«Я понял, что надо помогать в первую очередь тем, кто замолк» — главврач КМХЦ Вадим Бережной

Главврач Клинического медико-хирургического центра Омской области, где целый хирургический корпус передали под лечение омичей с коронавирусом, Вадим Бережной откровенно рассказал о работе «ковидного» госпиталя.

Журналисты «ОМСКРЕГИОНА» побывали в Клиническом медико-хирургическом центре, где лечат пациентов с COVID-19. Главный врач Вадим Бережной представил наглядную картину всего происходящего сейчас в медучреждении. По его словам, таких неожиданных, пакостных поворотов судьбы, которые коронавирус приносит пациенту, в своей практике он еще не видел.

— Вадим Григорьевич, расскажите, как была организована работа учреждения в новых условиях.

— Изначально перед нами поставили задачу подготовить базу для приема больных коронавирусом, так как наш центр вошел в число тех девяти больниц, которые были утверждены под эти цели. Каждый шаг согласовывался с областным минздравом и Роспотребнадзором. Мы изучали новые нормативные акты, приказы, другие регламентирующие документы и выполнили все требования, чтобы начать работу. В данный момент хирургическое крыло больницы, которое имеет отдельный вход, отведено под «ковидных» пациентов. Сообщение с другой частью больницы, где долечиваются пациенты в «чистых» отделениях, например после перенесенных операций, прекращено. Оставшиеся «чистые» отделения определены под вспомогательные цели: под оборудование, технику, аппаратуру из корпуса, который стал «ковидным», организацию комнат отдыха и сна персонала, столовую и т. д. У нас организовано 90 коек. Госпиталь разделен на две зоны: красную, где находятся сами пациенты, и зеленую.


— Когда к вам поступили первые пациенты, кто это был? Насколько заполнены отделения госпиталя сейчас?

— Первых пациентов мы приняли 5 мая. Это были 53 вахтовика из Якутии. С 12 мая мы начали принимать пациентов по неотложке из Омска. Оставшиеся места мы заполнили за четыре дня. Количество прибывающих скорых с больными с каждым днем росло. Начиналось с 13 и увеличилось до 20 с лишним машин в день. Сейчас на лечении находятся 107 человек. Уже несколько дней мы не принимаем пациентов вообще. Два отделения заполнены до предела. В ближайшее время мы рассчитываем на выписку выздоравливающих пациентов, чтобы стало немного полегче. Пока у нас все плотно и напряженно.

Разговор с главврачом прерываем. Поступил срочный звонок на мобильный телефон Вадима Бережного из минздрава. После решения рабочих моментов продолжаем…


— Как работают медики в красной и зеленой зонах? Сколько человек перешли на работу в госпиталь, как отбирали людей?

— Наш медколлектив состоит из 105 человек. Это все те, кто согласился работать в «ковидном» госпитале. Скажу сразу, что очень немного людей отказалось. И это их право. У кого-то маленькие дети, и они одни их воспитывают, пожилые родственники, за которыми требуется уход, другие обстоятельства, не позволяющие приступить к такой работе. Некоторые хотели, но мы им не позволили, отговорили, так как это риск для здоровья, а мы знаем, что у них сложные семейные обстоятельства.

Заступая на сутки, они работают группами по четыре часа: одни идут к пациентам, другие в это время работают в зеленой зоне. Из красной зоны выносить ничего нельзя, поэтому по рации врач надиктовывает всю информацию сотруднику в зеленой. История болезни и все документы ведутся только в чистой зоне по электронной программе. Когда снимается ЭКГ или берутся анализы, то они обрабатываются бактерицидными лампами в течение 40 минут в специальном шлюзе, так как считаются условно зараженными. Только после этого их можно вынести из «грязной» зоны.


—В чем основные трудности работы с «ковидными» пациентами?

