Нина Казакова: «Случайные люди у нас не приживаются»

Актриса «Арлекина» отмечает юбилей и рассказывает, почему она служит в театре кукол.

В театре воздух особенный

– Нина Викторовна, чем очаровал вас в детстве кукольный театр, когда вы выбирали профессию?

– Я родом из поселка Квиток Тайшетского района Иркутской области. Туда по распределению приехали мои родители: мама – фармацевт, папа – экономист. В нашей школе был замечательный учитель пения Михаил Иванович Дьяченко – находка для поселка. Он создал кукольный кружок. Я попала на спектакль, который ставили старшеклассники, – «Снегуркина школа», и он произвел на меня большое впечатление. До сих пор помню песенку «Зайка в школу идет». Мама хотела, чтобы я стала или фармацевтом, или преподавателем. Я поехала поступать в Иркутский пединститут, начала сдавать экзамены и одновременно пошла в театральное училище. Сначала боялась сказать родителям, куда поступила, потом призналась.

– Девочки мечтают стать актрисами, чтобы блистать на сцене, быть узнаваемыми, а вы выбрали кукольное отделение, где актеры работают в основном за ширмой. Почему?

– Во-первых, думала, что это очень сложно. И почему-то я не была уверена в своей красоте, чтобы выходить на сцену. Я тогда не знала, что в кукольном театре с годами мне придется много играть ролей в живом плане, и мне это понравится.

– Как вы попали в Омск?

– Мужа Николая Парасича распределили в Омский ТЮЗ. Он окончил театральное училище на год позже меня, потому что служил в армии. Я год работала в Иркутском кукольном театре. Когда приехали в Омск, мне тоже предложили работу в ТЮЗе. В театре ставили спектакль про Винни-Пуха, и не было актрисы на роль Крошки Ру. Я маленькая, худющая, во мне было 38 килограммов весу. Словом, подходила на эту роль. Но я отказалась: какая еще Крошка Ру? Мужу сказала: «У тебя свое, у меня – свое». И пошла работать в театр кукол. Это было в 1972 году.

– Всю жизнь служить в одном театре – это счастье для актрисы?

– Я даже не представляю, где еще могла бы работать. Наверное, пора бы на пенсию. Но это будет большим переживанием для меня. Я знаю людей, которые идут на работу без удовольствия, потому что надо заработать на кусок хлеба. А когда на работе тебе хорошо, ты занимаешься любимым делом – это большое счастье. У нас зарплаты невеликие. Когда начинали, у меня зарплата была 70 рублей, у мужа – 80. Я смотрела на актеров – Валерия Исаева, Геннадия Власова, которые пришли молодыми, красивыми. Что их здесь держало? Случайные люди, не влюбившиеся в театр, не приживаются. А другим вообще не плати – они будут работать. И это не только про актеров. Так же чувствуют себя в театре монтировщики, осветители, музыканты, водители. Если надышался нашим воздухом, в другом месте будет некомфортно.

– Ваш сын Роман – осветитель в «Арлекине». Тоже надышался воздухом театра?

– Рома в нем вырос. С года брала его с собой на работу, сдавала во время репетиций и спектаклей в бухгалтерию. А в два года он уже сидел в зале, понимал, что нужно вести себя тихо. Сын окончил мед­училище, потом биолого-экологический факультет университета. А работал мастером по свету в программах ночного клуба. Клуб закрыли, а у нас осветитель ушла в декрет, я предложила Роману временно занять ее место. Сейчас ее ребенок уже в первый класс пошел, а он продолжает работать в театре.

И Мачеха, и Снегурочка

– Нина Викторовна, вы характерная актриса. Это значит – в кукольных спектаклях вы играете не принцесс, а мачех. Мечтали о других ролях?

– В юности очень хотелось играть принцесс, но у меня голос низкий, и роли героинь мне не давали. Только Снегурочку доверяли играть на новогодних представлениях, и долго – до 40 лет. А потом Русскую красавицу, за ней Бабу Ягу, Шапокляк. В этом году играла Бабушку Зайчиху.

– Когда после спектакля актеры выходят с куклами из-за ширмы, аплодисменты зрителей-детей адресованы принцессам, а на мачех смотрят косо. Не обидно?

– Нет, не обидно, актрисе роли отрицательных персонажей играть интересно.  Только сын, когда ему было года три, стеснялся, что я не принцесса.   Мачехи у меня разные. В «Золушке» – одна, в «Крошечке Хаврошечке» – другая, в «Морозко» – третья. Характер героини зависит от того, какой придумает куклу художник. Когда вижу новую куклу, стараюсь интонациями попасть в характер этой маски. Мачеха не обязательно жестокая, в фильме «Золушка» она и у Фаины Раневской не столько злая, сколько своеобразная.

– Вас называют мастером эпизода. А большие роли были?

