Победитель сибирского климата

Павел Саввич Комиссаров оставил омичам в наследство сад на берегу Иртыша.

Мы можем только предполагать, как прекрасен был этот участок земли около Усть-Заостровки при жизни его создателя, потому что много лет сад пребывал в запустении, и только с 1999 года идет его возрождение. Но нынешнее кольцо цветущих дачных поселков вокруг Омска – это продолжение дела Комиссарова.

Дрожжевых дел мастер

Павел Саввич родом из Казани. Родился в 1858 году в семье мастера дрожжевого завода и сам по совету отца поступил учеником на то же предприятие. Но было у Комиссаровых семейное увлечение – сад. И с детства Павел Комиссаров помогал отцу ухаживать за растениями. С малолетства был трудолюбив, а грамоту осваивал с помощью соседских детей, которые ходили в школу. Родители даже на учебу не отдали своего незаменимого помощника. Потом всю жизнь Павел Саввич постигал науки самостоятельно. Больше всего его увлекали книги и журналы по садоводству. И вот вычитал Павел, что в Сибири, под Омском, первые агрономы края Осип Обухов и Петр Щербаков работают на Опытном хуторе возле озера Чередовое, а около кадетского корпуса есть практический огород. У юноши появилась мечта: отправиться в Сибирь, начать невиданное дело – садоводство в суровом краю. Мечта так занимала, что он в свободное время рисовал план своего будущего сибирского сада.

А жизнь шла своим чередом. Через пять лет после начала работы на дрожжевом заводе, в 22 года, Павел получил диплом мастера первой руки. Его даже поставили руководить цехом, и отец был у него в подчиненных. Семья гордилась Павлом.

А ему не сиделось на месте. Сначала отправился по приволжским городам, потом на три года осел в Екатеринбурге. Так понравился хозяину местного дрожжевого завода, что тот нашел Павлу квартиру и сам за нее платил. Все было хорошо. Прилично зарабатывал, в семье, где он поселился, были большая библиотека, сад. А главное, здесь жила умная, начитанная девушка Федосья. Они полюбили друг друга, поженились. Родители Федосьи дали за ней приличное приданое. Живи и радуйся. А Павел решил, что пришло время воплотить мечту о собственном саде в Сибири. Какое садоводство на Урале? Не земля – камень.

Молодая жена заикнулась о переезде в южные края, но Павел убедил: в Сибири нет ни фруктов, ни ягод, надо ехать, начинать разводить сады с нуля и научить этому сибиряков.

Мечту Павел воспринимал как миссию своей жизни.

В 1885 году Комиссаровы отправились в Тобольск. И пять лет сражался там Павел Саввич за свою идею. И с холодными ветрами, от которых вымерзали саженцы, и с непониманием как местных жителей, так и чиновников. И в 1890-м семья переехала на юг Сибири, в губернский Омск, – теперь уже навсегда.

С надеждой на успех

В Омске уже были разбиты первые сады. Они принадлежали самым известным горожанам: Шаниной, Тереховым, Яшеровым… Но особых успехов не было. С кем ни заговаривал Павел Саввич о своей мечте, в ответ слышал: «Да у нас в Сибири картошка вместо яблок больше кулака родит, и этого хватает. А яблоки нам с юга привезут». И перечисляли Комиссарову примеры, как сажали люди те же яблони, а зимой деревья погибали.

Но Павел Саввич упорно шел к своей цели. Он написал прошение в Войсковое казачье правление с просьбой дать ему в аренду двадцать десятин земли с условием, что через двадцать лет он вернет землю с цветущим садом. Кабальное, надо сказать, условие: все сделать и подарить. Но Комиссаров думал не о приумножении собственности.

Первый сад был не там, где мы привыкли его видеть, – подальше от Иртыша, что создало проблему с поливом. И зайцы зимой повредили стволы саженцев. Не теряя надежды на успех, Павел Саввич перенес сад южнее, на высокий берег Иртыша. Купленный в Омске дом семья продала, в саду поставили скромную мазанку.