— Сейчас на улице фактически лето, за четыре часа работы в красной зоне человек теряет по полтора-два литра жидкости. Пробовали работать по шесть часов, но это просто вне человеческих сил, особенно в реанимации. Многие же из пациентов не могут ходить и переворачиваться самостоятельно. В жуткой духоте наши сотрудники в воздухонепроницаемых костюмах, с блокировкой нормального дыхания, выполняют тяжелую физическую работу, ведь пациентов много, и их необходимо поднимать, переворачивать, обслуживать. Выдержать такие нагрузки тренированные космонавты могут, а хрупкие девочки наши, доктора — с трудом.

Еще одна сложность заключается в том, что во время работы нельзя чесать голову, прикасаться к лицу, а это зачастую делается всеми нами неосознанно. За этим необходимо постоянно следить, от этого, без преувеличения, зависит здоровье и жизнь. Бдительность крайне важна, но через неделю-две, когда никто не заразился и все идет в штатном режиме, она притупляется. Меня об этом коллеги из других больниц предупреждали. По всей стране и мире есть так называемые санитарные потери, когда кто-то из персонала заразился. Очень хотим верить в то, что мы пройдем этот путь с минимальными потерями.


— Омский КМХЦ влился в борьбу с COVID-19 не сразу. Кто вам помогал практическими советами?

— Мы общались с главврачом Денисом Проценко из «Коммунарки». Он первым делом сказал, что было бы неплохо предусмотреть отдельное место для проживания сотрудников больницы, еще он рекомендовал определенные, более эффективные средства защиты. Но главное, он настоятельно рекомендовал выделить отдельных, самых доверенных, специально обученных сотрудников, которые будут одевать и раздевать медиков по выходе из красной зоны. Самое главное — отсутствие нечаянного инфицирования. Это квинтэссенция всей работы для обеспечения сохранности сотрудников. Если мы потеряем значительное количество медиков, то будет армагеддон. Проценко несколько раз делал акцент, что на эту работу следует обратить внимание в первую очередь. И мы этим отдельно занимаемся. Пока удачно.

11-я городская больница, которая у нас первой вступила в бой, сразу же открыла нам двери, коллеги показали все и рассказали обо всем, что знают. Одна «эскадрилья» передала опыт другой. За это я очень признателен коллегам.


— Можете назвать самый тяжелый период в работе учреждения за это время?

— Это была ночь 5 мая, когда к нам в раз привезли 53 человека. Тогда я понял, что на самом деле представляет собой военно-сортировочный госпиталь, когда надо помогать в первую очередь тем, кто замолк, а не тем, кто кричит или хрипит. Это страшно... Наши ребята: Илья Зятьков, Альберт Адырбаев и медсестры, которые им помогали, — спустились в приемное отделение и приняли на себя первый удар. У нас были сложные моменты, но нам помогали коллеги из 11-й горбольницы, минздрава. Мы ту ночь выстояли, без потерь. Это было очень эмоционально, коллектив я увидел совсем с другой стороны. Они герои, без преувеличения.

В очередной раз разговор прервало сообщение о необходимости принятия решения по «ковидному» больному, у которого заболел зуб. После организации оказания стоматологической помощи в инфекционной больнице им. Далматова, продолжаем…


— Что касается оборудования и лекарств — всего ли достаточно?

— Мы получили все ресурсы. К нам бесплатно поступили все необходимые современнейшие медикаменты, которые требуются для проведения всех утвержденных схем лечения больных. Ими уже пользовались итальянцы и американцы. В экстренном темпе под курацией инженеров министерства здравоохранения у нас в три раза увеличилась кислородная мощность хирургического корпуса больницы. Мы сейчас одновременно можем вести 60 пациентов на кислороде. Также мы получили новые увлажнители, УЗИ-аппарат экспертного класса. Сейчас ожидаем поставку второго отечественного рентгеновского цифрового комплекса. Поступает в наше распоряжение аппаратура из других больниц. Наши люди сражаются с новой инфекцией, имея необходимые условия, но проблема в том, что до сих пор ни в России, ни за рубежом нет препарата, оказывающего прямое гибельное для вируса действие. Нет пока и в общем использовании реагентов, которые позволяют с высокой степенью убедительности исследовать наличие антител, то есть иммунитета, у сотрудников. Из-за этого мы пока не можем понять, кто из наших сотрудников может бесстрашно входить в красную зону.


