Александр Лазарев-мл.: «Любая роль стоит на трех китах…»

Народный артист России представил омичам фильм «Тобол», в котором сыграл роль Ивана Бухгольца.

Бухгольц – мой герой

– Александр Александрович, что для вас значит роль Ивана Бухгольца, основателя Омска?

– Для меня он герой. Даже не хочу знать о спорах историков вокруг его имени. Мне, как актеру, было проще, потому что никто не представляет, как он выглядел, не осталось прижизненного портрета. Но есть поступки, которые он совершил. Интереснее всего трансформация личности. Вельможа, почивающий после Полтавской битвы на лаврах, получает приказ царя идти туда, не знаю куда, принести то, не знамо что.

В начале фильма он щекастенький, в буклях, помещик. А экспедиция за яркендским золотом превратила его в другого человека, который принимает решения, он ответственен за огромное количество людей. Он осознанно ослушался приказа царя, свернул экспедицию, чтобы спасти оставшихся в живых воинов. И по пути назад, в Тобольск, основал Омскую крепость.

– Не было обидно, что вас не утвердили на роль Петра I?

– Я не обиделся, я расстроился, когда предложили сыграть Петра, а потом год никто не звонил. Я хотел сниматься в фильме «Тобол», потому что он основан на мощном литературном материале. И когда через год поступило новое предложение – сыграть Бухгольца, очень обрадовался. Роль больше по объему и насыщена интересными коллизиями.

В телесериале, который, надеюсь, выйдет через год, будет еще много выразительных сцен, не вошедших в фильм. И эпизод, когда мой герой пропускает через строй солдат со шпицрутенами предателя – перебежчика к джунгарам, и допросы Петра I, и история с моровой язвой, которая накрыла ретрашемент. Мне мой герой очень нравится.

– Съемки фильма проходили в Тобольске. Какое впечатление произвела на вас Сибирь?

– В свободное время я приходил в Тобольский кремль, чтобы напитаться историей, там особая энергетика. Ощущение правды происходящего придавали даже костюмы. Художники создали их точно такими, какие были в XVII веке. Даже нательные рубахи, которые не видны, потому что сверху надеты камзол и шинель. На рукавах этих рубах не было пуговиц, две петельки и веревочка. В Преображенском полку были именно такие рубахи. Никто, кроме художников и артистов, не знает об этом. Но эта точность впечатляет, что-то шевелится внутри.

Треуголочка, перчатки-краги – все было по-настоящему. Мы надевали под эти перчатки шерстяные, под костюм – теплые штаны. Мы могли отогреться в вагончике. И думалось: а как наши предки на тоненьких подошвах вышагивали в крепостях на морозе? Какие могли быть после этого у нас жалобы-переживания, что холодно? Когда прозвучало: «Съемки закончены. Всем спасибо», было немного грустно.

– Вы сыграли немало исторических личностей: Петра I, короля Генриха VIII… Это большая ответственность, потому что люди имеют свое представление об этих героях истории. Как вы готовитесь к исполнению таких ролей?

 – Когда в художественном кино или в театре играешь такие роли, есть большая доля вымысла и очень большая доля твоего собственного «я». Как учили в Школе-студии МХАТ, любая роль основывается на трех китах: видение, фантазия, ощущение. Если бы снималась историческая хроника, важно было бы и портретное сходство. В художественном кино важнее, каким ты видишь этого человека.

Очевидное-невероятное

– Омские театралы помнят большие гастроли Театра им. Маяковского и ваших родителей – Александра Лазарева и Светлану Немоляеву, игравших ведущие роли. Незабываем сверкающий взгляд Александра Лазарева-Хлудова в спектакле «Бег»…

– Для меня это та папина роль, после которой я решил стать артистом.

– Вы не выбирали мучительно, кем стать?

– Ощущение актерства все время жило со мной рядом. После школы шел в Театр им. Маяковского, в маминой гримерке делал уроки. В 12 лет вышел на сцену в спектакле «Леди Макбет Мценского уезда». А когда увидел спектакль «Бег», осознал по-взрослому, что хочу стать артистом.

– Знаменитая фамилия – в детстве и юности – проблема или счастье?

– В детстве я вообще не думал об этом. Один раз похвастался родителями, за что получил по губам. В юности в Школе-студии МХАТ нас с Юлией Меньшовой и Сашей Стриженовым называли «детки».

– Считали, что вы поступили по блату?

– Точно, даже сомнений не было. Потом, в «Ленкоме», я услышал от Марка Захарова, что нужно уметь выстроить бетонную стену между собой и прессой и просто делать свое дело. А тогда мы, будучи еще юными созданиями, подсознательно строили стену, отделяющую от недоброжелательных людей.

– Сыну талантливых родителей нужно доказывать, что он не хуже…

– Как минимум, не хуже.

– Кто в семье самый строгий критик?

