Трудности перевода: как и чем живут в Омске люди с проблемами слуха

Трудности перевода: как и чем живут в Омске люди с проблемами слуха

Дата публикации 16 октября 2018 20:04 Автор Фото Сергей Мельников

Что мы знаем о жизни глухих? Специфический юмор, другая ментальность. Даже смысл обычных детских загадок, известных любому слышащему, при переводе на язык жестов теряется полностью. Кто они, жители «страны глухих», выяснял «ОМСКРЕГИОН».

В Омском отделении Всероссийского общества глухих состоит три тысячи человек. У кого-то слух отсутствует полностью, у кого-то — частично. В обычной жизни понять, что рядом с вами находится глухой человек, практически невозможно, эти люди прекрасно адаптировались к современным реалиям. Технический прогресс им, безусловно, на руку, почти у каждого глухого на смартфоне установлены многочисленные мессенджеры, помогающие избежать голосового общения: «Вайбер», «Вотсап», «Телеграм». Они учатся и работают рядом с нами.

Но все же их жизнь сильно отличается от жизни людей, в мире которых есть звуки. Чтобы понять речь, им необходимо видеть лицо собеседника, многие из них отлично читают по губам и интуитивно разбираются в физиогномике. Главный способ коммуникации человека с проблемами слуха, жестовый язык, — точный, однозначный. Попробуйте, используя жесты, загадать глухому человеку загадку про ножницы, там, где «два кольца, два конца, а посередине гвоздик». Ответ сразу станет очевиден, ведь вы сами, своими же руками «разгадали» ее. Мир глухих более прямолинейный, у них просто нет возможности изъясняться двусмысленно и витиевато.

Наши сегодняшние герои не жалуются на судьбу, они живут полной жизнью, только в этой жизни нет места лишнему шуму.


Ирина, 33 года


I. О себе

Я родилась в семье неслышащих родителей. По маминой линии проблем со слухом не было ни у кого, а по папиной — и бабушка, и дедушка были с тугоухостью. С раннего детства до шести лет я хорошо слышала, ходила в обычный детский сад. Когда мне пришло время идти в первый класс, родители заметили, что я стала замкнутой и молчаливой. Повели к сурдологу, обследования показали, что слух у меня сильно снизился. Меня отправили учиться в школу-интернат № 15 для слабослышащих детей. Врачи уверяли, что я смогу учиться и в обычной школе, но мама с папой были уверены, что мне будет сложно общаться со слышащими детьми. После окончания школы я опоздала с вступительными экзаменами и никуда не поступила, а вскоре встретила своего будущего мужа. Он, как и я, слабослышащий. Впервые Евгений увидел меня в троллейбусе, я у него засела в памяти, он рассказывал потом, что не мог меня забыть. Спустя какое-то время мы увиделись на танцах в ВОГе (Всероссийское общество глухих. — Прим. ред.), стали встречаться, через год поженились. Мы уже пятнадцать лет вместе.

II. Дети

Старшему сыну пятнадцать лет, он отлично слышит, свободно разговаривает, владеет жестовым языком и нам в семье очень помогает. Благодаря ему мы можем не прибегать к услугам сурдопереводчика, когда, например, нужно посетить врача или кому-то позвонить. Когда он был помладше, стеснялся, что мы с мужем плохо слышим, мы с ним поговорили, все ему объяснили, сейчас он относится к этому спокойно. Младший сын родился недоношенным, с детским церебральным параличом. Первые шаги он сделал только после четырех лет. Сейчас ему восемь, он учится в той же школе, где училась я. Возможно, вы не знали, но в школах для глухих не приветствуется использование жестового языка. Детей учат воспринимать информацию на слух или в письменном виде. Но на бытовом уровне дети все равно общаются с помощью жестов, это естественный способ коммуникации для них. Сейчас мы с другими родителями пытаемся добиться, чтобы в школе ввели билингвизм — когда учителя наравне с устной речью используют жестовый язык. Нам кажется, что это поможет детям лучше усваивать материал. Школа же апеллирует к тому, что дети перестанут пытаться говорить голосом и начнут говорить только руками, замыкаться. Мы так не считаем, жесты никак не вредят развитию. Например, при поступлении в сад глухой ребенок из семьи глухих будет владеть жестами и свободно общаться, а такой же глухой ребенок из слышащей семьи будет замкнут, потому что все это время он жил в своем мире, без звуков, без жестов. Это упущенное время для него.

III. Работа

Я работаю кассиром в «Ленте». Коллектив у нас очень хороший, наши сотрудники мне иногда помогают с коммуникациями, но чаще всего я справляюсь сама. В свободное время подрабатываю ведущей праздничных мероприятий для неслышащих людей. Бывают же смешанные компании, когда за одним столом оказываются слышащие и неслышащие, в этом случае нужно, чтобы тамада мог и говорить, и владеть жестами.


Александр, 32 года


I. О себе

Мои родители полностью глухие — в нашей семье это передается из поколения в поколение. Когда я был маленьким, мои родные привозили меня из Омска в Москву к известным столичным сурдопедагогам: Галине Лазаревне Зайцевой и Эмилии Ивановне Леонгард. Они инструктировали родителей со всей страны по методикам обучения глухих детей. Можно сказать, что у меня московское образование. Еще раньше, за помощью в обучении моей мамы, к Галине Лазаревне обращались мои бабушка и дедушка.