– Я считаю, что в спектаклях «Золушка», «Двенадцать месяцев», «Карлсон», где я играла Фрекен Бок, роли значительные. Я люблю Старшую фрейлину в спектакле «Принцесса и свинопас». Это была одна из моих первых ролей в театре. А потом ту же роль мне дали в новом спектакле. Мои героини отличаются. По задумке режиссера, первая была недавно приехавшей из деревни, манерами не отличалась и была влюблена в короля. Нынешняя – совсем иная. Именно этот спектакль буду играть 9 февраля, когда в театре будет отмечаться мой юбилей.

– Вы говорите, что голос определил ваше амплуа. А я видела спектакль в Большом театре кукол Петербурга, где актеры – виртуозные кукловоды, работающие под фонограмму…

– Мне кажется, это оскорбительно для актера. Я тоже видела спектакль на одном из фестивалей, где звучал голос Гармаша. В нашем театре никогда такого не было. Бывают спектакли, где кукла сложна и ее помогают водить несколько актеров. Но произносит текст тот актер, который играет персонаж, остальные – помощники.

«Мы гордимся театром»

– В спектаклях «Арлекина» используются куклы всех систем: тростевые, планшетные, марионетки, перчаточные. Вам с какими работать по душе?

– В театральном училище преподавал большой  мастер кукловождения Владимир Почекунин. Он до такой степени любил свое дело, что, если пропустишь занятие, обижался: «Почему вы не пришли, Нина?» Очень за нас переживал и дал хорошие навыки работы с тростевыми куклами. Они могут быть простыми, могут усложняться. Если нужно, чтобы кукла открывала глаза, рот, в нее монтируется специальный механизм. Я не люблю сильно механизированных кукол. Можно взять палку, надеть на нее что-то и достоверно сыграть. Но это выбор режиссера и художника. А больше всего мне нравится работать с планшетными персонажами, когда куклу видишь целиком, не надо голову задирать. А были у нас спектакли почти без кукол и такие, в которых совмещены куклы разных систем.

– Даже теневой спектакль был поставлен…

– «Теплый хлеб», и я играла в нем главную роль мальчика. Его повезли на фестиваль в Абакан, и маленький экран установили на большой сцене драматического театра. Впечатление было испорчено. После спектакля наши артисты уехали на экскурсию, а я, как патриотка своего театра, осталась защищать спектакль перед критиками. Мы гордились этим спектаклем, нашим театром. Я говорила: «Не все же «Курочку Рябу» играть, нужно приглашать детей мыслить».

– А как вы восприняли идею театра рассказчика главного режиссера Бориса Саламчева?  

– Я первой начала играть в таких спектаклях, как «Серая Шейка», «Морозко». Очень интересная была работа в «Сказке про Ваньку». В «Серой Шейке» от имени Мамы Утки я говорю, оставляя свое дитя на верную смерть: «Ничего,  милая, как-нибудь пробьешься». И сердце сжимается. Этот спектакль с замечательными декорациями Ольги Веревкиной меня так трогал! «Морозко» мы показывали в Финляндии. Это был спектакль из цикла «Сказки в прозрачном домике», когда сцена была затянута тюлем и мы входим в пространство сказки. Дети прекрасно реагировали на спектакль на русском языке. А потом я решила посмотреть финский спектакль «Маленький принц». И страшно расстроилась. На сцене две женщины в черном, декорации бедные – тоска, скука. Конечно, дети в восторге были от нашего «Морозко».

– Каких зрителей больше любите?

– Детей трех, четырех, пяти лет. Те, что старше, уже не так доверчивы. Мне очень нравилось играть спектакль «Мои любимые игрушки» в зале для самых маленьких зрителей. Он шел семь лет, и на этом спектакле я могла общаться с залом. Катаю детей на лошадке и разговариваю. Бабушки и мамы говорили: «Спасибо, что показываете не покемонов, а поэзию Агнии Барто». Малыши порой ведут себя непредсказуемо. Один мальчик хотел обязательно прикоснуться к каждой игрушке. Я поняла, что он нездоров, и позволила. Другой сидел в последнем ряду и мечтал покататься на лошадке, но не осмеливался выйти. Значит, нужно было ему помочь.

– Когда собираются артисты из разных городов и стран на фестивале «В гостях у «Арлекина», видишь большую компанию увлеченных людей. Кукольное братство существует?

– Конечно. Раньше выезжали на гастроли на все лето двумя бригадами: одна работает полтора месяца на юге области, другая – на севере. Потом неделя отдыха, меняемся маршрутами, и снова в дорогу. Как не сродниться! У меня день рождения 31 декабря. Елка, гости. А  утром 1 января были спектакли на выезде. Приезжаем в районный ДК, стоят хмурые мужчины с детьми, просят: «Сыграйте спектакль побыстрее»… Сейчас работаем со 2 января, у нас в каникулы горячая пора. Чтобы поднять настроение друг другу, тянем из шапки записки. Кто чье имя вытянул, должен подготовить этому коллеге сюрприз. Мы – как большая семья.