– Мама. Отец меня готовил к поступлению. Он и дочь Полину готовил. Спокойный, внимательный, терпеливый. У него был педагогический дар. Его звали преподавать, но он был действующим артистом: играл в театре, снимался в кино. Он сказал: «Я не могу приходить к студентам раз в месяц». Ответственность большая, поэтому отказался. А один раз перед поступлением я попробовал позаниматься с мамой. Хватило пяти минут, и мы разбежались.

– Почему вы не пошли работать в Театр им. Маяковского?

– Очень сложно, работая вместе с родителями, занять свое место. И так-то непросто было в юности с фамилией, а тут еще вместе работать. Сначала нужно самому доказать, что ты что-то можешь. Я успокоился и понял, что имею право выходить на сцену под своей фамилией Лазарев, когда сыграл в «Ленкоме» Клавдия в «Гамлете». А еще работа в одном театре ставит родителей в зависимость. Это ужасно.

– Но это не помешало вашей дочери прийти в театр, где играет бабушка.

– Это как-то само собой сложилось. Поля не хотела идти в Театр им. Маяковского. Ее пригласила Евгения Симонова на роль Верочки в спектакль «Месяц в деревне». К сожалению, отец не увидел ее на сцене. Для него Полина была самым главным счастьем в жизни. Когда поступило предложение, он сказал: «От таких ролей не отказываются». Она его услышала и послушалась. Поля не была сначала в труппе, потом предложили еще один спектакль, за ним еще. И она осталась в театре.

– Вы хотели, чтобы дочь стала оперной певицей?

– Мало того что у нее хороший голос и прекрасный слух и мы очень хотим, чтобы она пела. Она ходила к преподавателю в музучилище. А потом за два года до поступления подошла ко мне: «Папа, когда экзамены в Школу-студию МХАТ?». И я понял, что никакой вокальной карьеры не будет. Но Полина продолжает петь, она выступает в джазовой группе.

– А какой путь выбрал сын?

– Сергей учится на втором курсе во ВГИКе. На продюсерском факультете.

– Союз Александра Лазарева и Светланы Немоляевой Евгения Симонова назвала очевидным-невероятным. Крепкая семья – это хорошая русская традиция, которой сегодня, увы, нечасто следуют. Вы, создавая семью, следовали примеру родителей?

– В том числе. Но личность своей жены я не умаляю. Она хорошо потрудилась. Конечно, семья – главная ценность в моей жизни. Родители, жена, дети. Без семьи, без базы, без тыла ничего бы не получилось.

Декабристы – это золотая молодежь

– Какую из сыгранных вами ролей вы считаете главной в жизни?

– Ну, конечно, Генриха VIII в спектакле «Королевские игры».

– Вы получили за нее много наград, среди них приз «Роковой мужчина». Не смутило название номинации?

– Почему-то никто не знает, что театральный проект «Чайка» задумывался как одноразовая акция, как юмористический товарищеский вечер для своих. Но так здорово все прошло и так полюбилось всем участникам и зрителям, что «Чайка» живет уже одиннадцать лет. А мне вручили приз, когда все проходило в первый раз. «Роковой мужчина» – это юмористическое название, шутка. Серьезно относиться к этому не надо.

– Вы до сих пор играете в «Королевских играх»?

– Нет, уже не играю, я отдал роль молодому артисту Семену Шкаликову. Сегодня у меня в «Ленкоме» два названия: «Шут Балакирев», где я играю Петра I, и «Безумный день, или Женитьба Фигаро», моя роль – граф Альмавива. Я очень рад, что работаю в этих спектаклях. Это захаровская классика с крепким каркасом, трепетностью. Душевные, теплые спектакли, я их очень люблю.

– Ушли из жизни Александр Абдулов, Олег Янковский, Николай Караченцов – столпы «Ленкома». На роль хранителей традиций театра вышли актеры вашего поколения…

– По сути, да. Но живы Инна Чурикова, Александр Збруев. Я называю только звездные фамилии, у нас еще есть масса прекрасных артистов в возрасте. Мой товарищ, с которым пришел в театр, Виктор Раков. Дружим с Дмитрием Певцовым, очень были близки с Сергеем Чонишвили до его ухода из театра.

– В 2019 году вы снимаетесь в шести фильмах. Какая роль самая интересная?

– Александра Бенкендорфа в фильме Андрея Кравчука «Союз спасения». И мой герой совсем не такой, каким его представляли в учебниках, и декабристы лишены романтического ореола советских фильмов. Их образы диаметрально противоположны. Это были представители золотой молодежи, которые с жиру бесились. Я читал программы Рылеева и Пестеля – это ужас, к чему они желали привести Россию. Это будет настоящий фильм про декабристов.

– Александр Александрович, Ивана Бухгольца омичи теперь будут представлять в вашем образе. Приезжайте на открытие памятника основателю Омска.

– Спасибо за приглашение.

Кадр из фильма «Тобол».

URL: http://omskregion.info/news/67503-aleksandr_lazarev_ml_lyubaya_rol_stoit_na_trex_kit/
Дата публикации:06/03/2019 07:17
Автор:Светлана Васильева