Я учился в школе-интернате № 15 для слабослышащих детей. Мне очень нравились гуманитарные науки, русский язык, литература, а вот точные науки — гораздо меньше. Я очень много читал, да и сейчас продолжаю читать. После окончания школы поступил в ОмГУ на исторический факультет.

II. Работа

Сейчас я работаю в библиотеке имени Пушкина, занимаюсь оцифровкой старых и редких книг. Впервые я пришел в библиотеку как посетитель в 2002 году, и первые книги, которые я взял для изучения, были из ценного фонда. Как раз незадолго до этого я прочитал, что библиотека конгресса в США с 1990-х годов занимается оцифровкой книг. Я спросил у сотрудников: «А у нас будет такое?» Мне сказали: «Ну, может, лет через пятьдесят, а может, и никогда». Но так получилось, что через несколько лет я пришел работать в библиотеку и вот — занимаюсь именно оцифровкой. У нас небольшой коллектив, три человека. В год мы переводим в «цифру» примерно 230–250 изданий — самые ценные книги, в основном по истории Омска. В месяц это примерно 5 тысяч сканов, в год — 60 тысяч. В фонде редкой книги хранится около 50 тысяч экземпляров книг. Чтобы оцифровать все, нашему отделу потребуется примерно 217 лет. У нас есть широкоформатный сканер, с этого года мы занимаемся оцифровкой газеты «Омская правда» — с самого первого выпуска. В библиотеке имени Пушкина такая политика: все, что оцифровано, читателям уже стараются не выдавать на руки — ведь книги действительно ценные, а иногда читатели, чтобы сэкономить усилия, просто вырывают страницы и забирают себе.


III. Дело жизни

В свободное время я занимаюсь историей глухих в Омске. Я собираю материалы и в обозримом будущем планирую написать книгу. Когда в этом году адаптивную школу № 7 (для глухих детей) присоединили к адаптивной школе № 19 (для детей с тяжелыми нарушениями речи), музей «семерки» оказался не нужен администрации. Флаги, школьная форма — все это было выброшено. Я успел забрать стенды с фотографиями, теперь готовлю помещение в ВОГе для выставки.

Всемирная история глухих тоже очень интересна — обычные люди наверняка не знают, что мы говорим на французском жестовом языке. Одним из основоположников сурдопедагогики был французский аббат Шарль-Мишель де л’Эпе. Его ученики отправились в Россию и США распространять его учение — таким образом, французский жестовый язык стал основой для русского и американского жестовых языков. В России главными покровителями глухих были две царицы. Мария Федоровна, жена императора Павла I, — именно на ее средства 212 лет назад в России открылось первое учебное заведение для детей с нарушениями слуха — Санкт-Петербургское училище глухонемых (именно так тогда называли глухих). И еще одна Мария Федоровна, жена Александра III, опекала глухих. А вот со сталинских времен в школах стали пренебрегать жестовым языком. После издания в 1950 году работы Сталина «Марксизм и вопросы языкознания», в котором утверждалось, что жестовый язык глухих не является даже суррогатом языка, началась, по сути, языковая дискриминация. Сошли на нет исследования жестового языка, в школах наложили запрет на его использование. Сталин же считал себя корифеем языкознания, как и специалистом во всех других областях. На уроках детей стали заставлять пользоваться исключительно речью.


Екатерина и Юлия, обеим 23 года


В роли сурдопереводчика на нашей встрече выступала Катя, она рассказала о себе и о своей подруге Юле.

I. О себе

Мой папа был слышащий. Он умер, когда я была маленькой, а у мамы проблемы со слухом с самого детства, в нашей семье это наследственное. Юля родилась с нормальным слухом и была здоровым ребенком, но в пять месяцев заболела и полностью потеряла возможность слышать. Кроме этого, Юля почти не говорит. Со временем она научилась понимать родителей по губам. Мы познакомились с ней еще в школе, с тех пор дружим. В школе я училась на отлично, потом закончила медицинский колледж по специальности «лаборант», но работу найти пока не могу. Я думаю, это потому, что у меня проблемы со слухом. Учиться было довольно тяжело, сложнее всего давалась анатомия. Юля с двенадцати лет занимается легкой атлетикой, а сейчас учится в СибГУФКе. В университет ее порекомендовал тренер, у которого Юля занималась с детства. Сдала экзамены и поступила. На первом месте у нее сейчас учеба. Когда что-то остается непонятным из материала, на помощь приходят одногруппники, они дают переписать конспекты лекций. Конечно, ей сложно, но она старается. Юля мечтает найти хорошую работу детским тренером.

II. О жестовой песне

Три года назад Александр Васильевич Комсюков (председатель общества глухих в Омске. — Прим. ред.) предложил мне попробовать свои силы в жестовой песне. Я пришла на занятие, мне понравилось, и я позвала Юлю. С тех пор мы постоянные участники коллектива. Можно сказать, что здесь наш второй дом, а руководитель коллектива, Лада, нам как мама. На то, чтобы выучить песню, порой уходит немало времени. Из раза в раз мы повторяем жесты за Ладой, репетируем каждый день, оттачиваем движения, темп. В этом году мы с Юлей побывали в Ростове-на-Дону на Всероссийском молодежном форуме ВОГ. Мы много общались с ребятами со всей страны, ходили на лекции, ну и, конечно, показали, что умеем, — выступили на сцене с жестовой песней. Наш коллектив часто выступает на городских праздниках, нам нравится то, что мы делаем. Жестовая песня — это настоящее искусство.

Распечатать страницу