Омский Мичурин

Чтобы защитить сад от ветров, со стороны Иртыша Павел Комиссаров посадил ивы, с севера – сосны. Весь участок разбил на квадраты и создал между ними межи – кулисы из десятков разных растений: от дуба и кедра до бузины, акации, сирени. Внутри квадратов оказались теплолюбивые виноград, вишня, груша, яблоня, жимолость, клубника, смородина, малина – все то, что радует сегодня омичей на дачах, а в ту пору было диковинкой. Этот план посадок Павел Саввич вынашивал многие годы. Стелющиеся яблони европейских крупноплодных сортов он прививал на сибирские дички. Поздней осенью обматывал деревца соломой, мешковиной и рогожками. Он, самоучка, переписывался с И. В. Мичуриным. К 1905 году имел уже двадцать сортов своей селекции. Уже через четырнадцать лет в саду плодоносило 64 сорта яблонь, 15 сортов вишни, 6 сортов барбариса, около 60 сортов смородины, казанский орех, слива, пенсильванская вишня, 12 видов боярышника. Гордость Комиссарова – белая шелковица. Одной сирени у него росло 34 сорта. Вот с каких пор сирень стала приметой Омска, любимым цветочным мотивом художников-земляков разных поколений. Около трехсот разных биологических видов составили богатство этого сада. И. В. Мичурин поддерживал энтузиаста.

Окрыленный исполнением мечты Павел Саввич раздавал всем желающим саженцы, привечал гостей. Кого только не было здесь! Плыли из города на пароходах с оркестром для приятных прогулок по тенистым аллеям. А например, предприниматель С. Х. Рандруп приезжал с семьей на автомобиле, одном из первых в Омске. Датский предприниматель заказал альбом фотографий сада.

Гости пили чай с душистыми травками, лакомились плодами, а на прощание получали букеты цветов.

Сегодня, когда труд на пяти сотках кажется омичам, особенно молодым, нелегкой задачей, невозможно представить, как одна семья управлялась с садом в двадцать десятин. Причем экспериментальным, где каждый вид растений требовалось акклиматизировать. Вот фрагмент из воспоминаний дочерей Павла Саввича: «Отец денег не давал, все – в сад. Всю зиму землю парил в чугунках. Сеял семена в банках, больше тысячи банок с ростками стояло. По саду сорок кадок с водой наливали. Утром из кадок поливали деревья, по семьсот ведер. И все – бегом… Отец на коленках ползал, руками землю рыхлил вокруг деревьев. Чай пил на ходу, так с кружкой по саду и ходил… Ночами вскакивал, писал в своей книжке, шагал взад-вперед, думал».

Каторжный труд. Воду сначала носили на коромыслах из Иртыша. Потом появилась лошадка, и на ней возили воду в бочках. По семьсот ведер в день! И при этом работников Комиссаровы не нанимали. Все заботы ложились на плечи Павла Саввича, его жены Федосьи Александровны и детей Федора, Сергея, Ульяны и Марии. Ничего для себя. У Павла Саввича не было даже второй пары сапог. Одни – и только на выход. Все лето ходил босиком.

В 1907 году Степной генерал-губернатор был на высочайшем приеме у Николая II и поднес императору ящик комиссаровских яблок и фотографии сада, сказав: «Ермак покорил землю сибирскую, а Комиссаров победил климат сибирский». Царь повелел поблагодарить Павла Саввича и пожаловать ему золотые часы с цепочкой и государственным гербом.

Однако даже царское признание не избавило Комиссарова от людской хулы.

Он поливал яблони, а злопыхатели – его…

Бывало, сад Комиссарова грабили. Однажды в газете сообщили, что ночью неизвестные вынесли четыре пуда яблок и несколько тыкв. Не все, конечно, подобные происшествия попадали на страницы газет. Яблоки в Омске были дорогим лакомством. По сути, ни у кого, кроме Комиссарова, их не было. А цены привозных кусались. Если, например, пуд риса стоил три-шесть рублей, за пуд мяса нужно было отдать два с половиной – три с половиной рубля, а за одно яблоко просили от десяти до двадцати пяти копеек. То есть говядина в Сибири стоила дешевле яблок.

