Илья Носков: «Моя актерская жизнь – это череда подарков»

Популярный актер театра и кино много раз вытягивал счастливый билет в лотерее жизни.

Проснулся знаменитым

– Илья Анатольевич, вы сыграли в Омске три роли мирового репертуара: Паратова в «Бесприданнице», Рогожина в «Идиоте», Кочкарева в «Женитьбе». Запоминающиеся образы этих персонажей до вас воплощали великие актеры: Михалков, Машков, Калягин. Это дополнительная трудность при работе над ролью – не повториться?

– Все уже было. Важно, как повторять. Естественно, пытаться не копировать кого-то, а играть свое с этими актерами, с этим режиссером. Все уже написано, сыграно, сказано. Тем не менее люди из года в год играют Моцарта, Рахманинова, и каждый раз это звучит по-новому. Я всегда сравниваю актеров с инструментами. Есть скрипка Страдивари, а есть за десять рублей. Конечно, хочется играть на Страдивари. Актерское движение и есть приближение к какому-то идеалу.

– Никита Михалков сыграл в кино самоуверенного, самовлюбленного Сергея Сергеевича Паратова. А вы каким его увидели?

– У меня Паратов – это человек, любящий жизнь, искрометный, организующий праздник вокруг себя. В театре сложнее создать такую атмосферу, когда короля играет свита. Спектакль сделан минимальными средствами. Паратов – искренний человек, который делает выбор, к сожалению, в пользу денег, потому что привык жить на широкую ногу и не может по-другому. Но, по крайней мере, он честен и отдает себе отчет в своем поступке. Если бы не Карандышев, который задел его достоинство, он бы попрощался с Ларисой и уехал. Но по-мужски он не может поступить иначе, чем уничтожить соперника. И уничтожает вместе с ним Ларису.

– Интересная трактовка...

– У нас в театре поставлена такая история.

– Сыграл – и проснулся знаменитым. Ваша первая роль в кино – Эраста Фандорина в фильме «Азазель» принесла именно такой успех.

– Да, классическая ситуация.

– С тех пор вы не раз вытягивали счастливый билет в лотерее жизни?

– Много раз. Начиная с моего переезда в Петербург и заканчивая попаданием в театр, в котором я хотел играть. Если оглянуться на свою актерскую жизнь, то это, конечно, череда подарков. Встреч с людьми, съемок в нужное время.

– Хороших режиссеров…

– Хороших немного, можно сосчитать по пальцам одной руки. Но они были. Режиссером «Азазели» был Александр Адабашьян, а оператором Павел Лебешев. Работа с ними – это колоссальный фундамент в начале актерской карьеры на всю жизнь. Это умение работать, умение общаться. С Виталием Соломиным я познакомился за полгода до его смерти. То, что я с ним работал, оставило огромный отпечаток в моей жизни.

Из детства – во взрослую жизнь

– Что привело вас в актерскую профессию? Театральное впечатление детства или пример брата?

– Я вырос в Новой Каховке Херсонской области. Театра в городе не было, но был ДК. Я занимался во многих кружках, танцевал. Окончил музыкальную школу. Правда, как закрыл тогда крышку фортепиано, так ее больше и не открывал. В школе был театральный кружок. Приезжала режиссер из Херсона, делала постановки, в которых я играл. Мы учились в 7 – 8 классах, а показывали спектакли первоклас­сникам. Брат Андрей занимался пантомимой, клоунадой.

– Родители – представители технической интеллигенции?

– Не нравится мне слово «интеллигенция». Блок, мой любимый поэт, говорил: «Я не знаю, что такое интеллигенция». Мама – очень хороший инженер. Чертила дома, рисовала. У папы три образования: инженер, учитель, строитель. Папа музыкален. Когда служил на флоте, организовал джаз-бэнд, играл на многих инструментах. У нас с братом понимание музыки от папы. 

– Вы как-то сказали: «Минуя отрочество, я стал взрослым». Что вы имели в виду?

– Было детство, должно было начаться отрочество, а началась сразу взрослая жизнь. В 15 лет я приехал в Петербург к брату, который только что окончил ЛГИТМиК. Мастер, у которого он учился, набирал новый курс, и я решил попробовать пройти туры. И поступил. Никто не требовал документов об образовании, время было наивное, только-только развалился Советский Союз. А когда пришло время зачисления, все были поражены, что я школьник. Я пошел в Питере в вечернюю школу и ходил на занятия в театральный институт вольнослушателем. Через год поступил. Потом брат уехал в Москву. В 17 – 18 лет я жил один в Петербурге, учился, работал, зарабатывал себе на жизнь.

– Есть братья Михалков и Кончаловский, в Малом театре были братья Соломины. И некоторое соперничество порой чувствовалось. А как у братьев Носковых?

– Если бы мы работали в одном театре и были в одной весовой категории (я имею в виду актерское амплуа), возможно, почва для соперничества была бы. Но мы живем в параллельных мирах, Андрей занимается своим, я своим.