— Охарактеризуйте, исходя из личного опыта, эту новую болезнь. Что она из себя представляет?

— Это крайне коварное заболевание. Таких неожиданных, пакостных поворотов судьбы, которые коронавирус приносит пациенту, в своей практике мы еще не видели. Утром человек улыбается, сидит на больничной койке с телефоном, отправляя сообщения своим близким. Через пару часов — у него в глаза жуткая тревога, тяжелое дыхание и он не может обходиться без кислородной маски. На кого такой жребий выпадает — никто не может предсказать, все хаотично. Конечно, люди даже с небольшим превышением индекса массы тела, гипертоники, страдающие сахарным диабетом — это крупные мишени для болезни, но осложнения могут быть у любого пациента. Какое из сопутствующих у человека заболеваний увеличит риск, тоже непонятно. У нас резко ухудшались состояния здоровья на фоне проводимого лечения даже у молодых пациентов, у которых нет хронических заболеваний. Необходимо быть постоянно начеку, проверять состояние пациентов. Первое время все даже удивлялись, что по шесть — восемь раз на день их спрашивают о состоянии. Да это потому, что ситуация может измениться за час.

Кроме коварства, следует отметить, что это заболевание может протекать крайне тяжело. Те страдания, которые испытывают люди, не передать. Хочется помолиться, чтобы их не испытали другие.

Третье — общеэпидемическая ситуация. Нет ясности в том, как все будет выглядеть через месяц, через полгода. Непонятно, какой будет жизнь с этим вирусом. Даже если появится вакцина, то где гарантии, что через год после того, как мы сможем, казалось бы, защититься, не появится новая генерация этого вируса.


— Как организован быт медиков вашего госпиталя?

— Выходящие из красной зоны работники нуждаются в отдыхе, они час-два просто лежат, приходят в себя. У сотрудников есть возможность покушать в буфете, где воздух обеззараживается постоянно. Трижды за смену их кормим. Питание организовывают работники правительственной столовой. Все в ланч-боксах, очень вкусно.

Жизнь вне работы у сотрудников тоже изменилась. В Москве значительная часть работников таких отделений проживают дома. Мы предоставили возможность воевать с вирусом, не опасаясь за близких. По инициативе губернатора Александра Буркова и мэра Оксаны Фадиной мы расселили сотрудников в гостинице «Иртыш». Оплачивает питание и проживание там Омская ассоциация врачей. Там же проживают сотрудники инфекционной больницы № 1 им. Далматова, 11-й горбольницы. Возможность отдохнуть, восстановиться практически в сосновом бору и настроиться на новую смену — есть. Я изначально даже не предполагал, насколько много это может значить. Их доставляют на работу и увозят в гостиницу спецтранспортом. Сутки они отсыпаются, затем столько же еще гуляют и потом снова заступают на смену. Главное, что они не беспокоятся о своих тылах.

— Кроме властей и ассоциации врачей вам еще оказывают помощь кто-либо?

— Омские предприниматели. Нашим работникам привозят фрукты, пиццы, сладкие наборы и так далее. Мы такого даже предположить не могли. Это приятные комплименты и они тоже вдохновляют. Люди ценят это, я очень признателен за такую помощь. В первые дни жары столкнулись с ситуацией, когда приходилось выносить на руках некоторых сотрудников, шла такая потеря жидкости в организме. Тогда мы обратились к омичам за помощью. Нам привезли несколько тысяч бутылок воды, в том числе минеральной, в течение нескольких часов. Теперь у нас нет проблем с обеспечением сотрудников питьевой и минеральной водой, у нас имеется десятидневный запас. Выходя из красной зоны, сотрудники порой залпом выпивают по полтора литра воды.

— Что касается президентских выплат медикам, что-то уже получили?