Но кражи – это только полбеды. Зависть и непонимание – вот настоящие враги энтузиаста-садовода на протяжении многих лет. Поразительные факты сообщил читателям газеты «Омский вестник» журналист А. Невесов: «Сад Комиссарова, занимая около пяти десятин земли, почти сплошь засажен и по разнообразию представителей растительного мира в нашем крае, да, наверное, и во всей Сибири, является единственным…

По части получения новых видов Комиссаров положительно виртуоз. Сирень, например, у него в тридцати четырех видах (в том числе шесть махровых…)

Особенно обращает на себя внимание мушмула собственного вывода – невымерзающая, плоды которой годны для выработки вина. Интересна также желтая декоративная смородина, выведенная из черной через опыление с жимолостью. Плоды ее без полосок, вопреки утверждениям некоторых ученых-садоводов…

Но многие садоводы, в том числе и местные любители, заявляют, что Комиссаров второй раз открывает Америку. Стучится в открытую дверь, что он употребляет те же приемы, которые известны и им, но из сопоставления результатов и опытов само собой вытекает заключение, что, хотя приемы-то известны, но пользоваться ими умеет пока не каждый…

О выдающейся настойчивости Комиссарова говорит факт борьбы и с климатом, и с соседями, часто вредившими саду, и с мнением местных любителей-садоводов…

Несколько лет тому назад казаки соседнего поселка Усть-Заостровского постановили приговор с просьбой о выдворении неугомонного садовода и, между прочим, видимо – в подкрепление, свидетельствовали, что яблоки Комиссаров попросту привешивает на ниточки.

Результат – войсковое правление поднимает вопрос о выдворении, а садоводу грозит разрушение всех намеченных планов, и только несколько поездок начальства спасают дело: при самом тщательном рассматривании не оказывается ни ниток, ни закрыши от мороза. Это – курьез, правда, едва не окончившийся печалью, но невольно напрашивается параллель между такими курьезами и упорным непризнанием местными учеными и любителями-садоводами заслуг Комиссарова в деле акклиматизации…

Комиссаровский сад часто посещают многие любители, но нет о нем определенного мнения, веского слова очевидца – специалиста. Надо же, наконец, выяснить, действительно ли Комиссаров склонен к увлечениям и ничего не дает ни для науки, ни, в частности, для края, или же он идет по правильному пути. Если верно первое, останемся по-прежнему созерцателями, если второе – мы обязаны прийти на помощь, кто чем может, и прежде всех должны встать такие учреждения, как Географическое общество и Степное общество садоводства».

Что ж, деятельным мечтателям всегда трудно. Пока Павел Саввич с домочадцами работал в поте лица, другие считали его идею вырастить в Сибири сад блажью и тоже были заняты «делом»: сплетничали, осуждали подвижника, распространяли фантастические слухи о яблоках на ниточках. Грустно!

Справедливости ради, надо сказать, что казаки, сначала погорячившись, с Комиссаровым подружились. Например, в 1911 году по предложению Павла Саввича общество усть-заостровских казаков решило засеять облепихой два негодных для покоса песчаных бугра, причем привлечь к этому делу школьников и провести работы под наблюдением атамана, организовав специальный осенний праздник. Праздники древонасаждений тогда как раз входили в моду.

А спустя год войсковой начальник пригласил садовода-практика Комиссарова в качестве консультанта для устройства питомников при станичных и поселковых школах.

Министр дважды пожал руку

На первой Западно-Сибирской сельскохозяйственной, лесной и торгово-промышленной выставке экспонаты Павла Саввича Комиссарова были представлены в Лесном павильоне. Среди них были яблоня, туя, черемуха, акация, сирень, вишня. Всех восхищал почему-то американский клен. Считалось, что клен в Сибири расти не может. Павел Саввич привез на выставку и коллекцию солений-варений из своего сада. А еще роскошные букеты цветов.