– Но вместе вы создали театральное товарищество «Носковы и компания»…

– Много лет назад приятель брата предложил эту идею. Возникло желание делать, что хотим. Было выпущено пять спектаклей. На наши деньги, у нас нет продюсера. Играем мы и приглашенные актеры. Сейчас показываем спектакли «Игры любви» и «Слуга двух господ» то два раза в месяц, то два раза в три месяца.

« Я счастливый человек»

– Чем привлекает вас Театр на Васильевском?

– Главным режиссером был тогда Анджей Бубень, который собрал хорошую труппу и вектор развития театра направил в нужное русло. Он поставил замечательный объемный спектакль «Даниэль Штайн, переводчик» по Улицкой, который получил международное признание. Мне хотелось поработать с этим режиссером, и я пришел в театр. После ухода из «Александринки» было много съемок, и театра мне не хватало. Хотелось найти свой дом. Пришел сюда поработать с Бубенем, теперь держусь за своих партнеров.

– У вас в жизни сейчас больше кино или театра?

– У меня все дозировано. Стараюсь не перегружать себя обилием ролей, чтобы выходить на сцену с удовольствием. И если предлагают съемки, стараюсь выбирать что-то интересное для себя.

– Когда актер играет яркого героя, он что-то берет от этого персонажа в жизнь?

– Ты перелопачиваешь персонажа, задумываешься: какой ты? Если человек задумывается, он пытается в себе что-то поменять, себя подшлифовать. Естественно, хотелось бы быть спокойным и упрямым. И ты движешься. Благодаря ролям копаешься в себе и меняешь себя.

– А вы самокопатель?

– Любой актер должен копаться, думать. Смотреть на себя, какой ты сегодня, по прошествии лет, какую историю рассказываешь. «Бесприданница» – шесть лет назад был один спектакль, сейчас он совершенно другой.

– У вас трое детей. Вы готовите кого-то из них к актерской карьере?

– Никого никуда не готовлю. Смотрю на то, какие у каждого предпочтения и желания.

– На первом месте у вас актерство. А семья на каком?

– Стараюсь, чтобы семья была на первом месте. Но, к сожалению, работа занимает большую часть времени. Я стараюсь как можно больше свободного времени уделять семье.

– А как вы отдыхаете?

– Гуляем по Петербургу, в разных местах города, ездим на природу.

– Вы водите детей в храм?

– В Петербурге много хороших храмов. А я много лет хожу в Смоленскую церковь на Смоленском кладбище. И с детьми тоже.

– Вы участвовали и в православных телевизионных проектах.

– Один был давно, снимали его в разных православных странах. А недавно участвовал в проекте «Православные символы Петербурга». Известные люди рассказывали про храмы. Я – об Успенском храме Оптинского подворья на Васильевском острове. Это был четырехминутный ролик.

– «Актер должен из быта делать поэзию» – ваши слова. На сцене, съемочной площадке или в жизни? Получается ли это у вас?

– Кому-то достаточно театра в театре, а кто-то старается фонтанировать и украшать нашу серую жизнь. Мы ведь живем, не представляя, что будет завтра. Александр II сказал: «Все страны живут по законам, а Россия по пословицам и поговоркам». Ничего не изменилось. Поэтому актер пытается вносить в жизнь некую игру, которая облегчает будни. 

– Вы как-то сказали: «Для мужчины счастье и дело – понятия тождественные».

– Я занимаюсь любимой профессией, которая меня кормит. Конечно, я счастливый человек. Хотя иногда возникают разные мысли. Например, о том, что в нашей стране хорошего кино не будет, потому что кинотеатры принадлежат не государству, а гражданам других стран, которые не допустят возрождения кинопроката. Это заставляет думать: может, бросить съемки? Нет института сценаристов, операторов в том объеме, который нужен. У нас если что-то стоящее рождается, то не благодаря, а вопреки. Я снялся в десятках лент, но могу назвать только несколько значимых для меня: «Азазель», «Московская сага», «Короткое дыхание», «Наше счастливое завтра». В них, я считаю, состоялся как актер. Не раз слышал от наших великих, что актер сыграет 3 – 4 роли, а дальше идет повторение. Могут быть талантливые вариации на тему. Я стараюсь делать вариации на тему, но отдаю себе отчет, какого героя я повторяю.

– Вам было интересно работать в сериале «Женский доктор»?

– Интересно. Потому что все мои дети были приняты мной. Рождение человека – это тайна. Я хотел сыграть что-то похожее на героя «Доктора Хауса» – человека, вопреки всему отстаивающего свою позицию. А когда снялся в первых 40 сериях, понял, что на Украине не умеют писать сценарии, работать с сырым материалом было тяжело, поэтому от второго сезона я отказался.

– У вас необычное увлечение – собираете чемоданы. Где храните коллекцию?

– Мне нравятся старинные вещи. Сначала появился один чемодан, затем второй, третий. Сейчас их уже приличное количество. Ставлю чемоданы один в другой и храню дома и у тещи на даче.