Москву приехал сам Майкл Найман. Небольшой компанией потом мы поехали обмывать успех в клуб «Петрович». Не успели мы сесть за стол и выпить по первой рюмке, как у кого-то родилась безумная идея. Мол, а пускай Найман что-нибудь нам сыграет. Найман согласился с ходу. Зал притих, но не сильно. Скорее, увидев Троицкого. И, возможно, меня. Музыканты нехотя уступили сцену и свой органчик. Играл он почти час… В полной тишине. До сих пор я не могу понять, что произошло с публикой. Никто не то что не разговаривал – не пил и не ел. К концу выступления стакан композитора был пуст. А пьяный зал рукоплескал непьяному Майклу Найману.

Несколько лет тому назад я стал патологически много слушать классическую музыку. Начал тратить безумные деньги на покупку дисков. Стал довольно много читать на эту тему. Это было явно болезненное состояние. Как психиатр сейчас я это отлично понимаю. И вот в этот период своей патологической страсти к классической музыке зимой я тяжело заболел гриппом. Очень тяжело. Температура была 40 градусов. Я был в полубредовом состоянии. И вот как-то вечером приходит ко мне в гости недавно умерший Святослав Теофилович Рихтер. Не снимая своего длинного пальто, он сел на краешек дивана, на котором я лежал, и мы долго с ним говорили о музыке. Точнее, он мне о музыке рассказывал. И мне так было приятно его слушать, и так мне было хорошо и спокойно. Спокойно и хорошо. Утром следующего дня я чувствовал себя значительно лучше. Спустя некоторое время я посмотрел блестящий двухсерийный документальный фильм о Рихтере. И меня не покидало ощущение, что все, что он говорил в этом фильме, я уже слышал. Все это он мне уже рассказал. Рихтер стал мне как-то особенно близок. Независимо от того, что он играет. Теперь вот жду, когда заболею так еще раз. Может быть, он опять зайдет ко мне. Или Глен Гульд. Вот с кем еще хотелось бы поболтать о музыке.

©
URL: http://omskregion.info/news/617-andrey_biljo/
Дата публикации:31/01/2012 11:05