Выставку посетил министр путей сообщения Кривошеин, который, как сообщалось в газетах, «с видимым интересом осматривал экспозицию известного садовода» и «благодарил его за успешную борьбу с суровой природой Сибири, пожав ему два раза руку». «А вот экспертная комиссия по садоводству почти не заметила его. Обстоятельство по меньшей мере странное», – отмечает журналист. Пресса Павла Саввича любила и старалась во всем поддерживать. Какой шум был поднят в омской печати, когда по итогам выставки Комиссарову присудили не золотую, а серебряную медаль!

Могу предположить, что ученый мир смущала простоватость и… популярность сибирского Мичурина. Во время выставки проходил сельскохозяйственный съезд, на котором дали слово и Павлу Саввичу. Во время его выступления в зале были слышны смешки. Я читала этот доклад Комиссарова. Да, не речист, формулирует мысли по-крестьянски. Но ведь его удивительный сад был тогда единственным в Сибири! Это, конечно, и поражало, и раздражало. Но никто из ученых господ не готов был к такому подвигу: не только предложить теорию, но и посвятить жизнь прививкам, поливам, пересадкам. Жить в лишениях, создавая будущее.

Умер от горя

Сыновей Павла Саввича мобилизовали на германскую войну. Это, значит, минус два помощника. Но он не оставил опытов.

По-прежнему выписывал семена со всего мира: из Северной и Южной Америки, Японии, Маньчжурии, Западной Европы.

Беда случилась в Гражданскую войну. Поздней осенью 1919 года отступавшая белая армия с табуном лошадей прошла через сад Комиссарова. Не просто прошла – сделала в саду остановку. На глазах хозяина кони ломали саженцы, паслись на грядках. Вышел конфликт. По одной версии, садовода вояки избили, потом он простудился и умер от воспаления легких, по другой – увидев разорение сада, Павел Саввич впал в отчаяние, получил нервное расстройство и потом, навещая свои пострадавшие деревца в лютый холод, подхватил воспаление легких. Как бы то ни было, можно сказать, что заболел, слег и умер от горя. И такие жертвы принесла самая страшная из войн – Гражданская. Рушила самые мирные из человеческих замыслов и дел, отнимала жизни у ни в чем не повинных созидателей. Родные похоронили Павла Саввича в его саду.

«Я помру, а фамилия моя будет жить»

Сад в том же 1920-м был национализирован. Стал народным, а значит, ничьим. Дети еще продолжали несколько лет ухаживать за растениями. Но кончилось тем, что сыновьям пришлось спасаться от новой власти, они уехали куда подальше. А дочери вышли замуж.

Знаменитый сад хирел. Только в 1948 году он был признан парково-ботаническим заказником. Но настоящего возрождения сада тогда не произошло. Оставались следы былой роскоши – например, ряды мощных сосен, но очевидны были следы запустения. Сад зарастал сорняками, в нем пасли скот. А всех высоких гостей Омска все равно обязательно привозили в сад Комиссарова. Бывали здесь и Никита Хрущев, и Леонид Брежнев, и Иосип Броз Тито, и Вальтер Ульбрихт.

Омские ученые-аграрии, биологи, географы били тревогу: сад пропадает. Но не их голос, а критическая статья в газете «Правда» в 1970 году дала импульс к наведению порядка. Следить за садом поручили колхозу имени Чапаева, построили здание музея.

Второй раз его открыли в 1999 году. Саду был присвоен статус дендропарка имени П. С. Комиссарова. В 2006 году митрополит Омский и Тарский Феодосий установил закладной крест и освятил место под будущую часовню в саду. А в 2008 году дендропарк был объявлен памятником природы регионального значения. Сегодня есть памятник с портретом Павла Саввича, идут работы по возрождению былой красоты. Проводится День сибирского сада, фестивали искусств.

Когда-то Павел Саввич говорил о своей каторжной работе: «Не было бы надежды, лопнуло бы сердце».

Обращался к молодежи с поэтическим наказом (он баловался сочинением стихов):

Не теряй златое время,

Будь полезен, не ленись,

И для будущего, племя,

Не жалея сил, трудись.

И замечал: «Я помру, а фамилия моя будет жить». Как оказалось, слова были провидческими.