— Я скажу прямо, как есть. Если бы в федеральном ведомстве не меняли по десять раз на дню правила игры, то и в областном минздраве и главврачи больниц, начмеды, заведующие отделениями уже выучили бы все алгоритмы, по которым необходимо действовать по выплатам. Нам постоянно приходят новые вводные из Москвы, кулаки у некоторых сжимаются, и это понятно. Мы следуем всем этим документам и инструкциям, так как за все необходимо будет нести ответственность. Мы, главврачи, — первые, кто заинтересован в том, чтобы люди получили все причитающиеся выплаты за такой тяжкий труд. Мы поднимаем людей в бой, уговариваем порой очень редких специалистов, таких как пульмонологов, нам приходится аргументировать и мотивировать их. Я бы хотел, чтобы командир на самом верху обратил внимание на тех, кто постоянно меняет ветер слева направо. Мы будем добиваться, чтобы все положенные по закону выплаты наши сотрудники получили полностью. Все зарплаты по среднему у них будут сохранены на период работы в госпитале. Во-вторых, доплата за риск, и все получат ее и в мае, и в июне. Третий неотъемлемый компонент денежного довольствия сотрудников — президентские выплаты. По ним 25 тыс. рублей получит санитарочка, 50 тыс. рублей — медсестра и 80 тыс. — врач. Облагаться налогом они не будут.


— Как будут выписывать пациентов? Ему выдают справку — и он идет домой?

— По выписке свой алгоритм действий. Решение о выписке принимается после проведения нескольких исследований и подтверждений, оно согласовывается с Роспотребнадзором и минздравом. Мы обеспечиваем спецтранспорт, целый объем действий: человек передается из рук в руки, чтобы отслеживать его дальнейшую судьбу, контролировать самочувствие.

— Знаем, что вы прожили здесь десять дней. В чем была необходимость?

— Периодически следует вводить в красную зону дополнительный персонал, например электриков, узких специалистов. Это происходит круглые сутки. Люди в красной зоне — герои, но в какой-то момент они беспомощны, внешним обстоятельствам они сопротивляться не могут. Их необходимо организовывать: поступление питания (ведь мы даже кормим пациентов с отдельного пищеблока), вывоз особо опасных отходов, координация всех действий... Это непрекращающаяся череда маршрутизации процессов, которая окутывает «ковидный» госпиталь. Телефон и рация включены день и ночь. Действительно, десять дней я здесь жил, домой сходил лишь два раза после того, как пришли отрицательные мазки, и сейчас мы перешли к суточным дежурствам. С начмедами меняемся и работаем сутки через двое, то есть днем мы и так здесь работаем и по очереди заступаем на ночные дежурства.


— Чувствуете ли вы перед своим коллективом ответственность за их жизнь и здоровье?

— Конечно, это моя личная ответственность. Мы постарались сделать все, чтобы не было стыдно за условия работы и отдыха. Все, что можно сделать по отдыху здесь в зеленой зоне, где находятся сотрудники между заходом в красную зону и в гостинице, — сделано. Надо называть вещи своими именами: люди, работающие в красной зоне, каждый день рискуют своей жизнью и здоровьем. Это действительно так. Мы все делаем, чтобы защитить тех, кто работает в госпитале. Каждую минуту молюсь, чтобы где-то что-то вдруг не упустить. Мы ввели практически военные меры в госпитале. По несколько раз на день термометрируем сотрудников, через каждые 12 часов всем на телефон приходит уведомление о необходимости принимать иммуномодуляторы, противовирусные препараты. Везде установлены камеры, мы следим, чтобы даже в зеленой зоне сотрудники были в средствах защиты. У нас выключены все кондиционеры, кроме одного, который находится в помещении, где делается компьютерная томография легких и бронхов, иначе аппарат просто перегреется. Это требуется технологически. В остальных случаях даже пооткручивали вилки, иначе, если включат и туда попадет вирус, могут перезаразиться все.

URL: http://omskregion.info/news/81143-ya_ponyal_chto_nado_pomogat_v_pervuyu_ochered_tem_/
Дата публикации:22/05/2020 13:48
Автор:Мария Гавриленко
Фото:Сергей Мельников